Любовь Фельдшер

Любовь Фельдшер

Четвёртое измерение № 14 (578) от 11 мая 2022 года

Портрет с дождём

* * *

 

Душа прозрачна, как осколок льда

над полыньёй, где чёрная вода.

Прислушайся – и ты услышишь гул,

хоть пруд наш старый

крепким сном уснул.

До ледохода считанные дни.

Всё шире круг бездонной полыньи.

Душа прозрачна, как весенний лёд –

всё отразит он прежде, чем уйдёт.

 

Документальное кино

 

Документальное кино…

С годами ближе мне оно.

 

Вот снег – свидетель перемен,

И лестница, и сырость стен.

 

Годов тридцатых кутерьма:

Скитанья – этим, тем – тюрьма.

 

Поэт известный, мой кумир,

В пальто, изношенном до дыр.

 

И мне известно наперёд,

В какой он лагерь попадёт.

 

Документальное кино...

Жестоко к прошлому оно.

 

Без ретуши покажет мне

То, что потом придёт во сне,

 

И вдруг разбудит, не спросясь.

Шепнёт: «Но ты-то ведь спаслась...»

 

И мне не деться никуда

От чувства странного стыда.

Документальное кино

О тех, кого уж нет давно.

 

Но не уходит этот бред,

И снова тьма глотает свет.

 

Цветы

 

От первых цветов до последних,

Лежащих на влажной земле, –

Весенних, осенних и летних,

И зимних – в седой бахроме.

Цветы поцелуев, признаний,

Поныне живущих в душе,

И горечи воспоминаний

О тех, кто не с нами уже.

Свет ландышей, нежность фиалок,

Пионов багровый отлив...

Без них мир невзрачен и жалок.

С цветами он юн и красив.

Осыпаны мы лепестками,

Как тёплым июльским дождём.

Цветы и созвездья над нами

Сияют, пока мы живём.

 

Мамины платья

 

Помню мамины платья: сатин, крепдешин,

В незабудках и ландышах простенький ситец.

Шли за тканями к рынку, там был магазин.

Говорил продавец: «На здоровье носите».

 

На примерки брала меня мама с собой.

Помню чай с пирогом, стрекотанье машинки,

Как с портнихой они обсуждали покрой,

А в оконных лучах серебрились пылинки.

 

Эти платья годами носились потом:

Для торжеств и для свадеб, для отпуска тоже.

Хороша была мама в наряде любом.

И глядел нам вослед восхищенно прохожий.

 

Немудреное счастье ушедших времён.

Вопреки ширпотребу сиявшие лица.

Благородный гипюр и немнущийся лён –

Эпизоды из детства, навязчивый сон.

Молодой и нарядною мама мне снится.

 

Поезда

 

Я всегда, я их с детства любила

Вместе с запахом дыма и шпал.

Вдоль перрона девчонкой бродила

И смотрела на пыльный вокзал.

 

А потом прочитала у Блока

О напрасных, убитых мечтах

Той, что к поезду шла одиноко

С неизменной печалью в глазах.

 

А потом я сама испытала

Расставаний щемящую грусть.

Становились большими вокзалы.

Помню их имена наизусть.

 

Поезда уходящие, все же

Я, как прежде, люблю вас сейчас:

Вы на судьбы людские похожи,

И никто не вернется из вас.

 

Дайте вслед помахать вам рукою

В наплывающих снах о былом!

Провожу тебя, справлюсь с тоскою.

И вернусь, повзрослевшая, в дом.

 

Портрет с дождем

 

Я нарисую свой портрет с дождём

Словами, заменяющими краски,

Поближе к ночи, когда замер дом,

И можно чувства предавать огласке.

Для рамы эти ветки хороши –

В холодных каплях и фонарном блеске.

И выразит смятение души

Изгиб задетой ветром занавески.

Туманность фона, будто у Моне.

Оттенков блёклость и размытость линий.

А в зеркале на боковой стене

Мой шарф проступит – серовато-синий.

Но что во взгляде – радость или грусть?

Меж ними нет отчётливой границы.

А правду я нарисовать боюсь:

Пусть остаётся в глубине страницы.

 

Двое

 

В другой стране и в городе другом

Они друг друга всё же отыскали.

Ту девушку в наряде голубом

Последний раз он видел на вокзале.

 

Как сорок дней, промчались сорок лет.

Свободны оба. Позади утраты.

Он ей купил из жёлтых роз букет.

Она ведь так любила их когда-то!

 

Он разглядел её издалека.

Не подходя, стоял в тени киоска:

Всё те же завитушки у виска,

И тёмные очки, и плащ неброский.

 

Он понял всё за несколько минут.

То чувство живо, но его не станет,

Когда они поближе подойдут,

И он, смутясь, в её глаза заглянет.

 

Она в толпе приметила его,

Солидного, седого и с букетом.

«Нет, мне уже не надо ничего, –

Пусть в памяти останется не это».

 

Они друг друга поняли без слов:

Не пережить повторного прощанья.

Наверно, это и была любовь.

А может, просто – чувство без названья.

 

Беженцы

 

Уступив предчувствиям зловещим

И устав от сводок новостей,

Беженцы бросают в сумки вещи:

Свитерки, игрушки для детей.

 

Ранним утром или поздней ночью

Убегают из своих квартир,

Чтобы не увидеть смерть воочью,

Чтобы обрести покой и мир.

 

Верят: где-то будет по-другому,

Приютят их добрые сердца.

Но разлука с родиной и домом

Остаётся с ними до конца.

 

Беженцы шагают по планете,

Говоря на разных языках.

Третье за окном тысячелетье.

Та же боль и тот же страх в глазах!

 

Может быть, они ещё вернутся –

Дверь откроют спрятанным ключом,

Пленники идей и революций,

И вождей, сроднившихся со злом.

 

Беженцы – бесчисленное племя!

Каждый может слиться с их толпой.

Горем остановленное время

Дымом нависает над землёй.

 

* * *

 

Тронулся состав, и на перроне

Приутих прощальный шум и гам.

Дети в переполненном вагоне

Машут провожающим отцам.

 

Снег идёт, с дождём наполовину.

Сыновьям и дочкам смотрят вслед

Ставшие солдатами мужчины.

У разлуки этой срока нет.

 

И мгновенья горестные эти

Будут вспоминаться им потом

В чёрном примороженном кювете,

В темноте, заполонившей дом.

 

Хлопья снега повалили ватой.

Посветлел вокзал от белизны.

Все мы перед вами виноваты,

Дети поколения войны.

 

Над жизнью полёт…

 

Она что-то ночью прошепчет тебе

чуть слышно, и станет щекам горячо.

Быть может, опять – о любви, о судьбе,

о том, что и сам ты не знаешь ещё...

И, руку подав, за собой уведёт,

покажет о прошлом блаженные сны.

И ты торопливо откроешь блокнот

с забытыми строчками давней весны.

Что ночью написано, – утром прочтёшь,

и будешь удаче, как празднику, рад.

Поэзия – это над жизнью полёт -

над морем тревог, над холмами утрат.

 

Звезда Эминеску

 

Из пряжи слов я текст свяжу

И доведу его до блеска.

Про все забыв, перевожу

Стихотворенья Эминеску.

 

В окне горит его звезда,

Мою дорогу озаряя.

Перемещаются года,

Меня к началу возвращая.

 

Ночь, и шуршание страниц,

Как листья клёна, пожелтевших...

И чудятся мне крики птиц,

Ко мне из детства прилетевших.

 

Когда земная жизнь трудна,

Поможет гений-одиночка.

И наградит меня сполна

Одна удавшаяся строчка.

 

С кем я беседую в тиши,

Кому так слепо доверяю?

Лучи звезды и рост души

Приемлю и благословляю.