Марина
Матвеева

Спириты

1 
Память, ты, наверно, человек. 
Но не тот, который я, – другой. 
Может быть, испанец или грек, 
но совсем не девочка. Изгой, 
путешественник, бродяга, вор. 
Не ребёнок, но и не старик. 
Он зачем-то драит коридор – 
совершенно чистый. Из вериг 
у него кроссовки. Каждый шаг – 
будто семимильный миллиметр. 
А за ним бредёт его ишак: 
каждый взгляд – икоситетраэдр, 
каждый волос – жёсткая броня, 
каждая молекула – дождит. 
Этот человек убьёт меня 
снова – и за всё себя простит. 
Этот человек сегодня зол. 
Вспоминает маму – не свою. 
Старого любовника – ушёл 
десять лет назад. Да не на йух. 
Прежнего начальника – орал 
ни за что… Пятнадцать лет назад. 
Этот человек сегодня прав. 
Никогда-то будет виноват. 
Этот человек сегодня смел: 
всем своим врагам даёт звезды. 
Нежно складывает груду тел 
возле Герклитовой воды. 
А речушка знай себе течёт… 
В ней резвится молодой кайман. 
Память, распиши ему в отчёт 
всю некалорийность старых ран. 
Всю тоску, готовую рожать 
от бесплодности. Делить на ноль 
против шерсти каменных ежат. 
Против воли – каменную соль. 
Против солнца – теневых калек 
заставлять кривляться на стене. 
Память – это мёртвый человек, 
и в раю скучающий по мне. 
  
2 
Наша любовь превратилась не в быт, 
а в «психологию» всех огорчений. 
Каждый по-своему сыт и не сыт. 
Жизнь – это сила для столоверчений. 
Что вызываем мы – ты или я, 
чтобы забыться в веселых беседах? 
Прошлое! Были такие друзья, 
эти приколы и эти победы… 
О пораженьях – ни слова! Герой – 
каждый. А то, что сейчас – только люди, 
      – 
это «страна и система», порой – 
это болезни  – как строгие судьи 
каждого чувства, поступка, прыжка, 
каждой копейки и каждого слова. 
Прошлое… Дай мне еще молока! 
Я ведь дитя – в оболочке суровой, 
важной и нужной, и мудрой такой, 
что лишь ленивый нейдет со слезами 
бедствий своих, объявляя рукой 
чуть ли не Божьей мои – истязанья. 
Прошлое! Мама! Друзья и враги! 
Дай вам от нас хоть минуту покоя, 
Бог! Помоги им, хоть чуть помоги: 
каждый – такой же, такая. Такое…