Ефим Бершин
Армения
1.
Христианство, спрятанное в скалы
так, чтобы другие не нашли.
Я не знаю, что они искали
в недрах заколоченной земли.
Я не знаю, от кого таились,
как посланье – в каменный конверт.
От жары, от Заратустры или
от других, нехристианских, вер.
Уходили, прятались веками
в эти камни, как нога – в сапог.
И живёт, как вера, богокамень –
камнебог.
2.
Рокот молитвы.
Ропот теней.
Скорбные лики –
из-под камней.
Господи! Сущий!
Если ты есть, –
камень насущный
даждь нам днесь!
3.
Белый месяц – выгнутая бровь
над зрачком невидимого Бога.
Так в горах скрывается дорога,
так за полог прячется любовь,
а топор – за выступом порога.
Звёзды – словно вата из-под прялки.
Словно кто-то заново соткать
хочет небо. Звёздная тоска
затерялась в звёздном беспорядке.
Станислав Думин
В смешении тени и света
- Замки
- Мальтийские этюды
- Собираться на работу Вам затемно
- Ода Арагорну
- Стихи о Крымской земле
- Декабрь високосного года
- Мой конь не осёдлан, доспех не готов
- К поленнице сырых еловых дров
- Сонеты из цикла «Бедный Йорик»
- Истинная история о царе Димитрии Самозванце
- В злую зиму
- День седьмой
Марк Копелев
Вчера и сегодня
Рассказы
Синяя пальма
Каждое утро, выгуливая свою пуделиху Пеппи, прохожу мимо дома соседа, что на углу улиц Saint Nicholas и Katharine. Он, как и я, иммигрант в первом поколении, и у него так же, как у меня, социалистическая родина. Остров зари багровой и немыслимой Свободы. Видимо, от этого счастья он оттуда и слинял. Кроме того, что он кубинец, и что имя его Хосе, я ничего про него не знаю.
– Hi! – говорю, – Buenos días!
– Buenos días, my friend! How are you? – машет рукой Хосе.
– Fine, – отвечаю я.
Американский ритуал вежливости выполнен, и, улыбнувшись друг другу, мы продолжаем заниматься каждый своим делом. Я – выгуливать собаку, а он – мыть свой «Мерседес».
Он очень хозяйственный, этот Хосе. Он вечно копошится на своём участке, который огородил высоким пластмассовым забором.
Хосе многого добился по своим кубинским понятиям.
Юрий Ряшенцев
Перед хлопьями снега так пристальны капли дождя
- Эвакуация. Оренбургская степь
- В степи
- Можайский лес. Со всех сторон
- И сбудется однажды небылица
- Я отмерял семь раз
- Не за наградой, не от наказанья
- Я шёл вдоль Мойки никуда
- Песенка
- Подымемся наверх
- Вид на Тбилиси с горы Мтацминда
- Возвращение в Даиси
- Ночь на берегу моря
- Так думать о смерти и так не готовиться к ней…
- На студёном берегу на морском
- Предзимье
- Разрыв
- Клязьма. Осень
- Листопад
- Снег на деревьях – белый, как сирень
- Воскресные мысли
- Иду за молоком
- Римлянин
- Натянут лук Садового кольца
- Мне страшно это молвить вам
- В крепком доме, где у всех забота
- Поэзия
Игорь Шкляревский
Золотая блесна. Книга радостей и утешений
Сюжет – это шомпол, или Вместо предисловия
– Игорь Иванович, есть ещё вопросы…
– Задавайте.
– «Золотая блесна». Такая удивительная проза, захватывающая, ни на что не похожая. Как? Откуда? Почему? Я даже не знаю с чем сравнить. Мои знакомые, которым я рекомендовал её прочитать, говорят: «Как быстро всё заканчивается. Хотелось бы продолжения».
– Так её надо перечитывать. Там же нет сюжета. И у них будет ощущение, будто читают в первый раз. Я абсолютно в этом уверен.
Что я могу сказать о «Золотой блесне»? Однажды Дмитрий Сергеевич Лихачёв мне сказал: «Игорь Иванович, напишите прозу. Вы просто обязаны это сделать». И вот тогда я задумался. Как это сказано у Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…».
Так вот «Золотая блесна» выросла из эссе.