Ирина
Валерина

* * *

Когда пряла Ева, и пело веретено, 
и Адам целину поднимал за иссохший 
     гребень, 
может, подспудно, но зрело уже зерно, 
из которого много позже пробился 
     стебель, 
ставший деревом о семи миллиардах 
     ветвей. 
 
Впрочем, не в цифрах дело, да и не в 
     ветках, 
а в чём-то главном, заложенном в 
     естестве,  
низведшем до ручек плуга библейского 
     предка. 
 
По праву одной из веток я расскажу 
     тебе, 
ветке, растущей к свету немного дольше, 
но сохранившей свойство не огрубеть, 
всё, что я знаю о главном, а ты 
     продолжи. 
 
Если я чувствую, как животворный сок 
полнит мои сосуды теплом и светом, 
значит ли это, что ветки коснулся Бог, 
тот, что непознаваем и мне  неведом? 
 
Нет, это значит, что я для тебя полна, 
нет, это значит, что я преломить готова 
свет и тепло на две равные доли.  
Нам 
для воплощения замысла тоже дается 
     слово. 
 
Я говорю его.  
Слушай.  
 
Моё «люблю» 
вряд ли изменит историю, но в том 
     отрезке 
ценность истории разом идёт к нулю, 
где хэппи-энды малые так же редки, 
как зёрна солнца, просыпанные в 
     февраль, 
как неубитые агнцы – в Завете Ветхом. 
 
Нет здесь финала и вряд ли нужна 
     мораль... 
 
Соприкасаюсь с тобой летяще – по праву 
     ветки.