Ирина Акс

Ирина Акс

Четвёртое измерение № 32 (236) от 11 ноября 2012 года

Пародии на авторов 45-й

 

Когда-то Маршак написал: «Я переводчик на Руси и словом дорожу. Но я, в отличье от такси, не всех перевожу». Ну а я – далеко не всех пародирую. Потому что пародировать есть смысл только того автора, у которого кроме случайной неловкой строки есть ещё и индивидуальность, свой голос, свой узнаваемый стиль. Так что пародии и шаржи на Дмитрия Быкова у меня есть, а на какого-нибудь «сетевого поэта» Петю Тютькина – нет. Авторы 45-й параллели имеют своё лицо – а потому и пародии на них есть в моей коллекции. 

 

 

Балтийская лирика

 

Балтика, прими усталость плоти

бесконечность вереницы дней,

В синеву холодных мелководий,

В тишину заброшенных аллей.  

Балтика, пошли мне дар покоя,

Чтобы жизнь бесцельна и проста...

Елена Литинская

 

Балтика! Горчащий привкус пены

на моих обветренных губах...

Ты врачуешь душу, постепенно

изгоняя боль, печаль и страх.

 

Балтика! Меня сжигает жажда!

Жизнь моя бесцельна и проста.

Я – как все: ведь каждый хоть однажды

этой влагой омывал уста...

 

Балтика! Навеки покорённый,

истекаю страстною строкой.

Это ж не Бадвайзер, не Корона,

Это вам не Хейникен какой!

 

И вечный бой… 

 

Во дворе за сараем сжигаю в костре всё, что было…

Я рублю вишнёвые деревья…

Не рублю, а с хрипом хороню…

Юрий Бердан

 

Непрактичный, озорной и пылкий –

наломаю дров, сожгу мосты!

Я всю ночь сегодня бью бутылки.

Много накопилось. Все пусты.

 

Эх, весёлый звон осколков мелких!

Мне ж не надо в жизни ни рожна.

Перебил бы чашки и тарелки,

да боюсь – вмешается жена.

 

Кто-то просит банковскую ссуду,

укрепляет грошевой уют,

а поэты – пьют и бьют посуду,

ну, ещё друг другу морды бьют.

 

Вот и я куражусь, дурень старый,

дескать, мы – элита и бомонд!

...просто пункт приёма стеклотары

давеча закрыли на ремонт. 

 

Феминистское 

 

Я – женщина. А ты опять неправ...

Лиана Алавердова

 

Я – женщина, а ты – неправ.

Сидел бы, в рот воды набрав –

Так нет же! Вечно лезешь спорить!

Ну до чего же вздорный нрав!

 

Я – жeнщина, а ты – молчи!

С утра, под вечер и в ночи

Замкни уста! Заткнись, заглохни,

А все слова спали в печи!

 

Я – женщина! Забудь мечты,

Сотри следы, сожги мосты,

Но главное – не спорь со мною!

Неправ – по умолчанью – ты!

 

…тело – складок каскад… 

 

А мне, быть может, ещё предстоит

стоять одной из кариатид,

поддерживая закат.

Полуулыбка небрежна чуть,

небрежно ткань прикрывает грудь,

и тело складок каскад. 

Элла Крылова

 

 

А мне, быть может, ещё предстоит

иметь весьма внушительный вид:

солидный обширный зад,

тройной подбородок небрежно чуть

прикроет мою фактурную грудь,

а тело – складок каскад.

 

Я знаю, что альтернатива есть:

в спортзал хoдить и конфет не есть,

с утра крутить хула-хуп,

а вместо писанья бессмертных строк

на трех тренажерах сгонять жирок

и делать изящным круп.

 

Весь мир вокруг – сумасшедший мир:

литавры значительно громче лир

и внешность – важней души,

а если попка не столь кругла,

рабыню письменного стола

не ценят, что ни пиши!

 

Я стану изящней кариатид,

и (пусть меня Аполлон простит!)

зарою талант в песок.

Успех поэтессе куда скорей

приносят не дактиль и не хорей,

а бёдра, живот, сосок! 

 

Ночь в тоскливом октябре

 (шарж на Михаила Рабиновича)

 

…ночь в тоскливом октябре ночь знакомое названье то ли книги то ли песни то ли вспомнить не могу  пятна света на ковре  где-то ветра завыванье забыванье хоть ты тресни что там вспомнить не могу ночь осенняя длинна день осенний все короче что за книга или это даже может быть кино ни закуски ни вина ни намека между строчек лишь от лампы пятна света нет не помню всё равно все тоскливей на душе всё печальней и печальней ночь цветок завял в кувшине ночь в тоскливом октябре есть какое-то клише в осени первоначальной и в знакомой этой фразе ночь в тоскливом октябре… 

 

Бессонница. Гудзон. Фонарь. Аптека 

 

...или чужую цитату раскурит... 

 

...Бессонница. Гудзон. Тугая кобура 

ночного патруля. Фонарь. Аптека.

Георгий Садхин


Нам не дано понять, что бренно, что нетленно,

что в жизни потому, что в судьбах вопреки,

где с чохом чех, где грек с украденной Еленой,

где рак за руку цап из Делавер-реки.

 

Ломается строка на клеточках тетради,

горит моя звезда в лиловой вышине,

а там, где сладкий Грёз, где поцелуй украден,

шагает Шаганэ в потертом шушуне,

 

и мысли мельтешат... но вишенкой трамвайной

до дождичка в четверг я все же доживу.

«Что хочешь – выбирай!» – нашепчет каравай нам...

Бессонница. Садхин. Тугое дежавю. 

 

Чем так прекрасны зебры?

 

Мне нравятся зебры обычные зебры,

они полосаты и этим волшебны.

Они не расисты, скорее, нацмены,

но каждой полоской тигрины, надменны.

...

А люди... и белы, и чёрны, и жёлты,

а им полосатый, уверен, пошёл бы!

Михаил Этельзон

 

Мне нравятся зебры: за неутончённость,

за смелость деленья на белость и чёрность.

О, как лаконичны все зеброполоски!

Вот тем и милы они, тем и милосски.

Они не взрываются нервною Этной,

как Булева алгебра – строго да-нетны.

Они не поклонны и не челобитны.

Ни тени сомнений: прямы и двубитны.

Палитры пестреют и чем-то манят, но

дальтоникам – зебры, лишь зебры понятны.

Не бурые зубры, не сабры, не сербы –

мне ближе они, чёрно-белые зебры!

Оттенки мешают осмыслить картину,

простому рассудку доступней рутина.

А кто многоцветен – так тех не хитро бы

В колонну по пять, в полосатые робы.

Вон, корчат они из себя – а по мне бы,

так всем им предписана клетчатость неба! 

 

И этот век… 

 

молчания боюсь…

 и этот век не мой…

Рудольф Фурман

 

 

Молчания боюсь, как гибели самой,

и тошно на душе, и душу слёзы душат...

Летят за годом год, и снова век немой,

немые времена, неслышащие уши.

 

Что нужно в жизни мне? Не золото, не медь,

а капелька тепла... Ох, снова не про то я...

Всю жизнь мечталось мне от счастья онеметь,

но жизнь моя хрипит иною немотою... 

 

...стихи на палочке...  

 

Это небо не для галочки, 

а для ласточки в пике, 

хвойный лес — одет с иголочки,  

жук сползает по строке.  

 

Это страшная считалочка 

на арбатском языке,  

люди — леденцы на палочках  

у бессмертия в руке. 

 

У темноты — черничный привкус мела, 

у пустоты — двуспальная кровать,  

«любовь» — мне это слово надоело, 

но сам процесс прошу не прерывать. 

 

Патефон заведешь — и не надо тебе  

ни блядей, ни домашних питомцев.  

Очарует игрой на подзорной трубе  

одноглазое чёрное солнце.  

Александр Кабанов  

 

Чернеет солнце одноухое,

закатано за горизонт,

а ты, за солнцем в бездну ухая,

вполуха слушаешь музон...

 

Покрыта благородной патиной,

луна прицелилась с небес

прервать возвратно-поступательный

слегка наскучивший процесс.

 

Двуспальный мир, часы на полочке,

ненужность бега и ходьбы,

и мы с тобой – стихи на палочке

в стеклянной баночке судьбы. 

 

Звёздно-эротическое 

 

Ну а звёзды, в верности клянясь,

До рассвета щупали меня. 

Ольга Ольгерт  


Стройных ног моих касались звёзды...

Нет, звезда эстрады ни при чём!

Этот звёдный час для страсти создан!

Звёзды, звёзды – над его плечом…

 

Звёзды мне верны! И я им – тоже.

Надо мной качая небосклон,

звёзды в такт скользят по нежной коже...

по три – лейтенантских – на погон...

 

...вынув ножик из кармана...  

 

Когда остынет звук, когда остынет,  

когда луна осенний ножик вынет. 

... 

Над всей Россией тучи ходят хмуро,  

и в магазинах «появилось сыра». 

... 

И пить кампари, чтоб не опознали.

В вечернем баре девке в мини-юбке

слегка и бескорыстно улыбнуться

с надеждой, чтобы, опознав,

ещё налили.

Андрей Грицман


Когда остынет стих, когда остынет,

и месяц из кармана ножик вынет

и на крыльцо златое свет прольёт,

где царь, портной, царевич и сапожник,

где под ногами – пыльный подорожник,

где пьют и плачут ночи напролёт,

 

a после – утром – эне-бэне-раба…

Уже Катюше на берег пора бы,

поскольку ей уж замуж невтерпёж,

к тому же надо, надо умываться,

не ожидая славы и оваций

и несмотря на то, что сказка – ложь.

 

Уже горит восток зарёю новой,

а над Канадой – алый лист кленовый,

а над Россией – соловьи поют…

Но ты лепи цитаты, как заплаты!

В тени аллюзий сядешь у стола ты:

вдруг, опознав строку, еще нальют? 

 

Сила духа 

 

Он где-то здесь, Он всюду где-то здесь:

В ночном дожде, над лужами кипящем…

...

…И дух любви сияет в чистом поле,

И каждый миг звучит благая весть.

Эльдар Axaдов 

 

Он всюду где-то здесь.

Когда-то навсегда.

Отчасти в целом весь,

и присно – на года.

Вовсю сияет дух!

Принюхайся... заметь:

он тут сияет вслух,

он создан – звонько петь! 

 

Пульсируя виском...  

 

Туда, где жизнь пульсирует виском

Доверчиво-открыто, без защиты…

Эх, только б устоять… Из худших свар
Я выходил, отплевывая зубы.

Дмитрий С. Бочаров

 

Был мною образ яростно иском,

«Брось! – говорила Муза, – не ищи ты!»

Но мой талант пульсирует виском,

коленками трясется без защиты.

 

Буквально дыбом волосами встав

и выпучившись круглыми глазами,

мой дар нуждался в белизне листа!

Я в предвкушении шедевра замер –

 

но нет... беседы с Музой мне не впрок...

И я упал, недопарив над бытом,

отплёвывая зубы вместо строк,

пока Пегас откидывал копыта… 

 

 

...на глазки бельма...

(как Алексей Березин написал бы пародию на Александра Габриэля)

 

давай наденем блаженства маски…

Давай напялим на глазки бельма…

Александр Габриэль

 

Давай напялим на глазки бельма,

на губки – герпес, на носик – прыщик,

лапшу на ушки – какая шельма! –

а рядом – язвочку или свищик.

 

Лишай – на пузик, грибок – на пятку

и горстку перхоти на головку,

и геморройчика для порядку –

ну, это там... уточнять неловко...

 

На попку – чирей, экземы пятна

на спинку, шейку и ручки-ножки,

и твёрдый шанкр – ну, куда – понятно:

добавить твердости хоть немножко.

 

Да, псориаз – это тоже мило:

такой роскошный, такой успешный...

Но тут как явится шестикрылый:

типун, мол, на язычок твой грешный!