Ирина Иванченко

Ирина Иванченко

Четвёртое измерение № 1 (313) от 1 января 2015 года

Словарь

 

Сентябрь в Седневе

 

Юрию Валентиновичу Зорко,

Народному художнику Украины

 

1

Угодья лета август-землемер

навскидку счёл и округляет грубо

на север – до черниговских земель,

до седневской усадьбы Лизогуба*.

 

Пора счетов и школьных дневников,

а сентябрю неймётся куролесить –

запутывать бывалых грибников

и чужаков отваживать от леса.

 

Так день-деньской – то ввысь, то у реки,

ни жизни и ни времени не жалко –

с летягой-белкой наперегонки

мелькать в дубовых закоулках парка.

 

Но вольные отходят времена.

Пора принять посильное немногим –

закрашивать содеянное на

дождями прогрунтованной дороге.

 

2

Ещё мазки что первые стихи, –

не знаешь «как», но высказаться надо...

И тронет самодельный мастихин**

багряной каплей листья винограда.

 

Раскрашивай и марево, и хмарь.

Холсту подобен – впитывай мгновенья,

пополнив ярко-красочный словарь

оранжевым и жёлтым изумленьем.

 

3

Заросший, как щетиной, ковылём,

сентябрь к закату – лиственник и травник.

Он – живописец: пишет о живом,

натягивая память на подрамник.

 

Рука не дрогнет – возраст мастерства:

покой и жар смешав без опасенья,

нарисовать, что ведает листва

о смерти с непременным воскресеньем.

 

4

О сентябре, о каждом, о былом,

о преходящем и произошедшем,

о паутинном, рвущемся, о нём

не говори во времени прошедшем.

 

Над речкой Снов, что блещет вдалеке,

над перелеском охристым и бурым

он был как отражение в реке,

он есть как уходящая натура.

 

И что вся эта жизнь, весь этот джаз?.. –

искусство вперемешку с искушеньем...

Осенний ускользающий пейзаж

теплей стократ и столь же совершенней.

 

22 сентября 2014 года

 

________

* Седнев – городок на речке Снов в Черниговской области, с усадьбой семьи Лизогубов, где дважды гостил Тарас Шевченко, бывали писатели Леонид Глебов и Борис Гринченко. Часть усадьбы сегодня занимает Дом творчества Национального Союза художников Украины.

** Мастихин – специальный нож или мастерок, использующийся в масляной живописи для смешивания красок, очистки палитры или нанесения густой краски на холст.

 

* * *

 

По ком шумят деревья? По тебе.

Отмаливают и твою провину.

Смолчит луна, прилёгшая в листве,

свой путь ночной пройдя наполовину.

 

Орех умолкнет, липа отпоёт,

а ты подхватишь пение грудное

и встречное несчастье, как своё,

укачиваешь, как дитя родное.

 

07.09.2014

Седнев, Черниговская область

 

* * *

 

Плывёт Десне навстречу тихий Снов,

и будит ото сна воскресный Седнев

не племя петушиное, а звон

колоколов над речкою осенней.

 

Ещё трава густа и зелена,

всего на прядь берёза пожелтела,

но ветер поднимается со дна,

пугая соек свистом оголтелым,

 

и осень притаилась в камышах,

ей нужно к людям, время подоспело.

У осени русалочья душа,

но тёплый взгляд и бронзовое тело.

 

07.09.2014

Седнев, Черниговская область

 

Одиночество и я

 

1

Щедро гостя привечаю

на изломе января.

За ночным столом, за чаем

одиночество и я.

 

Пробуй, гость, пирог с малиной,

и варенье, и халву.

Я живу наполовину –

я теперь одна живу.

 

Оттого с такой охотой

угощаю пришлеца –

одарить его заботой

и печаль свести с лица.

 

Трудно верится в удачу –

хоть одной живой душе

рассказать, что я не плачу,

я оплакана уже.

 

Я чаёвничаю наспех,

и срываюсь, и бегу.

Я вчера любила насмерть,

а сегодня не могу.

 

Я теперь живу украдкой,

затаилась – и живу.

Изменяются повадки

и привычки наяву –

 

по ночам не выключаю

верхний свет с недавних пор.

Доливаю гостю чаю,

продлеваю разговор.

 

Кто-то в доме – и не страшно

снам отправиться вдогон.

Встану утром – гость вчерашний

ставит чайник на огонь.

 

2

 

Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания,

каждое – свои обычаи. Поляне имеют обычай отцов своих тихий и кроткий,

стыдливы перед снохами своими и сёстрами, и матерями;

и снохи перед свекровями своими и перед деверями великую стыдливость имеют; соблюдают и брачный обычай…

Повесть временных лет

 

Похоже, прадеды-поляне

проснулись. Ближе к январю

с рябинами и тополями,

я, как с родными, говорю.

 

Что делать, если больше не с кем?

Зима протоптана на треть,

а гололёд – как довод веский

молчать и под ноги смотреть.

 

С рябинами и тополями –

про всё, что за день обпекло.

И я, как прадеды-поляне,

ценю родимое тепло.

 

Когда из чаши Водолея

течёт молочная река,

где тот, которого согрею

заботой мягче молока?

 

Где тот, кому без искаженья

перескажу, когда пойму

сближенье слов, стихослуженье,

всё, что предшествует ему?

 

3

Пусть зеркало меня обманет,

обнимет дождь, пригреет сон,

пока плывёт в моём кармане

немой, как рыба, телефон.

 

И ожидаю поминутно –

о, сколько медленных минут! –

а вдруг и я нужна кому-то,

и позвонят, и позовут...

 

А кто-то слушает затишье

и ждёт, пока я прорасту

не в зазеркалье, а в застишие,

не в глубину, а в высоту.

 

2012

 

Словарь

 

1

А если нам вернуться в словари

любимых мест? Нет, в золотую прозу,

где Город расставляет фонари,

как часовых у царского обоза.

 

Все улицы ещё впадают в Днепр,

а Левый берег столь необитаем,

сколь лешими заполнен, и на дне

оврага ходит рыба золотая.

 

Мы были бы свободны и близки,

не так, как берега реки великой,

а словно струи маленькой реки,

звенящей вдоль поляны с земляникой.

 

Хотя одной земле принадлежим,

как Левый берег, ты недостижим.

 

2

Не подменяя музыку собой,

звучу в одном адажио с природой.

Как этот полдень серо-голубой

следит за танцем неба с непогодой.

 

Не подменяя музыку собой,

я стала звуком гласным, отголоском

весны твоей, мой город голубой,

твоей зимы рифмованной  полоской.

 

Из словарей изъято слово «мы»,

отзимовал мой дом, сожжён, подорван,

а я – о хлебной милости зимы,

о санках, пролетающих Подолом.

 

Звучу о том, что грянут январи,

в которых мы вернёмся в словари.

 

2011

 

Каллиграфия

 

Памяти художницы Саши Праховой

 

Не подгадаешь: заходит тихо,

ночью, пока домочадцы спят,

и вдруг выдыхает такое стихо-

тихо-творенье как зимний сад.

 

Гладит, жалеет, подует в ранку,

ломкую ветку макая в тушь.

И вдруг нарисует такое танка

мелом поверх маслянистых луж.

 

Мир неочерчен и неограничен

стопкой бумаги, по-зимнему чист,

но восхитительно каллиграфичен

сад, проступивший сквозь рисовый лист.

 

Чёркает, правит, ещё рисует

что-то из Врубеля на стекле.

Глянет – и тёплое время суток

тянется, словно снега – к земле.

 

Будет, всё будет: заботы и шалости,

дай черновик довести до ума.

Снежная баба с воздушным шариком,

Прахова, Саша, зима, зима...

 

2013

 

Хроники Масленицы

 

Как с глухим, недовольным ропотом

на кулички бежал мороз,

так молва покатилась покатом –

будто вправду весна, всерьёз.

 

И мальцы собрались на площади,

там, где делает крюк река,

и намяли сугробам тощие,

залежалые их бока.

 

А потом, на неделе Масляной,

веселился и стар, и млад.

И погода стояла ясная,

будто сторож у входа в сад.

 

Точно стали к такому случаю

добродушнее небеса...

И горело смешное чучело,

и сгорело за полчаса.

 

А потом заявился незваным дождь,

разогнал людей по домам.

И пошёл галдёж, и пошёл кутёж,

и такой пошёл тарарам.

 

Разошлась не на шутку Масленица,

и ничем её не унять.

И от зависти спала зима с лица,

устарела, как буква «ять».

 

Над кряхтеньем её да оханьем

потешался честной народ.

И река затряслась от хохота,

так что лопнул от смеха лёд.

 

Февраль 2014 года