Игорь Брен

Игорь Брен

Четвёртое измерение № 23 (443) от 11 августа 2018 года

Затворник

Колыбельная

 

Не спи, ведь до восхода ‒ час, 

его так хочется встречать 

безвольно,

уже который раз подряд

переживая пряный яд

с тобой, но

не отступает темнота ‒

ведь что-то тёплое вот там,

за ушком,

бессловно шепчет ни о чём

и закрывает окоём...

 

Не слушай...

 

Из окна

 

Черепица...

Стонет птица; почему тебе не спится?

Из окна

взгляд на крыши, 

тянет выше, в мрак, где ветер лишь услышит,

что одна

ты осталась,

к чёрту жалость, шаль тумана рвётся алым ‒

прочь, развей!

 

Ждать на помощь?

Ты не вспомнишь ‒ по протянутым наотмашь

бьёт рассвет.

 

Возрождающей

 

и возвращается ветер на круги свои

Еккл 1:6

 

Тонколодыжная дева, забудь меня ‒

в тысячный раз я поджигаю храм.

Мудрый уверен ‒ лучше гонять менял,

сильный спокоен ‒ он уже всё украл.

 

Брось драгоценный камень ‒ и без греха,

сотни талантов вряд ли возьмёшь в Аид...

В месте, где богохульства я изрекал,

пеплорождённый, юный алтарь стоит. 

 

Вновь победившая вера ещё чиста,

и любопытный жрец не отучен сметь.

Дар для меня: 

шажочек к тому, что там,

за алтарём, ‒ увидеть и выйти в смерть. 

 

Кора, прости, и не стоит меня ругать.

Я ненадолго, скоро вернусь другим ‒

северный ветер совьётся в своих кругах,

северный варвар затопчет мои круги.

 

«Эврики» ‒ лишь воплощение царских воль, 

я же оставлю людям иной закон:

«То, что Учителей погружают в боль,

не вытесняет ртути твоих грехов».

 

«Хайре, гоплиты, сдвиньте плотней щиты!» ‒

флот, опалённый светом, идёт ко дну.

Веру в безумца снова отыщешь ты ‒

я без опоры землю переверну.

 

Тай в геростратовом, рвущая горло нить;

вечное сквозь грядущее гонит винт,

мой, архимедов... 

мойрам не изменить

мой, прометеев, щедрый огонь в крови.

 

Адомрайим

 

жёлтой сливой зреют дали,

спелым воздухом пьяня.

терпеливо ожидает

вечность на исходе дня.

 

боги к вечеру трезвеют,

ядом рай им – хоть убей.

многоклеточные звери 

запираются в себе.

 

эта клетка – для рассудка,

эта клетка – для ноги...

что ж ты ждёшь, хромая утка?

верю – больно,

знаю – жутко.

испугалась – так беги.

 

не лететь же на ночь глядя – 

тьма пронзительно остра...

тёплый всплеск безлунной глади – 

обещанием костра.

 

грозный край летучей туши

не по-доброму молчит –

почему же к этим душам

не подобраны ключи?!

 

* * *

 

будит ветер на рассвете –

будет,

взвесив ярость,

ветер

бороздить земную ось – 

люди, равные планете, 

запираются насквозь.

 

Первая четверть, последняя четверть

 

Лепанто ‒ Риму:

«Не там горим мы?»

Неповторимо.

Неповторимо.

Дзанни Ковьелло

 

Пустынен вечер, восточна гладь ‒

ветра ночные кобылы съели.

Густым очерчен росток тепла ‒

свеча сочилась у колыбели.

 

Голодным создан ковёр песка ‒

неотражённый огонь растерян.

Дороги звёздам не отыскать ‒

на небосклоне догонят тени.

 

Морозный остров ослеп вдали.

 

Куда бы деться, укрыться где бы?

 

Полоской острой последний блик ‒

рука младенца закрыла небо.

 

воронеж бог послал

 

вчера, июньским весенним днём,

под лозунг милый краям холодным

(«не верь в поребрик, пока не пнём»),

был в кровь мозолей исхожен лондон.

под вечер самый большой волдырь

налился сливой, срывая ноготь...

 

имперский город протёрт до дыр,

сквозь плиты ‒ плети травы иного,

иного мира ‒ то там, то тут

занозы-храмы и тропы-шрамы...

да нет, не шрамы ‒ не зарастут.

навек изранен старик из ранних.

 

о смысле ветра спроси у пней ‒

родившись ползать, уйдём ‒ нагие.

на чьей же, стоптанной в кровь, ступне

вспухают прага, варшава, киев?

 

Маленькая вира или отцовский капитал

 

Лучше поздно

этрусская поговорка

 

Мы встанем ‒ на заре.

В кармане ‒ огнестрел.

Под ласковым плащом на плечи давят звёзды:

«Давай, домой, скорей!

Зачем тебе смотреть

сквозь злую дверь на бездыханный воздух?!

Ну да, беда, пожар. 

Детей, конечно, жаль.

Теракт? Какой теракт? Простой несчастный случай».

Адамово держа

на лезвии ножа,

мы будем убеждать, что поздно ‒ лучше:

 

«Представь себе, Иван, ‒

она ещё жива.

Спасли ‒ и вам года скитаться по больницам. 

Измелют жернова 

и чувства, и слова,

и что тебе останется, молиться?

А впрочем, помолись.

Не демонам, а ‒ нам.

Отвалим за цыплят, и втрое ‒ за корову!»

Забудет имена

бездетная страна,

и Каин позавидует Иову.

 

* * *

 

Последние года 

страна собой горда.

Большие города пируют без опаски ‒

не будет никогда

здесь Страшного Суда.

И так же никогда не будет Пасхи.

 

Рухнуло плетью или макарена по-братски

 

Стояли звери

Около двери,

В них стреляли,

Они умирали.

(Стишок очень маленького мальчика)

  

сытое семя и в пашне не спрячешь

(Пат Р. Браун-Якоби)

 

снежно в апреле.

на белой аллее

пленные ели

‒ а ну, на колени! ‒

рухнуло плетью.

 

вчерашние дети

саженны...

страшно им,

даже не встретят

взгляд...

 

тишина тяжелее снаряда,

время загадывать «лишь бы не рядом»

вышло, 

но вряд ли им кажется лишним 

липкое  б ы в ш и м желание выжить ‒

 

       ...склад гэ-сэ-эм на огонь батареи

       трижды, отрывисто, буркнул: «теплее!»...

       блеет отара...

       ...мычащее стадо 

       сбилось в кустах, под началом комбата.

       выждать и ‒ белую тряпку повыше,

       выбив прикладом свистящее «вы же...»

 

выжженный мозг, электроды в повидло ‒

мыши, вы созданы для лабиринта.

выход за дверью, да вот незадача ‒

с виду «теплее», а пахнет ‒ горячим.

 

взвод замирает в тени батальона...

май из глазниц прорастает зелёным.

 

нет колыбели нежней акварели

«пленные ели под снегом в апреле».

 

Пал Палыч

 

огонь не тронет

пятипалость веток

и скатерть без винца и пирогов.

 

агония иронии ‒

на ветхом

плакате из тридцатых сороков ‒

 

«почаще очищай от сухостоя,

и домик не достанется врагу!»

 

в горящую палату входит...

  сторож?

    медбрат?

      не скажет,

за печатью губ

задерживает время,

выбирая ‒

 

ведь на просторах спорных парусин

такая хрень от рая до окраин,

что несвятых не стоит выносить.

 

коло/кол

 

КОЛО ср. стар. и ныне южн. зап. круг,

окружность, обод, обруч; || колесо. 

|| южн. зап. мирская сходка, круп, рода,

казачий круг, совет; у южн. славян хоровод.

Толковый словарь Даля. ‒ 1863‒1866

 

около логова вкопаны... нет!

вбиты, рядами, убийце по грудь

колья. закатная скована медь,

лучик колючий впивается в круг.

 

птица щекочет зеркальным пером

ветхозаветное жало. змея

вырвет кадык и раздавит ребро ‒

с тем, что нас ест, не расстаться смеясь.

 

ласточка, ласточка, дай по зубам

этому, этому, этому ‒ в глаз.

аспидом ласковым нас позабавь,

лучшей из богоугодных проказ.

 

мой балахон изначально беспол ‒

крутится, вертится, хочет взлететь.

вьётся на вервии звонкая боль,

в чём-то сродни нарукавной звезде.

 

пой, колокольчик, про век и про день ‒

время слепому, раздавшему тьму,

вречно-вторично войти по воде, 

не называя себя никому.

 

* *

 

нет, небеса не умеют дарить ‒

алое в талом века по ночам

удит и будит, и удит старик,

не разменяв серебро на молча...

 

внять запустению и охладеть?

эхом потерянным: динь-динь-динь-до

тяжким, как злато, гулять по воде,

если она называется льдом?

 

*

 

прочь золотое, в багрянец одень ‒

день отзвенел,

попрощайся, пойдём

тень-тень-тень-тень танцевать по воде...

 

снизу её называют дождём.

 

Подмасковье

 

мир очарован, нельзя отрицать ‒

мастер умён, безупречен и ласков.

мягко на плечи стекает с лица

маска.

 

‒ на человечью меняет змея

кожу, ‒ в святилище прошелестело.

маска вбирает, негромко смеясь,

тело.

 

‒ мало, малыш, поднатужься, втяни

больше ‒ трибуну, ревущую площадь, ‒

трое явились с дарами, они

шепчут, и гасят кострами огни,

зная ‒ и в маске скрываться в тени

проще.

 

грозное небо темнее в дали,

город без лозунгов кажется голым.

маске не хватит страны утолить

голод.

 

мертворождённые маски-слова

сладостным ядом сочатся с изнанки.

пьяно и весело голосовать

в танке.

 

бьёт колокольно тринадцатый раз,

рвутся наружу чешуйки развалин.

маске встречается противогаз

на предпоследнем,

чумном карнавале.

 

чуда

 

над Поднебесной ‒ тьма. 

четвёртый день.

 

в лачуге, что у заводи, циновки

разбросаны, но пол не опустел ‒

жгут деньги. 

в груде старых жгут из новых,

что вспыхнул жёлтым,

возвращая имя 

подательнице жизни Хуан-хэ.

 

полоски дыма стелются, под ними

сыреет тень от ивы на песке,

лишь кое-где заметном из-под ила.

 

старик с трудом скрывает, что скорбит.

он сказку про дракона-крокодила,

светило проглотившего, 

с орбит

смахнувшего блуждающие звёзды,

что создал сам владыка Хуан-ди,

творит.

твердит.

ребёнок плачет, слёзы

стекают с расцарапанной груди.

 

что дальше?

как утешить, дать надежду,

да просто убаюкать, наконец!

 

слова текут торжественно-неспешно:

 

‒ Небесный Император во дворец,

где и полы из яшмы, вызвал.. панду,

и приказал избавить мир от мук,

от злобного чудовища...

 

‒ а сам-то? ‒

спросил не в меру осмелевший внук,

благое семя не отвергла пашня,

старик расцвёл:

‒ попробуем заснуть?

всё ближе панда. им уже не страшно.

 

семь тысяч ли на запад, над долиной,

как плуг, под камень вбитый в борозде,

остановилось солнце для Навина.

и так висит.

уже четвёртый день.

 

Нелестница одесская

 

Коляскам ‒ взлёт!

Неинвалид

скулит на встречном эскалаторе.

 

Фуникулёрится вдали я

не доползти и не вскарабкаться

по отступающей стене

(заразны методы кочевников).

 

Амфитеатр окостенел,

и бесподобен в роли челюсти.

 

Умытый город гол, и стыл,

и липнет к пяткам тротуарами.

 

Держите!

Тридцать золотых

вам возместят утрату ауры?

 

Затворники

 

совы ахнут, крякнет ворон ‒

жди большой воды.

за творцом идёт затворник,

путает следы.

 

лес уходит вверх по склонам,

чувствуя беду.

в дикой моде невесомость.

ной с иовом ждут бессона.

за петром пришли масоны,

строить акведук.

 

под конвоем (взяли сонных)

отведут глаза.

воин уязвил дракона?

реставрирует икону

князь таврический, под ёмким 

небом – «динозавр».

 

время тянут грубой силой

в ярком свете дня красивый,

а во мгле ‒ урод.

сколько ни анализируй,

прячет радиоактивность

в страхе углерод.

 

* * *

 

просто стелют часовые,

хуже зазывал.

в гамме с синим белый стынет.

гость с ладонями навыверт.

‒ вы, простите, здесь впервые?

‒ нет, уже бывал.

 

в чём-то длинном, опоясан,

тихо говорит.

не кавказец ‒ не опасно

‒ ну-ка, предъявите паспорт.

так, а почему без гласных?!

ах, иврит-шмиврит.

 

имя сказано повторно 

задом наперёд.

за средой приходит вторник.

завтра ‒ время вод.