Игорь
Губерман

*

И сочинять я не устал,

и от маразма я далёк,

но голова моя пуста,

как обворованный ларёк.

*

Друзья мои привольно дышат

и пьют прекрасно,

а кто из нас о ком напишет,

пока не ясно.

*

Обычно утром я не в духе,

всё, что увижу – не по мне,

и раздражают даже мухи

на облупившейся стене.

*

Мне смотреться в зеркало не стыдно,

я к себе питаю уважение,

только очень больно и обидно,

что весьма дряхлеет отражение.

*

Всегда томили нас соблазны,

а с ростом новых технологий

соблазны так разнообразны,

что мы едва уносим ноги.

*

Ни мечтой себя не греем,

ни надеждами благими:

вряд ли мир простит евреям

то, что вечно делал с ними.

*

С Богом легче земная дорога,

хоть и разны у веры одежды,

если б мы не придумали Бога,

в жизни было бы меньше надежды.

*

Удача моя – не секрет:

на зависть оседлым евреям

я пепел моих сигарет

по трём континентам развеял.

*

А перспектива невеликая –

таков наш фатум:

погубит Землю злоба дикая

и мирный атом.

*

Дела мои сперва подкисли,

потом уплыли в никуда,

я устаю от самой мысли

о неизбежности труда.

*

Всего скорее, это не случайно,

поскольку мой народ не вяжет веников:

евреи, чтобы править миром тайно,

ругают и поносят соплеменников.

*

Хоть несхоже упакованы

наши одухотворённости,

но по сути все мы клоуны,

просто разной одарённости.

*

Случай долгой сохранности редок,

и я смутной догадкой томим:

это мой рано умерший предок

завещал недожитое им.

*

Когда мы планы жизни чертим –

когда и что, куда и как –

смеётся Бог, хохочут черти

и бесы прыскают в кулак.

*

Болят суставы, тает бодрость,

но я курю и в ус не дую,

пора дряхленья – дивный возраст,

я всем его рекомендую.

*

Напрасны все прихлопы и притопы,

впустую антраша и пируэты –

пространство цепенеющей Европы

победно заселяют минареты.

*

Нет, я молитвы не творю –

всё то, что вслух, сей миг мельчает,

я молча с Богом говорю,

и мне Он молча отвечает.

*

Всё же удивительна эпоха,

где земной наш тянется уют:

многих Бог берёг настолько плохо,

что бедняги заживо гниют.

*

У меня если в чём-то сомнение

и решения ждут моего,

мне жена говорит моё мнение,

и я всем оглашаю его.

*

У старости просты переживания –

настырные греховные желания.

*

Волшебный дар – любовный пыл,

над нами он легко владычит,

а когда к осени остыл,

то нежно в памяти курлычит.

*

Годами сильно покуроченный,

но кем-то всё ещё любимый –

да, я продукт весьма просроченный,

хотя вполне употребимый.

*

Спеша на зов любой трубы,

за всё заранее прощённые,

раскрепощённые рабы

страшнее, чем закрепощённые.

*

Когда в тоске и вдохновении

твой дух с утра уже в полёте,

легко забыть об омовении

своей материальной плоти.

*

Услада есть у населения,

она смягчает все напасти:

отнять восторг совокупления

не по плечу паршивой власти.

*

Мы брели по жизни наугад,

ощупью, смекалисто и слепо,

нынче как оглянешься назад –

было всё прекрасно и нелепо.

*

От колыбели до погоста

живём, как жил далёкий предок,

что мир устроен очень просто,

мы понимаем напоследок.

*

Курю сигареты одну за другой,

и сдвинуться с места невмочь,

тоска во мне сжалась пружиной тугой,

а я не гоню её прочь.

*

Одно у нас веками неизменно,

людей это пугает по наивности:

евреи говорят одновременно –

отсюда миф о нашей коллективности.

*

Я сам себе не буду прокурором,

но помню я с печалью безотлучной:

есть люди, чья судьба прямым укором

является моей – благополучной.

*

Чуть поумнел я незаметно,

подумал я на склоне дня:

про то, что в мире безответно,

вопросов нету у меня.

*

Из тихой подворотни дряхлых лет

любуюсь на весеннее лихачество,

уже я не гурман, а лишь эстет –

почтенное, но горестное качество.

*

Везде всегда одно из двух,

и очевидна безусловность:

где разум испускает дух,

сей миг является духовность.

*

Давно уже не слышал я ни звука

про то, как мы творим народам беды,

но скоро докопается наука,

что есть ещё евреи-людоеды.

*

Попадая во властную челядь

и возвыся свой жизненный путь,

человек превращается в нелюдь,

сам того не заметив ничуть.

*

Пускай уже томит меня дорога,

пускай вокруг народ уже другой –

давай пошебуршим ещё немного,

давай докурим, друг мой дорогой.

*

Можно мыслить очень тонко,

можно спорить без конца,

но не высидишь цыплёнка

из разбитого яйца.

*

Два дара слить в одном сосуде

Творец поскольку счёл неверным,

постольку творческие люди

умом не мучатся чрезмерным.

*

Вон печаль остающихся гложет,

что душа навсегда улетела,

а душа очень рада, быть может,

что сбежала из мерзкого тела.

© Игорь Губерман, 2014 – 2015.

© 45-я параллель, 2015.