Иосиф
Бродский

Одному тирану

Он здесь бывал: еще не в галифе — 
в пальто из драпа; сдержанный, сутулый. 
Арестом завсегдатаев кафе 
покончив позже с мировой культурой, 
он этим как бы отомстил (не им, 
но Времени) за бедность, униженья, 
за скверный кофе, скуку и сраженья 
в двадцать одно, проигранные им. 
  
И Время проглотило эту месть. 
Теперь здесь людно, многие смеются, 
гремят пластинки. Но пред тем, как 
     сесть 
за столик, как–то тянет оглянуться. 
Везде пластмасса, никель — все не то; 
в пирожных привкус бромистого натра. 
Порой, перед закрытьем, из театра 
он здесь бывает, но инкогнито. 
  
Когда он входит, все они встают. 
Одни — по службе, прочие — от счастья. 
Движением ладони от запястья 
он возвращает вечеру уют. 
Он пьет свой кофе — лучший, чем тогда, 
и ест рогалик, примостившись в кресле, 
столь вкусный, что и мертвые «о да!» 
воскликнули бы, если бы воскресли. 
  
          Январь 1972