Ирина
Маулер

Бессмертие

Если хочешь стать бессмертным –

Стань горой, волной, ветром.

Если горой – над тобой небо

Тебе в глаза, на плечах – пледом,

Синего неба вечный век,

А в ногах маленький человек.

Маленький человек – кровь и кожа

Маленький человек – у твоего подножья.

А можно морем – расслабить плечи

Лежать и смотреть на утро и вечер,

Платья менять, заплетать косы,

Грозно швырять на песок водоросли,

Стелиться приливами и отливами…

Маленького человека делать счастливым.

Маленького человека из греха и веры.

Маленького человека на твоем береге.

Ветром если – какие картины –

Сейчас Израиль, через час Россия,

Можно под гору, как на салазках,

Можно на гору – без страховки скалолаза,

Можно теплом, а можно и холодом

Обнять за плечи

Маленького человека

Из твоего родного города.

Маленького человека, так ненадолго дышащего,

Такого маленького перед тобой – ВСЕВЫШНИЙ.

Слово

Волненье, случайность –

На части, на малость,

На милость строки, на удачу,

Слова то возносят над жизни площадкой,

То падают в ноги, ругаясь площадно,

То просят доверья, то просят пощады

Слова – вас прощаю.

Вы – первая помощь, вы воздух вокзальный

Вы спица вязальная снов – нанизали

Пустыню и север, карету и шарик

Воздушный – как душно без вас мне,

Как страшно ночами.

За то, что – не важно, жара или холод,

За то, что за временем вечным походом –

Не хором, а тонким и тихим сопрано,

За странность, за страхи, за раны, за радость

На руки поднять, покатать по гортани

И в день не войти, а ворваться канканно

Коньками – по чистому полю страницы,

За счастье полета, не будучи птицей.

* * *

Зачем играет в четыре руки

В восемь, шестнадцать, двадцать четыре

Время?

Зачем почтальоном постылым

В окна и двери,

Израиль ль, Россия,

Серое ль небо, небо ль пустыни,

Всё на обочинах синие льдинки…

Кто-то их верной рукой собирает

И отпускает в дальние страны.

* * *

Через скакалку –

Пятница – воскресенье, воскресенье – пятница,

Не касаясь земли пятками,

Не замечая разницы…

И только, когда пальцами под напряжением,

К реке времени – вдохновением,

Пусть временно!

Душа – воскресением.

* * *

Пирс уползает в море зеленой сороконожкой,

И волны ножницами – бжик-бжик! – что-то непрерывно режут.

Наверное, вырезают новый день, а может быть, мою депрессию

Мелко режут на части – пшик-пшик.

И остается просто море, просто небо

И зеленый пирс,

Привязанный к берегу

Обычной веревкой.

* * *

Отчего появляется этот комок?

Он живет на уровне 4-ой чакры,

Ноет, кружится шариком,

Давит своим весом,

Привлекает к себе внимание,

Отвлекает от всего вокруг.

Вытащить бы его, как занозу,

И бросить в море, оно как раз напротив.

Пусть себе живёт там.

Море – оно мудрое.

Точно знает, что с ним делать

* * *

Бывают минуты мнимые –

Их ливнями моет.

Минуты бывают длинными –

Одуванчиками через поле,

Липовые минуты – запах мёда,

Бабочкой-однодневкой,

Нет, вместо, да,

В апельсиновой клетке –

Не поётся соловью, не дышится.

Минутка к минутке – тысячи

Сплетутся черемухой, чертополохом,

Холодный бок к горячему боку.

Бок о бок – добрые, злые,

Любые минутки, любые…

Забытые, брошенные –

В прошлое,

Желанные в будущем –

Будут еще.

Самые стоящие и настоящие –

Стойте рядышком.

Музыка

Когда звучала музыка в саду,

Нетерпеливо август тряс осину,

Которая прижалась телом длинным

К скворечнику,

И было все едино,

И только яблоки срывались на ветру.

Носились по двору сухие листья –

Над ними поработал август кистью –

И клавиши в диезах и кудрях,

Завитых Моцартом, Бетховеном и Б-гом,

Ложились укрощено и полого

Мальчишке-пианисту прямо в ноги,

И стрелки замирали на часах.

* * *

Только сегодня – секунды сплетают пальцы –

Пяльцы – на них плетётся косичкой время.

В платье его влезай, руками его касайся,

Пей его, пой его, бей по нему мячом

С размаху о стену.

Прыгай в него, брассом плыви, кролем,

Роли меняй, страстным смотри взглядом

Смотришь, и время ответит тебя – бесконечной любовью:

Море, покой, тишина…

А что ещё надо?

* * *

Пустыня – пустите в пустыню,

Обычную – камни белые,

А ветер по щеке – синий,

А сверху – розовое небо.

Не один – к себе самому лицом,

Не в зеркало – в глубину колодца.

Круги по воде – кольцом,

Вода не зеркало – не разобьётся

Вопросы разложены

Все по своим местам,

Большие, как эта гора, что напротив

Раскинулась, руки свои распростав,

И отвечать на мои вопросы не хочет.

А рядом мелкие камешки на песке –

Тоже вопросы, вопросики, запятые –

Молчат и молчат,

Как сговорились все.

Зачем?

Пустили в пустыню –

Так будьте добры – впустите!

* * *

Я бы вызвала вас на дуэль –

Серый человек в пальто из плюша.

На душе у вас плоско и душно,

Солнце не светит – ему не нужно

Видеть грязные лужи,

Нудные дни и дела невежественные,

За вашим окном незабудки не голубые –

Бежевые

Пустое чтение газет несвежих

Ваши руки лодочкой к себе,

Любимому.

Глаза не могут в глаза –

Только вниз и мимо,

Ваши слова липучкой грязною

На каблуки и подошвы – язвами.

Я хочу растереть вас – человек без смысла,

Но не могу, что – уши ватой закрыть,

Глаза завязать, бежать на остров Зелёного Мыса?

Где сладко поет Чезария Эвора?

Таким, как она, буду верить снова и снова..

Я бы вызвала вас на дуэль – человек низкий,

Но всех вас не вызовешь – нет смысла!

* * *

Звуки играют в фантики ­–

Кому поцелуй первый,

А я стою как на паперти,

Подайте мне звуки-перлы.

Обычные ноты – мимо,

Летите, блестящие, рядом,

Смогу я тогда милые

Королевские шить наряды.

Над пальмами и над елями

В стаи сбивайтесь, звуки,

Летите ко мне – спелыми,

Падайте прямо в руки.

* * *

Денно и нощно – антенной

Временной в небо,

А под ногами пустыня –

Лица пустые,

Руки – с шипами розы,

Розовый воздух.

И на цветке заката –

Вечности капля.

* * *

Весна врывалась в дверь открытую,

Повисли соловьи над лесом,

И ветер весело насвистывал

Забытую за зиму песню.

И пахли, забываясь пламенно,

На тонких ножках, как впервые,

У каждой придорожной впадины

Простые маки полевые.

И наливаясь, как озимые,

Душа, в стремленье лип коснуться,

Меняла сапоги резиновые

На крылья бабочек-капустниц.

Писал апрель такими красками,

Такою первозданной силой,

Что чувствовал себя лишь пасынком

Поэт и плакал… от бессилья.

* * *

Накрапывают краски

Дождём весенним наспех

На дом и на качели,

Смычок виолончели,

На всякий род занятий,

На брюки и на платья,

На грусть и расставанье,

На встречи и признанья,

На день и год недели,

На песню колыбельную

Накрапывают разом…

И всё меняют сразу.

* * *

Лепестком атласным к руке –

Роза красная на стебельке,

И похожа она на дом.

Вот бы жить в таком день за днем

Чтоб на завтрак – бокал росы,

Чтобы день на руках носил,

Чтоб нырять в этот дом пчелой,

Добывая там мёд земной.

Чтобы радость в дому – всегда,

Чтоб над домом – моя звезда

Чтоб качал на ветру гамак –

Только так, только, только так.

* * *

Любовь – радуга между руками,

Радость в рябиновый день,

Лёгкость ласточкиного крыла,

Игра в классики,

Внезапная трель зеленого какаду,

Новая правда в бальном платье…

Внимание – снимаю!

* * *

Тик-так, так-тик

Итак – не стих,

Стих бежит босиком по полям ржи,

Сачок в руке – бабочки крылья – крепче держи,

Улетит – не догонишь – поле перекати,

Слово – лубок – колобок – не любит руки.

Реки ему малы – моря под стать,

Может слово самим собою стать,

Вытянуться до небес, упасть в кусты,

Может себя с поля боя нести,

Может листать календарь в «было» и «есть»,

Может пить, загорать, любить, ненавидеть, есть,

Может героем из тридевяти земель,

Может ползти по земле и кусать змеей,

Может влюблено закрыть на все глаза,

Может даже тогда, когда нельзя,

Может корону, а может не в лад не в склад –

Слово – двойник твой .Твой Рай и Ад.

Ветер в саду

Ни с чем не сравнить,

Вот только если наклонить,

Повернуть, потрогать, прижать к руке,

Коснуться легко, налегке подойти,

Присесть, застыть –

Слушай… Это живая тишь закралась

И там живёт,

Вдыхает носом, выдыхает через рот,

Обычный, нормальный пульс – шестьдесят,

В висках не стучит, губы в улыбке молчат,

Висит в позе лотоса, ветки за спину задрав,

Нравится всем, кто слышал её хоть раз,

А если не слышал – лишь разреши –

Радостно ляжет на дно души –

Не досчитаешь и до десяти.

* * *

Встреча через неважно – вечер.

Твоё лицо – подняты плечи,

Шарф летит воздушным шаром

За ним ты – я тебя узнала,

Не изменился – но время лечит,

Неторопливо – к тебе навстречу,

Щека к щеке – губы распахнуты,

Обычная кожа без цвета и запаха,

Говорю спасибо за то, что бросил

Письма мои в виртуальную пропасть,

В почтовый ящик космического мусора

Легко и просто, без злого умысла.

Жонглер слов, ловец взглядов,

Спасибо, что это не ТЫ рядом.

* * *

Походя, впопыхах, на бегу

Бросил мне, словно прохожий,

Слово – его подняла, берегу,

На ночь рядом с собою кладу,

Утром с ним на работу иду,

Его обнимаю, беседы веду,

И, знаешь, уже без него не могу.

Как жаль, что вы с ним непохожи…

* * *

Если чего-то очень ждать –

Обязательно случится.

Сначала в дверь к тебе постучится,

Робко зайдет познакомиться,

Застенчиво улыбнётся,

Сядет на краешек дивана,

Не зная, с чего начать, – поделится новостью,

О погоде поговорит, о жарком лете,

Признается, что не верит в плохие приметы,

Вежливо чашку чая поднесет к губам,

Кашлянет в сторонку,

Скромно опустив глаза,

Прислушается к бою часов

В твоей комнате, спросит про твой любимый цветок комнатный,

Поможет помыть посуду, убрать со стола,

А потом вдруг поднимет глаза…

Я же говорила тебе – надо просто

Очень ждать.

Израиль

Слово Война – написано на бумаге,

И ты не знаешь, что это такое.

И я жила в краях, где Никто,

Кроме газетных строчек,

Прыгающих в независимом танце,

Никто – только кадры на экране телевизора

С бегущей автоматной очередью

Вместо бегущей строки под иностранной речью.

Только картинки в книжках о войне,

Только седые люди с медалями на парадах.

Я тоже жила в тех же краях,

На краю земли от земли Обетованной,

Где калина раскрывает свои белые зонтики над городом,

И они не похожи на железные зонтики

Над моим сегодняшним домом –

Жарким и жгучим, как чёрный перец.

Здесь слово Война знают маленькие дети,

И оно их пугает внезапной сиреной

Днем, в комнате залитой солнцем,

Ночью – останавливая сладкие сны

В детской кроватке, в которой любимый мишка

Так надежно прижат и обнят до утра.

Здесь люди как будто уже и не боятся сирен –

Они просто закрывают глаза и обращаются к Б-гу,

Который тоже живёт здесь, вместе с ними.

Они просят его, чтобы не уходил, побыл рядом.

Люди прижимаются к нему, как маленькие дети

К своим любимым игрушкам.

Потому, что свято верят,

Что с ними ничего плохого не случится,

Пока Б-г живёт рядом с ними… с нами

В одном доме.

* * *

Если захочешь отречься – не сможешь.

Я твоих кровей,

Я твоих ветвей,

Эхо твоих шагов,

Песни твоих речей.

Если ты скажешь – не помню,

Мне свечи каштанов в полдень

Вместо часов – реки колокольня,

Нет ничего родней.

Знаешь, когда уезжают в страны,

Кто за туманом,

Кто за ответом на этот странный

Вопрос – для чего живу?

Кажется, воздух чужой так сладок,

Первые тысячи снов в подарок,

Ну а потом нестерпимо надо

В вишни в твоем саду.

Если скажешь, что я забыла тебя –

Я забыть не в силах,

Просто не удалось

Вычеркнуть все твои названья,

Не обернуться при расставанье,

Но разделяют нас расстояния

Длиною в земную ось.

Пчёлкой в цветке и сорокой в небе –

Воздуха теплые руки.

Я возвращаюсь к тебе – и не было

Нашей разлуки.

* * *

Родина, родинка, родники –

Близкие звуки,

Стая воробушков у руки –

Наша разлука.

Длинная улица, ивы овал –

В зеркале пруда,

Что же ты сразу мне не сказал,

Что будет трудно.

Улица моется с головой,

Тучи над лесом –

Что же мне мается за тобой,

Город черешен?

Родина, родинка, родники –

Разные страны.

Не заживает, как ни крути,

Родины ранка.

* * *

Эмиграция – скоро осень,

Птицы срочно летят на юг.

Просто в этой стране им очень

Зябко и неуютно

Восемь

Длинных месяцев.

Ливень в косы

Заплетает тепла уют.

В ночь из города птичья стая

Вылетает в края мои,

И стучат одиноко ставни

В тех домах, что они оставили,

Ты не думай, что их заставили –

Эмигрируют по любви.

Эмиграция – я не птица,

Но из осени я вольна

Улететь хоть в Москву, хоть в Ниццу.

Отчего же ночами снится

Город, где довелось родиться, –

Этот город – моя страна.

Буду жить на чужих просторах,

Загорать у чужих морей –

И пойму, может быть, не скоро,

Через год, а быть может, сорок

Эмиграция – это обморок,

Это морок души моей.