Марина
Павлова

осколки

* * * 
  
По безударным гласным – несогласным, 
Всем сёстрам – по бирюлькам и серьгам, 
Весне – дорогу, реки – берегам, 
Военным – мира, сексу – безопасность, 
Всем гипсовым – по парку и веслу, 
Всем девам – непорочного зачатья, 
Мне – меж лопаток бабочью иглу, 
Тебе – сачок, пенсне, пинцет и ... 
     счастья. 
  
* * * 
  
двадцать слов тибетской тишины 
в жёлтом замусоленном конверте 
двадцать от отчаянья до смерти 
двадцать от любви и до войны 
все слова на буквы раскрошила 
в истину вина сухой вины 
жду когда в моих остынут жилах 
двадцать слов тибетской тишины 
  
* * * 
  
Ах ты, батюшки, княжий омут! 
Да ещё не подтаял лёд, 
но девицы без спросу тонут, 
в подресничный ныряя лёт 
этих глаз. По сердечной кромке 
бродят, словно на крестный ход... 
Князь, ты им подстели соломки, 
что утонет, что огнь сожрёт... 
Знать в морозные поцелуи 
настигает стрела и...ах... 
Да, мне страшно. Я, княже, чую, 
что трещит под ногами страх... 
  
* * * 
  
Ловцу снежинок, сказок и теней 
так давит шею шарф, молитва – горло. 
Февраль – торговец днями, фарисей, 
сожжёт метели ладаном прогорклым. 
Здесь святки затянулись на века, 
гадать не хватит воска и картона... 
И что гадать? Когда наверняка 
весну и блажь уже набрал в бутоны 
в горшке цветочном сказочный стожар. 
  
А в небе, цвета краденого солнца, 
летит, летит чужой воздушный шар, 
и девочка... отчаянно смеётся...