Катерина
Груздева-Трамич

Прогулка

I

Кривой фонарь откроет око,

Зажжётся всё: луна и окна,

И будут звёзды в лужах мокнуть,

И поползёт осенний дым.

Чернилами на тротуары

Плеснёт сырая ночь устало,

А листья лип и клёнов старых

Разбавят кляксы золотым.

Красны от холода запястья,

Зелёный плащ обмят ненастьем,

Я в этом вычурном контрасте

Иду по улицам пустым.

II

Иду, укутав душу в шарф,

Раскуриваю сигарету

На пару с одиноким ветром,

А ночь – на редкость хороша.

Возьму и вытряхну луну

Из-под покрова тучи старой,

Луна обдаст ладони жаром,

Затрепетав в моём плену.

Я понесу её сквозь ночь,

Укутав в шарф, к душе поближе,

И влажный ветер пепел слижет

С потухшей сигареты прочь.

2003

Гроза

А теперь – можно открыть окно

И в грозу нырнуть,

Сквозь потоп, неба сырое дно

Протаранить путь,

Путь наверх. С молнией рваной злой

Не столкнуться вдруг

И из туч – вынырнуть чуть живой,

Усмирив испуг.

И тогда, в солнечный яркий свет

Распахнув глаза,

Осознать – большей свободы нет,

Чем сама гроза.

2005

* * *

Моему старому, уже несуществующему дому посвящается

Ледяными ливнями отпетый,

Брошен дом и просто сноса ждёт…

Растрепало ветреное лето

Под стихи отпущенный блокнот.

Он остался где-то на балконе –

Той квартиры, тёмной и пустой,

Где сквозняк по комнатам сифонит,

И царит безжизненный покой.

Где когда-то пахло тёплым бытом,

Сочинялось – в сумерки и днём,

Но Земле не нужен дом забытый,

Как и всё написанное в нём.

Там отныне нет живого света,

И блокнот, разбухший от дождей,

Вместе с домом тихо канет в Лету,

В лето вечной памяти моей.

2005

Март

Латаю душу тщательнее всех

(Потом сама и раздираю). Впрочем,

Она не в силах вырваться наверх,

На небосвод, который непорочен.

Уходит день, и я сверяю швы,

Разглядываю тротуары. Знаю –

Они не возмещают синевы,

Однако не винят, что я земная.

И не дождавшись первого дождя,

Ночует март на остановке. Скоро

Придёт трамвай – Харонова ладья,

Из преисподней выгнанная в город.

Сажусь к окну. От ада – ни следа

Внутри трамвая не осталось. Моцарт

Рождается в душе, и уж тогда

Я рву её на множество эмоций.

Плывёт неторопливо за окном

Ночное сновиденье Бога. Всё же

И небосвод не стал бы этим сном

Без города, трамвая и прохожих.

2005

В трамвае

Током дыша,

Простая душа

Ночного трамвая

Проглотит меня,

Покатит, звеня,

По самому краю

Улиц пустых,

И зданий немых

Согнутся над нами

Сонные плечи.

Старческий вечер

Дрогнет огнями.

Буду одна

Смотреть из окна

В потёртые лица

Уснувшим церквам

И в спины домам,

Которым не спится.

Мимо пути

Бульвар отлетит

В потёмки обратно,

Покатим быстрей –

Ночных фонарей

Стянутся пятна.

2003

Ветер

Ледяной осенний ветер,

Листья жухлые гоня,

В переулке старом встретил

Одинокую меня.

Оторвал от тротуара

И стремительно понёс

Над деревьями бульваров,

Над домушками под снос.

Крыши, трубы и антенны,

Фонари и темнота,

Проводов трамвайных вены,

Переулков пустота.

Всё возникло и промчалось,

И исчезло позади,

Только я одна осталась

С ветром бешенным в груди.

2003

В гостях

Вот так вот дни свои теряю,

Вот так вот в старом доме чай

При свете лунном разливают,

И где-то рядом бродит май,

Но в нём не чувствую уюта…

От сигарет струится дым,

А в глубине таится смута

И тянет сделаться иным –

Прекрасным, мудрым человеком,

Но волны сна мешают вновь,

Мешает мелкий сор под веком

И застарелая любовь…

Остынет чай в тяжёлых кружках,

Постылый спор о суете

Уткнётся в мягкую подушку

И растворится в темноте.

2004

Голубь

Сбитый голубь на большой дороге

Снегом припорошенный лежит,

И невольно думаешь о Боге,

О котором думать надлежит –

Да, гораздо чаще, но сегодня

Я о нём подумаю сполна,

Потому что голубь был свободней,

И за ним не числилась вина.

Я не знаю, то ли это драма,

То ли совершеннейший пустяк –

Ведь с грехопадением Адама

Смерть привычна стала, как-никак.

Боже, Ты ли назначаешь сроки?

Ты ли поводырь слепой судьбе?

На дороге голубь одинокий

Превратился в память о Тебе.

2005

Этот город

По ноябрям столичная погода

Похожа на промозглую весну,

Усталую и бледную луну

Укачивают яузские воды.

Немолодой и неуютный город

Доверился движению ветров,

Ведь этот город осенью суров,

И я спешу, и поднимаю ворот.

А город – он практически бездушен

И кислород меняет на бензин,

И слепит переливами витрин,

Летит автомобилями по лужам.

Но стойте! Он наполнен облаками!

И облака скользят по чердакам!

А свет оконный – падает к ногам,

Бульвары – изгибаются веками.

И я спешу, шагам своим внимая,

И кажется, не холодно уже.

Как будто только мне, моей душе –

Москва навстречу движется ночная.

Летит ко мне бодрящими ветрами

И в Яузе баюкает луну,

А ноябри – похожи на весну,

И бродит счастье стылыми дворами.

2005

Ноябрьские сны

На тротуары по ночам

Ложится небосвод…

Усадьбы города молчат

И ждут своих господ.

Но экипажа колесо

Не тронет мостовых,

И бродит по усадьбам сон

О некогда живых.

Глядят из окон чернотой

Ушедшие миры,

Усадьбы – гении пустой

Ноябрьской поры.

С асфальта теменью глядят

Вода и небосвод…

Усадьбы города молчат

И ждут своих господ.

2005

В июле

Воспоминания о лете 2002 года

Кровь из носа – пора бы влюбиться, пора

На вопросы решиться ответить. Жара

Впечатляет своим постоянством тупым,

Оставляя пространству торфяников дым.

Так что город надышится смогом сполна.
Это повод о многом забыть. Я одна.

На прохожих мужчин не зеваю – они

Так похожи бывают в июльские дни.

Нет, не встречу его – виновата сама.

Вот и вечер. Закат над Москвой, как чума.

Он густеет, как будто бы кровью согрет,

И затея с любовью слетает на нет.

2005

* * *

Снова сны о весне, и простуда

Подкатила опять,

Не вернёшься ко мне, если буду

Горделиво молчать.

А февраль, неуют белоснежный,

Возвращается сам,

Я его узнаю неизбежно –

По слепым небесам.

Почернела скамья у качелей

В зазеркалье окон,

Не сбежала бы я из постели,

Был бы милостив сон.

У бессонницы фон – нездоровый:

Холодок по спине,

Онемел телефон, и ни слова

Не достанется мне.

Позвонить бы тебе ненароком

И напомнить о нас,

И сказать, что судьбе одинокой

Неуютно сейчас.

Но немею – молчу на границе

Полусвета и тьмы,

Просто я не хочу оступиться

На ступенях зимы.

2005

Мираж

С рассветом выхожу – и небу открываюсь,

Но к ночи мой приют вернёт меня, убог,

И в душной полутьме необъяснимо маясь,

Взамен былых небес увижу потолок.

И снова, у метро, – увижу на рассвете

Рождённый небосвод, да только город стар,

Он к вечеру в своём обыденном сюжете

Взамен былых небес покажет тротуар.

Но где-то далеко, под соснами, у моря,

Узнаю, вплетена в таинственный пейзаж,

Что вечный небосвод – невыразимо чёрен,

А по утрам смотрю – на временный мираж.

2006

Аллеями парка

Сырой изменчивой весной

Мои стихи живут, светлы,

Деревьев мокрые стволы

Как будто следуют за мной,

Смыкаясь где-то за спиной,

А листья трепетны, малы.

Дождя загадочный напев

Блуждает парком, робок, тих,

Кафе свиданий для двоих

Меня укроет, отогрев,

И небо, сразу просветлев,

Во мне разбудит новый стих.

Я не умею умирать,

Я даже осенью жива,

А нынче май, и все слова

Теперь осмысленны опять,

На них лежит любви печать,

Над парком плещет синева.

И я блуждаю вдоль аллей,

И воздух сделался теплей,

А на душе – ещё светлей.

2007

Полночное

Стены материя разбавлена окном,

В окне – детализирован апрель,

А я не сплю и размышляю о земном,

Измяв постель.

Детали полночи – обои, тишина,

И мой будильник (кажется, спешит),

Я обитаю в коммуналке, времена

Нехороши.

Но всё же мысли разбиваются о ночь,

Окрепшую на лунном молоке,

Смыкая веки, я раскаяться не прочь

В дурной тоске.

И снится мне, что я лечу из темноты

На крыши, увидавшие зарю,

Мои тревоги и сомнения пусты,

Когда парю.

2007