Леопольд
Эпштейн

К Мексике, с любовью

С любовью к Мексике, нетрудно 
     разглядеть 
В её истории сквозь горькую гримасу 
Надежду детскую. Ацтек, надевший маску 
Орлиной храбрости, присутствуя везде, 
Везде отсутствует. Пошёл на сувениры 
Ареопаг зубодробительных божеств. 
Как нынче говорят в России, «жесть» 
Не подтверждается. Зияющие дыры –       
                                        
                             
Скорей в концепциях. А невозможный вид 
Горами стиснутого мирозданья – 
Достаточный предлог для оправданья 
Отреставрированных пирамид. 
  
С любовью в Мексике, похоже, обстоят 
Дела не хуже, чем в одиннадцатом веке: 
С орлиной жадностью впиваются ацтеки, 
Забыв о скромности. И женщины хотят, 
Что и показывают – клювом, бюстом, 
     тазом. 
Пусть птицы местные грубей, чем 
     соловей, 
Смысл генетический смешения кровей 
Здесь виден невооружённым глазом. 
  
С любовью к Мексике – ясней водораздел 
Меж возрождённой злобностью советской 
И постимперской жизнерадостностью 
     детской, 
Которую здесь Бродский проглядел. 
Я чувствую себя свободным тут. 
С утра наполнен благодушьем странным 
И чувством защищённости обманным – 
Тем самым, глиняным: «не тронут, не 
     убьют». 
  
На севере постреливают. Юг 
Пока спокоен. На плато срединном 
Застыли в ожиданье двуедином 
Восторг смертельный и живой испуг.