Безумное лето
Сонет
Немилосердный зной сжигает всё дотла.
Вся в трещинах земля и так и пышет жаром,
А солнце дикое косматым белым шаром
Пылает в небесах, спалённых добела.
Где зелень трав была, там чёрная зола.
Пружинит под ногой поверхность тротуаров,
И духота ночей ввергает нас в кошмары,
А дни вгоняют в гроб все планы и дела.
Как долго предстоит нам изнывать в пустыне?
Когда спадёт жара и вновь земля остынет
И канет в прошлое вся жуть нелепых снов?
Но воздух жгуч пока, как горн в цеху кузнечном...
И я, кто так жалел, что лето быстротечно,
Мечтаю, чтоб скорей закончилось оно.
2006
Вербы
Сонет
Старухи вербы на пустынном берегу…
В ветвях взъерошенных по-волчьи ветер воет,
И волны яростно нависший берег роют,
И в небе толпы туч панически бегут.
Тот давний хмурый день забыть я не могу –
Мольберт мой шаткий под крутой горою,
Среди пожухлых трав и дождевых промоин –
И ветра стылого неистовый разгул.
Уж сорок лет прошло. Я сам, как вербы, стар,
Измотан бедами, мучительно устал,
Громила-век давно мечты мои порушил.
Но вопреки всему кривые вербы те
Стоят, как прежде, на тугом льняном холсте
И тихой памятью о прошлом греют душу.
11.05.2003
* * *
Ирине Архангельской
Волов неспешный ход, и сонный скрип колёс,
и жаворонка трель в пылающем зените,
манящий отдохнуть покой лесополос,
далёкого дождя свисающие нити,
игривых мотыльков затейливый балет,
виолончель шмеля над клевером душистым,
вечерних облаков тревожно-алый свет,
аккорды ветерка на чутких струнах листьев –
всё это с детских лет впечатано навек
в скрижали памяти; и, может быть, в морозы,
теплом тех давних дней согретый, человек
вдруг вырвется на миг из пут житейской прозы.
1997
Декабрьские сны
Сонет
Полине
Глухая ночь. Начало декабря...
В аллее голой шелест вялых листьев.
Деревья за окном беззвёздно-мглистым
Чернеют, сбросив летний свой наряд.
А мне уже шестую ночь подряд
Всё молодость утраченная снится:
В селе родном над муравой росистой
Прозрачно-акварельная заря,
Подсолнухов горячее цветенье
И жаворонка трепетное пенье
В небесной васильковой синеве,
Закатным жаром опалённый запад,
Твоих волос миндально-горький запах
И несравненных глаз зелёный свет.
06.12.2005
* * *
Кружит скрипучей каруселью
над хмурым парком вороньё.
Бьёт туча каплями о землю,
как неотжатое бельё.
Окно небесного колодца
на миг откроется вдали,
и золотые спицы солнца
вонзятся в дальний край земли.
Но тьма свинцовым грузом ляжет
на повлажневшие поля,
и словно в непроглядность сажи
упрётся утомлённый взгляд.
Укроет ночь крылом вороньим
постылой осени приход,
и сердца ничьего не тронет
невнятица моих стихов.
Когда я слышу сквозь дремоту,
как дождь по звонким стёклам бьёт,
одна давнишняя забота
уснуть спокойно не даёт:
как мне в людской базарной гуще
назло неласковой судьбе
поэзии живую душу
навеки сохранить в себе?
Март 1994
Лето моего детства
Июльский день пылает, как костёр.
К земле устало никнут ветви сада.
А за окном – нехоженый простор,
Где оглушительно звенят цикады.
Горящим магнием сверкнёт в глаза мне луг,
Утонет в небе взгляд, как в синей бездне.
С сухим шуршаньем ящерица вдруг
Скользнёт в траве и в трещине исчезнет.
Упасть ничком в горячий аромат
Степной ромашки, клевера и вики!
Здесь маки жарким пламенем горят,
Щавель – как ржавью тронутые пики.
В просторах неба жаворонка трель
Трепещет и звенит, как колокольчик,
Пока заря, пожаром отгорев,
Не сменится сияньем звёздной ночи.
Прочертит мрак падучая звезда,
Дохнёт земля полынью разогретой –
И верится, что детство – навсегда,
Что никогда не отпылает лето.
1989
Маяк поэзии
Сонет
Маяк поэзии своим отрадным светом
Мне озаряет путь в угрюмой тьме ночей.
Теплом его живых, ласкающих лучей
Весь долгий век была душа моя согрета.
Я никогда себя не называл поэтом,
Хоть воспевал в стихах бесценный свет очей
И трели соловья и хриплый крик грачей
Пытался заключить я в строгий строй сонета.
Была бы жизнь моя отчаянно-пуста,
Когда б не Анненский, не Блок, не Мандельштам…
Читаю их стихи – и в сердце сладко льётся
Кастальского ключа хрустальная струя,
И меркнет рядом с их поэзией моя,
Как огонёк свечи при ярком свете солнца.
03.05.2002
Нирвана
Затоплен двор кипящим белым светом.
Поблекли краски, контуры размыты.
Косматым солнцем в огненном зените
Пылает обезумевшее лето.
Мир, как ладья, плывёт в полынный полдень.
Куют железо звонкое цикады.
Слепящий день от сонных глаз уходит,
И сердцу ничего уже не надо.
Блаженство забытья, покой, дремота,
Как ласкового моря колыханье.
И так легко похоронить заботы
И раствориться в сладостной нирване.
Слабеет воля, цепенеет тело,
А воздух, как сироп, тяжёл и плотен.
Отдаться бы томительной дремоте,
Забыть о счастье, горестях, работе...
Но надо жить и надо делать дело.
Июнь 1994
Осеннее ненастье
Подслеповатый, сумрачный день.
В лужах – прогорклый бурый настой.
Ветер несёт над рогами антенн
Вату, набухшую тёмной водой.
В небе туманном косо летят
Смутные тени – подобья ворон,
И инкрустирован чёрный асфальт
Красною медью и янтарём.
Реквием лету ветры поют,
И горизонт сизой мглою размыт.
В сердце тревога и злой неуют –
Предощущенье долгой зимы.
1993
* * *
Парк, словно храм, над земным запустеньем
Ввысь купола золотые простёр.
Косо ложатся холодные тени
На златотканый осенний ковёр.
Над вековою российскою грустью
В гулком пространстве осеннего дня
К югу летят утомлённые гуси,
Давней тоскою разлуки звеня.
Скоро привычную кончит работу
Осень, божественный ювелир,
И, декабрём запорошенный, мир
Станет большим чёрно-белым офортом.
1993
* * *
Юлии Кауновой
Паруса облаков над землёй, разомлевшей от зноя,
Так лениво плывут. Сединой серебрится ковыль.
Как отрадно идти неширокой дорогой степною,
Загребая босыми ногами горячую пыль!
Стрекотанье кузнечиков так оглушительно-звонко,
Словно в кузнице дымной цыгане подковы куют.
От горячего пота прилипла к спине рубашонка,
Но зовёт отдохнуть карагач в свой тенистый уют.
Это скудное детство и это роскошное лето
Утомлённое сердце влекут к себе, словно магнит...
Жизнь уже на исходе, и всё это кануло в Лету,
Только взрослая память те дни благодарно хранит.
02.01.2005
Персик
Моё лицо сжигал полдневный зной.
В халате пёстром, в старых шароварах
Бродил я по орущему базару,
Полуголодный, смуглый и босой.
Ишачьи крики, ржание коней,
Дувалы из растрескавшейся глины...
И вдруг две чёрно-жгучие маслины
Сверкнули из-под сросшихся бровей.
Торговцев ражих исступлённый гам,
Дым анаши, горячей пыли клубы...
Я лишь вздохнул, но розовые губы
В ответ прошелестели мне: «Салам!»
О поцелуй тех персиковых губ!
Твой запах в сердце впился так глубоко!
Но грустно знать, что сны так подло лгут,
Что никогда я не был на Востоке.
Октябрь 1992
Под небом января
Сонет
Как величаво небо в час ночной!
На чёрном лаке – звёзд густые росы,
И Млечный Путь, как сахарная россыпь,
Белеет над долиною речной.
Искрится на стекле узор резной,
Исполненный искусником морозом,
Причудливые снежные наносы
Тревожат взор больничной белизной.
Живёт всегда, в любое время года,
Своею жизнью тайною природа
Нам, покорителям, наперекор…
Она неодолима и бессмертна,
А наша жизнь мгновенна и бесследна,
Как полночь прочертивший метеор.
21 января 2002
Полдень
В лазури неба нет ни облака,
Но зной полуденный не в тягость.
Пахучим краснощёким яблоком
Неслышно назревает август.
И кажется: весь мир погубят
Потоки ультрафиолета.
Бесстыдным поцелуем лето
Сухие обжигает губы.
Трещат цикады неустанно,
И в этом диком ералаше
Туманит голову дурманный,
Медовый аромат ромашек.
Степь колыханьем трав несмятых
С безбрежным океаном схожа.
И пахнет чабрецом и мятой
Твоя оливковая кожа.
1993
Рассвет
Обрывки облаков алеют –
сочатся кровью неба раны,
и тонет дальний край аллеи
в прозрачно-розовом тумане.
Рассветный пламень плавит крыши,
горят в оконных стёклах блики,
и звук шагов твоих не слышен
в прибое воробьиных криков.
В душе так скорбно, так пустынно...
Помедли хоть одно мгновенье!
Лишь на щеке озябшей стынет
руки твоей прикосновенье.
1993
Сентябрь
Сонет
Неторопливо год вершит свой торный путь.
Пожаром яростным отполыхало лето,
И облик облаков, облитых бледным светом,
Печаль невольную в мою вселяет грудь.
Укрыла Млечный Путь ненастной ночи муть.
Дожди стучат в окно. Медлительны рассветы.
Угрюмой осени всё явственней приметы,
И нет желанья в день грядущий заглянуть.
Жизнь, даже долгая, так странно коротка,
Неважно, радостна она или горька,
Блаженство ли она, иль вечный спор с судьбою,
Но надобно принять её как Божий дар,
Не думая о том, что болен ты и стар,
И доживать свой век в согласии с собою.
18.09.2006
След в сердцах
Сонет
Когда прояснится ненастный небосвод
И перья облаков затеплятся, как свечи,
Под перезвон сверчков в прохладный летний вечер
Незваная печаль тайком ко мне войдёт.
Давно угасших дней полынь и терпкий мёд,
Негаданность разлук и трепет первой встречи –
Всё, что рождает грусть, и всё, что сердце лечит,
Воскреснув в памяти, в былое позовёт.
Но даже в старости, пустынной и тревожной,
Одним лишь прошлым жить на свете невозможно
Среди руин надежд и призраков побед.
И хоть шаги мои слегка отяжелели,
Хочу, как прежде, жить, стремясь к высокой цели...
Лишь для людей живя, в сердцах оставишь след.
09.04.2006
Сонет о времени
Текучего песка шуршащая струя
В стеклянный зев часов неутомимо льётся,
И свой извечный круг свершает в небе солнце,
Тьму превращая в свет, тасуя сны и явь.
Зловещи, как мечи, двух стрелок острия!
Бессонный маятник, как сердце, глухо бьётся.
И кажется: жерло бездонного колодца
Разверзлось возвестить приход небытия.
Но пусть дало мне в дар бесчувственное время
Недугов грозный груз, надежд разбитых бремя
Да крохи вздорные простых житейских благ,
Забывший радости, зато привыкший к бедам,
Я больше не стремлюсь ни к славе, ни к победам,
Но всё-таки живу и не спускаю флаг.
2001
Февральская оттепель
Сонет
Опять ненастье. Ночь темным-темна.
Где верх, где низ – не разглядеть вовеки.
В кисельных берегах дороги-реки,
Недавно промерзавшие до дна.
Наездник-ветер, в яростном набеге
Не знающий ни отдыха, ни сна,
Гремит в литавры, стонет, как струна,
Льёт слёзы о дотла истлевшем снеге.
А в комнате – настольной лампы свет
И пар над чашкой с золотистым чаем
Струится, растекаясь в полутьме.
И, робкою надеждою согрет,
Я оттепель февральскую встречаю,
Как древнюю отходную зиме.
1992
Шаги весны
Сонет
Хрусталь зимы, дробясь, хрустит и тает
Под жёсткою подошвой сапога,
И, как небрежно смятая фольга,
Вдали изломы снежных гор блистают.
Уже весна волнующе близка:
Дни протяжённее и звонче стали,
Над белыми полями птичьи стаи
Прозрачны, как ночные облака.
Вновь древний фолиант весны листаю –
И тёмной влагой набухает снег,
И на глазах синь неба выцветает.
Но зыбок путь мой, как в тревожном сне,
И незаметно прошлое во мне
Седой травой забвенья зарастает.
02.04.1990