Марина
Матвеева

Кумир-отворение

Цветаева была большой эстет. 
Она сказала: «Муж. И он прекрасен!» 
Быть может, и стоит на этом свет: 
где бровушки вразлет – там перец ясен. 
  
А я скажу тебе: ты просто бог 
языческого древнего разлива. 
Не до бровей, где от тебя, с тобой 
через тебя мне всё насквозь красиво. 
  
С тобой мне даже камень оживёт, 
чтоб умереть и бабочкой родиться. 
И даже сердце не кричит – поёт, 
когда болит исклеванною птицей. 
  
Ты сам того не знаешь – не дорос 
до сути сотворения кумира. 
Всё просто: тот учитель и пророк, 
кто нам раскрыл глаза на правду мира. 
  
Мир так хорош! Хоть много в нем мерза… 
Да нет, – учителей другого рода, 
что тоже раскрывали мне глаза 
на сущность человеческой природы. 
  
Что доказали – да ещё и как! – 
что я ничто, раз не сильна бровями, 
раз никогда ни гений, ни дурак 
не вознесет резца на мёртвый камень, 
  
чтоб оживить в нём перси и персты 
мои – и это обозвать Венерой. 
Ты – тоже не персты. Сознанье – ты, 
перенастраивание самых нервов. 
  
На них играть уверенной рукой – 
да чтобы слезы – счастья, а не боли, 
сумеете, учители? Тисков 
своих учений противу – слабо им… 
  
А за – легко. И мне за этим за – 
прелегче лёгкого… Как трудно взверить, 
что ты совсем, совсем не обяза- 
ТЕЛЬНА, чтоб разрешили жить, – 
     венерить! 
  
И зверь во мне не верует пока. 
Грызётся с терпеливою рукою… 
Ты – выше и кумирнее божка – 
не всяк Господь возьмет спасать такое… 
  
И даже Тот, что на небе, – не рад. 
Он говорит: «Вот Я». И выбираем. 
Он предлагает рай. А там, где ад, – 
нужда во изнасилованье раем. 
  
А где в раю насильники? Набить 
их поролоном – да по самы перья… 
Лишь человек умеет так любить, 
чтоб плакали от зависти венерьей 
  
Парисовы избранницы в шелках, 
швыряя в пыль короны и алмазы… 
Пусть мир и дальше ходит на руках. 
Он все равно прекрасен, как зараза.