Мой дядя Наум собирал телевизоры и был хасидом. Он радовался жизни и своим жёнам, трём сразу. С двумя он развёлся, а третья его пилила, говорила, что зря за него вышла замуж. Она была тонкой и высокой, кричала как птица, но потом целовала дядю Наума, просила прощенье, говорила, что только его любит и точка. Дядя Наум приходил к своей сестре Циле по воскресеньям, они вишнёвую пили наливку и вспоминали Балту. Им нравились воспоминания. Дядя Наум был маленьким, но шустрым. Он носился по Одессе, как солнечный зайчик. Чинил телевизоры и радиоприёмники, а ещё утюги и настольные лампы. Он читал Менделе-Сфорима. Всю жизнь только одну книгу. И ходил к хасидскому ребе за утешеньем, а потом навещал двух своих первых жён и вместе с ними плакал над загубленной жизнью. И приносил подарки своей жене и сестре – моей бабушке Циле. На дни рождения дяди Наума собирались все родственники. Три жены сидели рядышком. Все ели и пили. И говорили, что хорошо жить в Одессе. А потом тётя Роза уехала к кенгуру, дядя Лёня в Нью-Йорк, тётя Ида в Оттаву. И у меня почти никого не осталось в Одессе.
Популярные стихи