Ирина
Валерина

* * *

Я стою на коленях не больше пяти минут, 
поскольку мне незачем беспокоить 
     Всевышнего, 
а земной мужчина, как правило, 
укладывается в среднестатистическую 
     норму. 
Теперь, когда мозг читателя мыслью 
     подмётною взорван, 
мы можем поговорить о зелёной вишенке, 
дополняющей «Дайкири» до обязательного 
     атрибута дольче вита, 
о непонимании двух людей, обитающих в 
     ареале общего алфавита, 
о терпком вине, о вменённой вине, об 
     одном неотпущенном дне, 
о поставленной точке, из которой мы все 
     вышли: 
кистепёрыми, клыкастыми, оголёнными, 
     лишними. 
Видишь, как много тем для разговора обо 
     всём хорошем? 
Из плохого: ты по-прежнему снишься мне, 
и в момент пробуждения мой сердечный 
     ритм равняется ста двадцати 
ударам в минуту.  
Если их умножить на пять, я смогу 
     узнать 
твои тайные мысли, потому что явные – 
     уже налицо. 
Остынь. 
Провокация  – это стиль, 
посему – в утиль, 
заношенный образ душит. 
Так, юная дурочка, гордившаяся кольцом, 
помудрев, избавляется от побрякушек. 
 
Первая половина жизни, казавшаяся 
     бесконечной, 
толкает в плечи, гонит куда-то, 
гарантирует обезличенного адвоката, 
который и на Страшном суде попробует 
     оправдать, 
если я, разумеется, открою секрет 
     алхимической трансмутации. 
Пустое. 
Нервы натянуты. 
Давай ни о чём молчать. 
Я буду на палец накручивать прядь, 
из-под ненадёжной брони ледяного 
     панциря 
глазами потемневшими наблюдать, 
как мучительно долго они текут, 
как преступно быстро они бегут, 
как ласкают, гладят, терзают, жгут 
невозможные пять минут...