Расплаканная словь поэтящей души, где урвала любовь – вцепись и опиши. Как пожилой маньяк, мечтающий о зле, вроди её в маяк, светящий на селе. Чтоб тётки между вил кудахтали о ней, как будто у любви иного смысла нет, чем ляскать на устах прыщом на языке. …Где сумасшедший птах птенцов топил в реке, полуголодный ёж пожрал своих ежат – там ты не устаёшь словьём пахать и жать. Возвышенный мак-мак… В хлеву из-под коров выгрёбывалась, как воробышек, любовь, пыталась улететь, захлёбывалась в… Из проточелюстей выплёвывалась ввысь. И всё-таки спаслась, взвилась поверх стволов! Без хвостика и глаз. Зато без слов, без слов! Не видя, полетишь? А ей ещё на юг. Квохтали бабы: «Ишь!» Мечтали бабы: «Ух-х…» И малость в стороне, силёнкой будто вровь, летела рядом с ней расплаканная словь: «Устанешь, упадёшь, уснёшь в чужом саду, отяжелеешь в дождь – и я тебя найду. На северах, югах, вершина ли, вулкан – не плавок на ногах да липок мой капкан…» Восторженная гнусь поэтящей души, где урвала войну – вцепись и опиши. Где голод и чума, где молятся всуе – возвышенный мак-мак. Воздушное суфле. И так оно летит – покрытый ночью скат, со звёздами в горсти, с луною у виска. И так оно плывёт, полнеба загребя под волглый свой живот: «Куда я без тебя?»
Популярные стихи