Дни проходили в сумерках.
Хотелось света. Не утреннего, распахнутого, как выстрел – тихого, раннеосеннего, может быть.
Было слышно, как корабль, поскрипывая, смотрел на дно. И пусть то были сумерки свободы, но и свободные они не переставали быть сумерками, а сама свобода, ватная, как слежавшееся яблоко, тяготила больше, чем радовала. Это была обратная, пародийная её сторона – чистый морозный снег не задерживался, его забивали дожди с сильным южным и юго-западным ветром.