Друг мой Пётр, как вьюга разыгралась! Как обводит нас смертным хороводом, поднимается царскими столбами, – за четыре шага тебя не вижу. Только голос твой всхлипывает сквозь вьюгу: «Упаси нас, Господи, и помилуй». Друг мой Пётр, Господь ли тебе заступник? Коли руки твои красны от крови, не отбелишь Господними снегами, не утрешь слёзы покровами вьюги, не согреешь горла платком метельным. – О, мои товарищи, сиречь братья, я не стал бы плакать по Катерине, ни по страсти чёрной и непробудной, ни по родинке тайной и пунцовой, – ибо есть у нас, братия, нынче бремя поважнее любви, тяжелее смерти. Лишь тогда я лью ледяные слёзы, когда вспомню, что Катькин цыплёнок умер. Он такой был прелестный и весёлый, он протягивал ручки мне навстречу, он меня слюнявил, смешил и тешил, – наш с Катюшей пичуга ясноглазый, наш цыплёнок, воробушек, поросятко. А потом он ступил на ту дорогу, По которой, увы, нельзя вернуться. Тут-то Катя пошла умом немножко. Тут-то Катя пошла налево-право. Тут-то всё и пошло через колено.
Популярные стихи