Мария Войтикова

Мария Войтикова

Четвёртое измерение № 31 (307) от 1 ноября 2014 года

В этом городе всегда звездопад

 

* * *

 

Спасаю мир от варваров,

Бетонных, как стена,

От тех, что были правыми

В любые времена,

 

От всех прямых и праведных,

От всех, кто без греха,

Спасаю мир от правды их

Текучестью стиха.

 

Спасаю мир неистово,

Страдая и любя,

От истины воинственной

И часто – от себя.

 

* * *

 

О мой город, моё мироздание!

Я привыкла к твоим вечерам.

Я легко нахожу оправдание

Всем твоим безрассудным ветрам,

 

Всем твоим убегающим улицам

(Обязательно вверх или вниз),

Фонарям, что с луною рифмуются,

Воробьям, облепившим карниз.

 

О мой город под зимними тучами!

Ты в себя погружён, как и я.

Ты меня не заметишь, задумчивый,

Жаль, что ты не заметишь меня…

 

Мы живём в сером каменном времени,

Наши дни нелюбовью губя,

Мы с тобою ни в чём не уверены,

Мы в себе не находим себя.

 

Если мы здесь не дома, то где же мы?

Если не для любви, то зачем?

Город мой! Я устала быть сдержанной!

Дай поплакать на мокром плече!

 

Обними хоть холодными стенами,

Тусклым светом своих фонарей!

Проводи меня, город, сквозь тернии,

Если сможешь, до самых дверей.

 

* * *

 

Зачем тебе, девочка, эта любовь?

Оно тебе надо, чтоб сердце – на части?

Куда ты летишь стрекозой голубой?

Зачем зависаешь над горем и счастьем?

 

Лети себе мимо, лети над рекой!

И вниз не смотри на бегущую воду!

Спеши в разнотравье, в зелёный покой,

В свою вседозволенность, в буйство свободы.

 

Останешься светлой, прозрачной, речной,

Останешься праздничной, тонкой и звонкой!

Зачем тебе это – из холода в зной?

Зачем тебе крылышки мазать зелёнкой?

 

Лети себе мимо, любовь обожжёт!

Разложит костёр и уйдет в многоточье.

Расплавятся дни твои, выгорят ночи!

Лети! Бережёного Бог бережёт.

 

* * *

 

Эта музыка только моя!

И тебе под неё не танцуется.

Прижимается к небу земля,

Извиваются узкие улицы.

 

В этом танго под капли дождя

Все партнеры мои – наваждение!

В этом танго, любви не найдя,

Я ищу, как и все, совпадения!

 

Совпадения с пламенем, льдом,

С ясной радостью, тягостным бременем.

Я танцую одна под дождём

В чётком ритме безумного времени.

 

Каждый шаг приближает к тебе.

Отрываюсь от улочки узенькой.

Ты не видишь, ты сам по себе…

Ты сто лет не танцуешь под музыку.

 

* * *

 

Не ищите меня среди добрых людей,

Не ищите меня средь недобрых,

Я на дальних озёрах кормлю лебедей –

Белых, снегоподобных.

 

Мой запутанный мир не спасёт красота.

Но зато здесь безлюдно и тихо.

Я ушла в заповедные эти места

От добра и от лиха.

 

* * *

 

На улице сумрак, слегка синеватый,

Снег, низко летающий.

А дома, на ёлке, комочки из ваты –

Снег тёплый, не тающий.

 

Свечение хрупких зеркальных игрушек,

Бус ярких, рябиновых,

Сводящий с ума запах маминых плюшек

И дух мандариновый.

 

Стихи новогодние с мамой и папой

Стократно затвержены,

И гости, намытые кошкиной лапой,

Добры и заснежены!

 

* * *

 

Я любила тебя когда-то.

Как давно это с нами было!

Я любила тебя крылато,

Ты любил, как умел, бескрыло.

 

Перестала писать сонеты,

Перестала играть сонаты,

И лепила тебе котлеты,

И крошила тебе салаты.

 

Ты твердил о насущном хлебе,

Вроде к месту всегда – к обеду,

Я же всё – о каком-то небе…

Небо было, понятно, бредом.

 

Небо было несносной блажью,

Звёзды были небесной пылью.

Боже мой, я забыла даже…

Я забыла, где прячу крылья!

 

А любовь погрузилась в кому.

Небо – вдребезги, дождь осколков!

Вот… летаю теперь по дому.

Там, за дверью, моя метёлка.

 

* * *

 

Мир не поделят безумные мальчики,

Рвут друг у друга ничейный совочек,

Мчатся гурьбой за единственным мячиком,

Делят в песочнице рыжий песочек.

 

Каждый своих выставляет солдатиков,

Наспех обученных, верных, железных,

Каждый, владея стратегией, тактикой,

Трезво толкает солдатиков резвых.

 

Чудо-игрушечки – пушечки, танчики!

Строятся стройно в ряды рядовые.

Разве не знаете, бедные мальчики?

Ваши солдатики – слишком живые!

 

Слишком ранимые, слишком сердечные!

Вслушайтесь! Даже поют на привале.

Ваши солдатики вовсе не вечные.

В небо взлетят! Поминайте, как звали…

 

* * *

 

Девчоночки-солдаточки!

Рисуночки, тетрадочки…

Над вами поднимается военный чёрный дым.

Девчоночки-красавицы!

И вас война касается!

Ах, что вам не гуляется под солнцем золотым?

 

Сидеть бы вам за книжками

Да нянчиться с детишками!

Ах, девочки-девчоночки! Зачем вам воевать?

Ботиночки с жетонами,

Береты под погонами,

И брошено оружие на мамину кровать.

 

Согреет утро раннее

Вас ласковым дыханием.

Вам взрослые доверили хранить свою страну.

Зачем же вы толкаетесь,

Друг другу улыбаетесь?

Ведь вам не в школу, девочки –

На страшную войну!

 

* * *

 

Вопреки революциям, смертоубийствам

Пробивается небо пластом лазурита,

Прорастает весна удивительно быстро

Из малюсенькой точки, из почки закрытой.

 

Прорываются к людям её семядоли,

Открываются тайные старые дверцы,

И свободная воля, весенняя воля,

Прорезается с болью, как зубки младенцев.

 

Март шагает легко через все баррикады!

Ведь такого ещё не бывало на свете,

Чтоб весна не прошла, если ей куда надо!

Пусть под пулями даже, пусть в бронежилете!

 

* * *

                            

Памяти Алексея Войтикова

 

По листам-снеговым пластам

Ты уходишь, закрыв глаза.

Снег идёт по твоим следам.

Снегу можно, а мне – нельзя.

 

Можно только стоять вдали,

Можно только стоять-смотреть,

А ночами слова любви

Отправлять в черновик - на смерть!

 

* * *

 

Ангел-хранитель так долго терпел!

Он, как с ребёнком, с тобою возился.

Слово вставлял своё в каждый пробел,

Очень хотел, чтобы ты научился.

 

Всё говорил тебе: «Милый, нельзя».

А под конец чисто вымел квартиру,

Взял тебя за руку… За руку взял…

Да и увёл из нескладного мира.

 

* * *

 

А жизнь не только странное стеченье

Любви и горя, света, чёрных дыр,

Она – одностороннее движенье

В иной, потусторонний, тихий мир.

 

Никто не знает, что на свете том,

Никто не знает даже, что на этом,

Но, может быть, там всё-таки есть дом,

И, может, там полегче жить поэтам.

 

Наверно, там никто не ждёт Мессию,

Который где-то ездит на осле,

Наверно, там не плачут по России

И даже не тоскуют по Земле.

 

Там можно в дальний ящик отложить

Всё то, к чему неистово тянулся!

Наверно, там и вправду можно жить,

Раз уж никто оттуда не вернулся…

 

* * *

 

За песком начинается море,

А за морем – парящие горы,

А над всем, как огромный цикорий, –

Чаша неба, открытая взорам.

 

Чаша неба, открытая людям:

И святым, и замеченным в блуде.

Чаша неба, на всех одна чаша!

Чтобы помнили равенство наше.

 

* * *

 

В этом городе всегда звездопад.

В этом городе поэты живут.

Отвечают как-нибудь, невпопад…

А ночами электричество жгут.

 

А бумаги-то потрачено! Ох!

В магазинах не осталось чернил.

Говорят, сюда приходит сам Бог –

Тот, который этот мир сочинил.

 

Кто пером ведёт, а кто топором…

Что написано – назад не вернуть.

В три погибели склонясь над столом,

Сочиняют человечеству путь.

 

Так сидят они, годами молчат,

Не смеются, не стучат в домино.

И не ведая почти, что творят,

Попивают золотое вино.

 

А из города никто не уйдёт.

Просто некуда. Вот так и живут.

На какие гроши пьют? Кто ж поймет?

Говорят, ведь даже мзды не берут!