Михаэль Шерб

Михаэль Шерб

Четвёртое измерение № 5 (317) от 11 февраля 2015 года

На полыхающем свету

 

magic hour

 

Кружат лиственные стаи 
Над притихшею травой. 
Стены дома зарастают 
Серебристой чешуей.

Зёрна гравия белеют, 
Блики бисером в окне. 
Нежным звоном над аллеей - 
Колокольчики огней.

Там прохлада, покачнувшись, 
Поднимается, пьяна. 
Там гудит над черной глушью 
Проводами тишина.

Зазевавшихся прохожих 
Заливает лунный мёд, 
И акация, как лошадь, 
Пышной гривою трясет.

 

частица

 

Мне снится, словно я уже не я.
Там, под землей (мне это только снится!),
Система кровеносная моя
Теперь багровой разрослась грибницей.

Я жив, но протекает сквозь меня
Чужая жизнь, и никуда не деться
От ярого напора бытия,
Теперь моё над садом бьется сердце.

В солоноватых солнечных лучах
Всё – щебет, треск, чириканье и клёкот
В кленовой кроне гладкой, краснощёкой.
Там воробьи, скворцы, дрозды, синицы,
Стрекочут, сыплют, цокают, кричат:
Зарю встречает суетная рать,
Подрагивают ветви, как ресницы.
О, ветер в лёгких – и легко дышать!

Я жив, пока проходит сквозь меня
Чужая жизнь, теперь я только дверца,
И бьется над растущим садом сердце.
По пальцам – по ветвям –

Струится свет, 
И от него листвой не заслониться,
И капля каждая, и каждая частица 
Насквозь пронзая, оставляет след.

 

силуэт

 

Звон переулка-спицы, дом – шерстяной клубок. 
Трещины паутины, скошенный потолок. 
Ласка нагретой глины, хруст деревянных плит, 
Словно большая птица чутко под крышей спит.

В старых часах трезвонят медных минут гроши, 
Ворот окна распорот, наспех лучом зашит. 
Больше не нужен повод, больше не нужно лжи. 
Твой силуэт в проёме, – в горле двери першит.

Грозных предчувствий глыбы, грязный песок примет, 
Ты преломляешь рыбу, ты преломляешь свет. 
Ты разрезаешь небо, – да не дрожат в руке 
Ножницы самолёта – по голубой фольге.

 

весною всё хитрит...

 

Весною всё хитрит: и свет, и облака, 
И болтовня ветров, и кратких ливней влага. 
И льдинка сладости дрожит на дне глотка, 
И дышит пашни черная бумага,– 
Сплошная грязь, а всё-таки чиста.

Ползет опара молодой листвы 
Из тесных почек – мякишем из корок, 
И узенькие мордочки травы 
Выглядывают из подземных норок.

Дремотно так, что хочется в кровать, 
Как в детстве: спинка из блестящих прутьев, 
На свежих простынях непрочный сон сшивать 
Иголками теней из солнечных лоскутьев.

 

точка

 

Тяжёлый сон вытягивает нить 
Дыхания, мотает на катушку. 
Пусть хлынет ливень – нужно много пить 
Проросшим зёрнам. В жёлтые макушки 
Пшеничный бог уже целует их.

Пшеничный бог растит своих зверят 
В сырой земле, пока законы спят.

Перевернись, спеши взглянуть назад, 
На фабрику темнеющего сада: 
Кристаллы соли на зубах скрипят, 
Возводится беззвучная ограда, 
И капли света по стеклу стучат.

И по воде, – по кровле жестяной, 
И по земле, – бесплодной и немой.

Мой тёмный сад собрался у окна 
На новый сход, а на изнанке сна 
Свободный человек, – ловец и зодчий, – 
Возводит стены и ломает лёд, 
Пока горит, и бьётся, и поёт 
В его груди проколотая точка.

А птицы набирают высоту, 
А птицы исчезают на лету, 
Распахивают клювы цвета клюквы, 
И песня заливает пустоту, 
И я на полыхающем свету 
По трафарету вырезаю буквы.

 

a-dam

 

В тесных сетях кварталов 
Бьётся живая твердь. 
Стылая нефть каналов 
Гуще, чем кровь и смерть.

Город на тонких сваях 
Башни держать устал. 
Нехотя отрывает 
Небо от тверди сталь.

Наскоро синь заштопав, 
Снова кроит покров: 
Ножницы самолётов, 
Лезвия катеров.

Ветер поджарый, жадный, 
Лижет сухой гранит. 
Словно доспехи Жанны 
Площадь в огне горит.

Сладкий дымок солярки, 
Полупрозрачный смог.

Белые звёзды сварки 
Сыплются на песок.

 

потому что война

 

Алексею Королёву

 

Потому что война, и цена нашей жизни – копейки, 
Подороже бобов, но дешевле, чем мясо индейки, 
Нашей смерти цена – так и вовсе дешевле перловки, 
Я умру в коридоре, а не повезёт – так в кладовке.

В коридоре светло и сквозняк, и, пожалуй, почище, 
А в кладовке темно, и от химии разной вонища, 
Мне б из труб коридорных – да в норы нездешних тоннелей, 
Чем в кладовке царапать в агонии пластик панелей.

Я умру в коридоре, неважно, сейчас или скоро, 
Потому что война – это тёмная часть коридора, 
Потому что солдатам обещаны райские кущи: 
Нежный запах тюльпанов и свет, как от яблонь цветущих.

 

я с теми...

 

Я с теми, кто дышит, я с теми, 
Кто слышит всю ночь напролёт. 
К нам нежность выходит из тени, 
И пальцы на пальцы кладёт.

Покуда шуршат под стопами 
Слепая солома и прах, 
Позволь золотыми снопами 
Её пронести на руках.