Ирма Гендернис

Ирма Гендернис

Все стихи Ирмы Гендернис

Salaspils

 

в лужу входит ботинок

у него за пазухой куча щетинок

он как тело держится на гвоздях

он прошит с автомата

и пущен с конвейера существовать в дождях

 

лужа входит ножами под босу ногу

льдом как лицом обращаясь к богу

 

бог воскреснет весной обросший щетиной

травы… травы, спаситель, осина

 

::::

 

времена неместные створки у глаз железные

ад за околицей небо лицом в овраге

за упокой бы петь поминать оболочки телесные

да душевное семечко в вечном огне во благе

тесно время неместное мутны помыслы

коготь у тьмы востёр язык раздвоен

мрачная сила гадает кого бы послать на промыслы

кто сгодится в курьеры кто сего недостоин

 

очнуться бы на середине повести минутой молчания

из небытия в небытие доколе

 

где ты душа

переселись в отчаяние

будь наготове

 

ov.-dec. 2016

 

 

::::

 

гол как сокол в долгу как в шелку

ближе к звёздам дальше от дел вертепа

душа сварившись в своём соку

плачевно выглядит и нелепо

бог дал бог подумав взял

какие счёты между слугой и баем

на земле затишье под землёй аврал

чин по чину как подобает

против лома есть болевой приём

против боли нет ни микстур ни яда

 

потерявших себя ищут днём с огнём

не найдя у господа под приглядом

 

::::

 

жизнь вторична смерть дурная привычка

долго ждёшь не мигая момента когда вылетит птичка

когда сантаклаус снег посбивает с обувки

занося с мороза анекдот с бородою шутки

положив с прибором на снег в прошлогодней таре

ветер гонит листву нажимая вовсю на педали

рычаги лебёдки колёсики-шестерёнки

жизнь прогуливает уроки смерть семенит с продлёнки

новый год во всём найдёт для себя лазейку

жареное отклевало пора подавать индейку

запеканку судьбы яства её и яды

на этом пиру никого не щадят

и вы не ждите пощады

 


Поэтическая викторина

::::

 

забивается колышек в сердце щепка лучина

возгорание взрывчатых струение маслянистых

все порошки от опия до стрихнина

в драгоценном сосуде смерть на миру игриста

жизнь до неё прицельна как в подвальном тире

щёлкают пульки приводят тебя в движенье

душа изнутри дёргается на шарнире

хоть на чём-то держится – в этом её спасенье

а то бы слетела как цепь сошла с орбиты

сорвалась во внешнюю пропасть в просак геенны...

одно вещество кристально а прочие ядовиты

только им воскрешают из мёртвых

и с ним проходят сквозь стены

 

* * *

 

НЗ любви в консервных банках

на складе на случай войны

топливо чувства в полных баках

топит четыре стены

 

артобстрел

готовьсь, батарея

отбой воздушных тревог

металлолома – на пять копеек

между окопами строк

 

::::

 

обратная сторона луны привычных строчек обманный путь

безразличия маска защитна москитная сеть

в комарах-кошмарах не так-то просто уснуть

и в замочную скважину сна грядущего не рассмотреть

лучше считать до ста вернее считать овец

сон переходишь с сонником под подушкой вброд

скоро прибудет в мыле конь на коне гонец –

сон продлевается сроком на вечный год

только усни – пользователь в сети

тот же реал т.е. опять нереал и миф

тот же свет по счётчику в конце тоннеля в конце пути

и тебе навстречу мчащийся локомотив

 

Приворот

 

пока нацелены облака на ось и ветер подпёр бока

земного шара гнёт горизонт железными каплями в нос тоска

даёт нашатырь на снегу пустырь на пустыре последний снег

обретает смысл и свой ночлег

и кругом да около ветер-шар гнёт горизонт как железный прут

и тоска салютует тебе салют отдаёт пионерскую честь

встань в строю где ветер хотел свистеть и освистывал свой маршрут

я пустырь нашатырь и лицо в платок говорил я дуну и брал свисток

как у чайника и голосил сквозь пар словно в печь лопатою кочегар

брал облака и бросал в огонь пока не ушла тоска с молотка

сделай ветер два-три глотка захлебнись дождём мы ждём 

 

::::

 

редкая птица-феникс не долетит до середины стикса

каноэ сплавляет река кто же сидит на вёслах

 

смерть прерывает беременность мастерица в таких ремёслах

жизнь старается вовремя заземлиться

 

память обращается в суд имея улики в альбоме

жизнь неподсудна для мест заключения не годна того кроме

 

человек на смерти экране живой до седьмого колена

сделайте снимок

вставьте в буфер обмена

 

 

::::

 

s.p.

 

с переменным успехом с потерями на парах

мы любили друг друга публично стоя с плакатом в дверях

перемешивались алфавитом сбывали с экрана doc

подрывались на боли включая защитный блок

 

долго ждали новость от пропавшего без вестей

долго вертели в руках коробочку скоростей

тщетно искали переключатель чтобы ускорить оргазм

бог – свидетель грехопадения и он нам соврать не даст

 

но любовь по-прежнему пишется с красных строк

и хранит нам верность её гремучая смесь

и шуршит в корзине тобой удалённый doc

попирая смерть

 

::::

 

s.p.

 

силлабо-тоника ботаника усох

букет вьюнков из запятых и лишь прямая

без косяков гвоздей через лесок

речь убегает – лошадь ломовая

надел земли и насыпь из песка

вращают флюгер хмель в башке тоска

и прижимая к направленью вектор

душа ведёт притопленный прожектор

по стороне изнаночной подкоп

даёт возможность встретиться с ней в лоб

поговорить с подсветкой без подсветки

где эпителий рвётся в сердце клетки

где семядоли жизни и любви

где убегая стынет на крови

замешанное чувство или эмо

 

но не сгорает замкнутая схема

 

::::

 

синяя птичка не чета вертолётных дел

мастерам-пилотам, память – улётный винтаж

от винта! – и жизнь разбегается в беспредел

смерть на длительный срок арендует верхний этаж

с высоты обзор на сто восемьдесят или триста

шестьдесят, вольному – циркуль, воля

смерть в коляске винтажного мотоциклиста

объезжает противозачаточное раздолье

и её трясёт на выбоинах и кочках

каска съезжает со лба на брови

 

первоклассница-жизнь трясёт последним звоночком

слышишь ли звонкий голос: «до первой крови»?...

 

::::

 

s.p.

 

скачивается жизнь смерть не скачивается зависает

пока колечко крутится на мониторе

пока сам дисплей в сто свечей горит не угасает

кайф поймаешь жизнь ловя на повторе

на рабочем столе в недавних местах в загрузках

в изображениях ссылках сохранённых играх

на локальном диске в избранном в пятнах-сгустках

открывается файл её пока смерть отсиживается на иглах

пока не взломан её аккаунт тире темница

не обнародована наша с ней частная переписка...

но скоро смерть скачается и всё прояснится

на мёртвой дорожке пиратского жёсткого диска

 

::::

 

снег на миру красен под фонарём

руины света рыхлая почва тьмы

помер отточенной единичкой воскрес нулём

окрест свежеструганный воздух облачные холмы

сквозь них проходит боем внештатная тишина

ухо перегоняет эхо в раковину-тупик

 

страшит воскресшего житейская крутизна

её высокохудожественный боевик

 

::::

 

теплохолод речного дна на подходе

хватающийся за соломинку на подхвате

тело – одёжка не по погоде

дух – горячий горшок в ухвате

слова выныривающие в укружье

кипятком заваренный сбор из редких

растений-болей – твоё недужье...

чаепитие без подсветки

в теле между вагонов тряска

твоих перекуров задымлённый в доску

тамбур...

жизней-любовей связка

на ожоговый центр пожарная сноска...

 

* * *

 

Эту линию жизни продеть

сквозь игольное смерти,

продевая с ходу, радеть

за в невыгодном свете

 

ту – чтобы кожу – сквозь сон,

или сон насквозь кожу;

кто? – если раньше весом,

а теперь невозможен…

 

эту рваную скорость любви,
эту громкость – сквозь узел

перекрёстных опросов внутри

как оснастки и грузел

 

протянуть, как немую плотву

через тернии оземь,

ожидая, что вдруг оборвусь,

как последняя осень

 

натяжением разницы вверх

или вниз прекратится,

и раскатится гром, или в снег

скоростной воплотится

 

 

* * *

 

внизу сгорает плюхнувшись желток

на сковородке чешется стишок

перевернув сырую навзничь рыбу

и улица неженственная с виду

и в паре кирзовых сапог.

не лучше ли кино на середину

и на бок жизнь зубами с той –

не с этой где ночует часовой

и дополняет подписью картину

и в титрах умирает как герой.

зимы трёхзначное число

и мысли в форме опечатки

окон прозрачные лопатки

из рук уплывшее весло

ружья как взвесишь перевес

а как призыв – так недобор

с приставкой корень или без –

вас расстреляют лёжа и в упор

вас обезвредят снимут для кассет

и с телефонных в номера газет

переведут как философский труд

и в электронной памяти сотрут

 

* * *

 

воздух пример жизни после

с обоих краёв без дна

что вселяется в раковину когда нет моря?

пресная суть вымышленная волна...

подвижность поисковой системы горя

гибкость её в атмосфере плача...

наполняет текст до краёв беззвучность

бесслышности предлагая ничью...

 

* * *

 

всё бы внимательно вынимать

фразу скопившуюся на дне

бетонной коробки с панелями где постелено

всё бы её оживлять

рот в рот как приучили

дедовским охотничьим способом

держать её под вопросом на лобовом крючке

и спускать собачку с кавычек

 

* * *

 

вытяни эту занозу

твердят, через трубку

хочется брать без спросу

отталкивать шлюпку

 

я ведь не умею плавать

пользоваться косметикой

выхожу только вторым составом

нецензурной лексикой

 

может быть выиграю

одно-другое сражение

ближним боем

выйду с тобой на сближение

 

только не сдай позиции

не покажи спины

шурша под страницами

крылышками вины

 

* * *

 

глядя под ноги переходя на цыпочки

на ватные ноги на дождливое ситечко

тихо цедя через трубочку

ртуть термометра дёргать удочку

вот и попался

вот и губа на крючок

а говорили на ухо говорили: молчок

ни гу-гу говорили ни зги

обезумела от тоски

перешла на хлеб и на воду

а я

просто вышла из моды

таких как я уже не носят

руки

таких как я уже не носят

ноги

 

* * *

 

жизнь вылилась во что-то бескрайнее краёв полнее

говоришь как на экзамене всё стало сложнее

стало безвыходнее короче на четыре пальца

ткни в меня (живая ли) завернув в одеяльце

 

может капельница нужна какое-нибудь вливание

много уколов совести инъекция расставания

холодное от ушибов горячее от простуды

зачем ты сыплешь сюда серебро отставного иуды

 

на что ты тратишь свои нз

я стала воздушной и пористой как безе

впору не сравнивать а почувствовать разницу ряд различий

между тобой и мной   звериным и птичьим

 

* * *

 

захолустье весны

или мегаполис сугробов

полустанок заброшенный неба

и в тупике товарняк

и дождя осуждённого

полосатая роба

прикрывает на теле Его

пожелтевший синяк...

 

 

* * *

 

капканы выставленных тел

зубами щёлкают от полого

ты изнутри весь овдовел

душа ушла в другое олово

 

и писари пером скребут

и веерами машет дьявол

так и тебя вдруг подзовут

на кличку выскочишь из ямы

 

в дупло смотря земного рта

вылавливая сверху слово

растёшь во сне как борода

на пустыре лица чужого

 

* * *

 

куда-то собирается из воздуха

в пробирку по трубочке опускается

в доску своё навзничь ложится

лопатками упирается течь перестаёт

а так, в разряжённом прореженном

потягиваясь клубится

 

* * *

 

лицо дождя в слезах чужих

прозрачные и клейкие полоски

на них не липнут мухи не жужжи

печатай каплями киоски

и опечатай кляксами зонты

пускай раскрытые в полёте

как парашюты вечной мерзлоты

но выданные осенью пехоте

а тут весна и блочность и цемент

панельность плинтусность фанерность

продли свой дождь эксперимент

сквозь этой жизни одномерность

свои завязочки шнурки

петельки крестики и глади

настолько чтобы шли полки

по красной площади тетради

винтовку на плечо возьми

и бескозырок язычки

где ляжешь голыми костьми

в твоих останков пиджачки

пройди слегка последний круг

рядами вдаль наперевес

пока на башне танка люк

откуда кто-нибудь воскрес

сойди на воду по воде

стопой прозрачною плесни

 

дождя немыслимо нигде

как и немыслимо весны

 

* * *

 

любовь возьмёт количеством

а значит – одинок

 

страсть возьмёт язычеством

посадит под замок

 

рюмка возьмёт вилочкой

чиркая по дну

 

мать возьмёт под крылышко

поперёк всему

 

душа возьмёт на бедность

гордость завязав

 

бог возьмёт за вредность

слова не сказав

 

* * *

 

мне выдали сегодня автомат

забросили как «кобру» или «альфу»

сказали что отныне я солдат –

по кайфу или не по кайфу

 

стою теперь наперевес

стою не взятая на мушку

ни тайной ложей ввс

ни даже мягкою игрушкой

 

быть может где-то мой объект

секретный где-то моя зона

где пригодится пистолет

и фауст-гётевы патроны

 

иль ты подгонишь под приклад

и обустроишь здесь окопы

а сам наденешь маскхалат

и обживёшь заброшенные доты

 

* * *

 

может и сразу не весь

и обнаружишь подмену не скоро

«всё что есть» – разводят руками раствор

и осадок взбалтывают в глазах

помутневший рассудок тогда

проясняется в толще какого-то

потустороннего по привычке

электрического прибора

 

* * *

 

может это такая проверка

такая западня капкан

ошейника к шее примерка

курорт в районе Балкан

 

а может это такая шутка

каламбура экспромт

провокация и уступка

тыл и фронт

 

или это такой вот кратер

пик такой вот овраг

добровольный карцер

или белый флаг

 

 

* * *

 

никого, применимого к телу

лишь к душе применима сила

лишь к душе и обратно

связь нежна

но заснежена

занесена

как-то слишком остро над телом

 

* * *

 

никто не скажет как туда пройти

и выйти бы оттуда не мешало

а потому – порядок в нас обратный

с конца начнёшь и с места не сойти

потом привыкнешь

так всегда бывает

при перемотке слова на начало

 

* * *

 

ночь положит на лопатки

день уйдёт кроватью в пятки

пальцами пошевелит

штора и цветок из кадки

на стекло плечом в припадке

точку в небе разглядит

 

разворуешь спички солью

в коробке на кухне стоя

подойди и газ зажги

пол ушёл в своё подполье

стол – вчерашнее застолье

под глаза ушли круги

 

сотвори из спичек сетку

фотоплёнки одноклетку

тело вывернет легко

а душа через пипетку

в беспризорную жилетку

кап у мамы молоко

 

заведи не то шарманку

старую не то мембранку

откровенью приоткрой

простынь белую чеканку

сон твой быструю тачанку

в забытьё вниз головой

 

белым клювом с красной клюквой

в полуобмороке лампа

в полусогнутости ты

увеличенный под лупой

совершенный словно лама

засыпая с высоты

 

* * *

 

пиджак обнимает стул

как друга упав на плечи

сними ночной караул

с холодного тела речи

 

пускай по углам строчат

прожекторов пулемёты

по шерсти волчат и крольчат

до колик лучей до икоты

 

звезды говорящей капут

без всякого хендэ хоха

и цепи пехоты ползут

по шее последнего вздоха

 

заряжен и спрятан наган

под ключ в верхний левый ящик

и дробью набил барабан

стрелявшийся барабанщик

 

* * *

 

подойди я не буду ругаться матом

я ведь чувствую что разведясь виновата

разведясь в этой жизни как в борной – вата

я протру глаза как когда-то в детстве

мама мне тёрла от воспаленья

от проблем протру на твоё усмотренье

как нехватка чувствуется игрушек

тех что ты дарил

эти тёплые зайцы

как тогда согревают немые пальцы

нет пожалуй лучше

а так – я в роли твоей служанки

во сне и то я смотрю разводы

мужчин не загонишь сюда на танке

они не любят терять свободы

иногда находят меня с собакой

в интернете несколько ненадёжных

но чаще я посещаю свалки

в своём кабинете а где ещё можно

в радость себе поковыряться

как ни в собственном т.ск. продукте

разложения и разглажки

всех помятостей души и сути

 

зима выходит из положенья

а я положения не меняю

кто-то сказал что напрасно дважды

у этой цитаты я занимаю

что бы там ни было

днём ли ночью…

стало быть выжили друг из друга

пользуйся тем что приходит утро

в дом твой облачный или блочный…

 

* * *

 

постриг деревьев осени монастырь

кельи и кельи дерево изнутри

смотрит и видит – ветер через пустырь

музыка кантри мир асимметри

листья вздымает молитва молчком и волчком

полусон разгоняется превращается в сон

и стоят над землёй небеса наготове торчком

и заводит судьба далеко патефон патефон

замирает игла вдохновения смерти в яйце

утка неотличима от стаи подруг

и хрустальный ларец обнаружится в самом конце

когда некого будет всем этим брать на испуг

 

* * *

 

разговор кукушки с автоответчиком –

вот прицельное состояние времени

когда продвигаешься на ощупь среди мягкой его обивки

чтобы усесться в темноте на электрический горшок с циферблатом

всё остальное не в фокусе

уменьшенные фотографии имени

помещены в рамки текста

и повешены на виртуальный розовый шип

кнопочке для слива всё так же западло

 

 

* * *

 

рот на замок

руки по швам

ну что же ты замолк

жестикулируй как мельница

реви как мотор

собирай в себя как пепельница

задушевный мой разговор

 

или за семью печатями

ящик твой несгораемый

между вставными платьями

правдоподобно раненый

 

пережидаешь победу

выставив сон наружу

как на диване газету

побросаешь оружие

 

а если поставить к стенке

дать угощение

выговор и прощение

под зад коленкой

 

смотреть ли перестанешь

вот так с прищуром

с прицелом что у тебя в нагане

или на клавиатуре

 

* * *

 

света моль в изъеденных половицах

летает, на изнанку садится

губы гребут изо рта темниц

брассом сновидений и кролем бессонниц

 

в водосточном горле внизу крючок

венами связан тугой сачок

бабочку красный накрыл колпачок

сердце доносик строчит, стукачок

 

* * *

 

свои какие-то переходики

какие-то скверики и садики

роятся – формы кривые вроде бы

прямые – скамейками прочно заняты

 

искусство мысленно неискусственно

одежда мысленно ненадетая

и речь постели почти напутственная

становится мёртвою но с дискетою

 

каким-то мышечным подбеганием

коротким текстом с хвоста экрану

смахнуть л ю б л ю поперёк желанию

и распечатать на принтере рану

 

какая разница да без разницы

какому глазу ты накапаешь

чтобы заметить своё неравенству

и накрыться дырявой шляпою…

 

* * *

 

сегодня из подвала

под руки и на носилках

выходило выносило наружу солнце

щурилось почти убито

слишком глубоко ранение

в лёгких слишком

много застывшей с ледком воды

так что море

делает только простые фигуры

алебастровые и мёртвые

петли.

листья раскинули руки

так и летят с сорок первого этажа

войны

с тысяча девятьсот девяносто первого

и девяносто четвёртого

и одиннадцатого. девятого. две тысячи

первого.

послушай

ты можешь разбить все эти лепные скульптуры

эти бюсты забвений и памяти

эти часики золотые противоударные солнца

только цепочка осталась в жилетке

только пенсне.

запотевшего в позе прицела.

 

* * *

 

сегодня у меня есть чувство вины

и нет чувства локтя

должно быть ощущение родинки

но на плече уже татуировка

 

* * *

 

сердце, положи на полочку

возведи заборчик

приставь охраночку

 

чтобы жизнь с иголочки

да перешла на ниточку

да снова на иголочку

да опять на ниточку

 

прошлое уколет

будущее потянется

 

* * *

 

скорая помощь долгая и участливая

площадь комнаты под крышкою

красного дерева уроки частного

среди всеобщего плюшевым мишкою

сколько белого налиновано

что варенье? ему малиново

когда заложено и кем основано

что в современности есть старинного

рулончиком свёрнута жизнь откручена

снова на что-то кое-как намотана

ну и что что пустая брючина

ну и что что рука холодная

ведь душе не дашь инвалидности

даже третью рабочую группу

зато не откажешь ей в самобытности

в бытности самой что ни на есть…

 

 

* * *

 

снежные стога

тормозят городское движение

левосторонних дождей

и правосторонних листопадов

корневища рассветов

вырывает буря заката

и валится день вековой

что так долго держал свою крону над нами

восторгал своей мощью

и клоном

парковых вечных собратьев

выпал ты

из скульптурной своей композиции

в хаос впал и в немилость

и теперь

в рукопожатье кривом

ты с землёй заключил перемирие

 

* * *

 

собственно уже наступила весна

хотя ещё карантин и сюда не пускают

в палате вымыты окна болит десна

висит на полу потолок вверх ногами

 

уже всего ничего до выписки

осталось только собрать нужные справки

сделать нужные кому-то вырезки

из сердца иголку согнуть до булавки

 

да я и не против конечно-конечно

уступаю место стою в проходе

улыбаюсь по-детски, бесчеловечно

вариант с обменом мне подходит

 

вот только хорошо бы с прекрасным видом

из себя: дюны холмы или поле

на худой конец, я собираюсь мигом

могу участвовать в рыбнадзоре

 

следить за мальками в искусственном водоёме

фигурно выкладывать камешки лить водопадик

в регистратуре глядеть в окошко в одном погоне

набекрень папахой и шашкой наголо чегой-то ради

 

да и было всегда так среди сыроватого коридора

наступали войска в носках – утро да терапия

нитроглицерином солнце пахло прогорев мотором

и трясла весну обычная малярия…

 

* * *

 

ты ешь с ножа и пьёшь с руки

ходишь в одном ботинке

смотреть как с неба летят тюки

и лезут из них ворсинки

 

как грабли расставив чешет ворс

дождливый дворник-ветрюга

как светофор проливает морс:

забулдыге – ворюга

 

как небо к ночи меняет шлем

на каску где много свастик

как город даёт течь и крен

гребя изо всех адриатик

 

как падает скошенный снегом фонарь

над полем площадью битвы

и ветер листает снежок как букварь

под негритянские ритмы

 

* * *

 

тыльная карта мира

разобранное на части любви

сердце складывается по кубику льда

в картинку потерпевшую бедствие

 

документальная тьма

художественное ослеплениe

 

* * *

 

удалённые файлы любви

просмотренное

неотвеченное

знаки внимания пустоты

зоны неравенства набранных символов смыслу

засекреченный выход из игр

вектор совести

курсор самонаводящегося отражения на бумаге

папка «выжигание по изнанке»

закрыть открыть

скачать недвижимое

 

сохранённые файлы «купить»

сохранённые файлы «продать»

новости по обмену прахом

 

нервные окончания предложений без слов

 

здесь должна быть ваша беспамятная доска

ваша реклама по вывозу

в мир идентичный

не иной

 

не скачивается

зависает

не выключается

 

* * *

 

что только ни делала:

закапывала глубоко таланты

шагала по лезвию зверя будила

была до лампочки спустя рукава ходила

гоголем в адъютанты

таскалась хвостом водила за нос

идя на поводу била копытом

ломала комедию шла под занавес

сквозь пальцы видела шито-крыто

а теперь ещё и родилась в рубашке

такой которая морю по колено

встречаю теперь себя по одёжке

шиворот-навыворот обыкновенно

 

* * *

 

я выдерну розетку из груди

ты выдернешь – и вилка не погнётся

остался – провод – толстыми мотками

битком вовне, набитыми тюками

в полотнище никак не развернётся

но можно изоляцию сорвать

как знамя с задубевшего древка

повеситься металлоудушиться

на голом проводе

быка взяв за рога

за рожки медную улитку

здесь абсолютно всё разрешено

кроме подачи нам с тобою тока

 

 

* * *

 

я выписала себе придворного лекаря

придворного палача и охранника

выписала втихаря

выбрала себе наставника

 

придворного музыканта и предсказателя

шута и колдуна

выписала себе предателя

выписала болтуна

 

на завтра намечается представление

на послезавтра суд

будет произведено впечатление

в чин пройдя сквозь редут

 

будут театр и танцы

и на площади казнь

может быть, новобранца

ещё не дописан указ

 

* * *

 

я знаю что

место за партой

а не у доски под пристальным

я знаю

под левой лопаткой

судебного пристава

я знаю

любовь

из-под палки:

внеклассное знание

потом равноценно шпаргалке

и смене всего задания