Ирина
Аргутина

Одуванчики

И когда, уже исхудав на треть, 
календарь не в силах сокрыть весну, 
и когда ещё ничем не согреть, 
но уже появляется, чем блеснуть, 
вспоминают дети, что есть пломбир – 
и на палочке, и в стаканчике – 
и врываются в чёрно-белый мир 
            одуванчики. 
  
Как земля горящая – Трансвааль, 
как «Наверх вы, товарищи, по местам!» – 
так они взрывают собой асфальт 
и бросаются под поезда. 
Поезда стучат: сотни вёрст – на  юг 
и не меньше тысячи – на восток. 
Сто голов полягут под перестук, 
но и выживут – тысяч сто. 
  
Ненадолго съёжатся в ранний час, 
а над ними взойдёт заманчиво – 
словно дух святой – и они торчат: 
«Он из наших, из одуванчиков!» 
Пусть грозу газонов, позор садов 
выдирают с корнем – держись, держись, 
ведь почтенной старости нимб седой 
обещает вечную жизнь! 
  
И они восходят, желты, дружны, 
пусть кому дано – сотворит вино, 
а вообще-то вроде и не нужны, 
разве что безгрешному – на венок. 
Но когда в апреле сыра земля – 
с чем покончено, что не начато – 
дрогнет сердце: вот он, отсчёт с нуля – 
с одуванчика.