* * *
Пчёлы исчезли:
Пла̀чу по пчёлам.
Птицы исчезли:
Пла̀чу по птицам.
Берегите поэтов!
Если поэты исчезнут,
Будет некому плакать
По пчёлам, по птицам...
* * *
Жизнь уходит от нас –
Так уходят неверные жёны.
Год от года наглеют
И лгут нам в глаза зеркала;
Все сочувственней взгляды
И шёпот друзей приглушённей;
Непонятны свои,
Но понятны чужие дела.
Жизнь уходит от нас –
Очевидно, мы ей надоели.
Мы готовим себя,
Но она застаёт нас врасплох.
Лишь теряя её,
Мы тоскуем о ней без предела.
Нам дороже всех благ
Каждый день,
Каждый час,
Каждый вздох.
Жизнь уходит из нас
Ежечасно и ежеминутно.
Я тоскую по ней,
И тоски этой мне не унять.
Я стеснялся любви,
Но теперь признаю̀сь в ней прилюдно.
Каждым вдохом своим
Признаю̀сь я в любви к ней опять.
Бумеранг
Когда я был подростком,
Как-то сказал отцу:
«От твоего Утёсова
За версту разит нафталином.
Настоящая музыка – «Beatles».
Недавно мой сын-тинейджер,
С прической «а ля ирокез»,
Телодвиженьями рэппера
И жевательной резинкой в зубах
Обратился ко мне со словами:
«От твоих ливерпульских придурков
У меня пропадает эрекция.
А настоящая музыка –
Эминем и Тупак».
Жизнь, ты давно уже рассудила
Меня с отцом,
Рассуди меня с сыном.
Дай мне вполглаза увидеть,
Дай мне вполуха услышать,
Что скажет сыну мой внук
И в каких выраженьях
Он пошлёт Эминема подальше...
* * *
Судьба звонит по телефону,
В сознанье рвётся напролом,
О чём-то шепчет монотонно,
А мы её не узнаем.
Она звонит глубокой ночью
И ослепляет спящий мозг.
Я мёртв, подавлен, обесточен,
Податлив, словно талый воск.
Она надрывно и печально
О чём-то шепчет о своём.
Ей всё известно изначально,
А мы – ни духом и ни сном...
Судьба звонит по телефону...
А голос, голос! – так знаком...
Раскатисто и глухо – стоном
С другого света грянул гром.
Судьба звонит по телефону,
Справляется, как мы живём,
Мы этот голос отдалённый
Опять в упор не узнаём.
* * *
Я завидую им, молодым.
Груз веков их совсем не тревожит.
Всё «до фени», «до лампочки» им,
И устойчив устоев треножник.
Я завидую им, молодым.
Им сомненья на плечи не давят.
Знанья их невесомы, как дым,
Спор с отцами, как мир, стародавен.
Я завидую им, молодым,
Семипядным во лбу неумехам.
Тренированым мышцам литым,
Быстроте и задорному смеху.
Я завидую им, молодым,
Несуразным и суетно-праздным.
Свято место должно быть пустым.
Даже глупостью юность прекрасна.
Не сужу: да не буду судим.
Но усталой душой, загрубелой
Я завидую им, молодым, –
С этим мне ничего не поделать.
* * *
Эти юные ангелочки
В аккуратненьких платьицах
И коротких штанишках
Совершенно не отягощены
Знаниями о жизни и мире;
Они порхают над нами,
Над нашими серыми буднями
И над нашей историей,
Над мировыми и гражданскими войнами,
Над Гитлером и над Сталиным,
Над нескончаемыми очередями
За хлебом из отрубей;
Порхают над нашей памятью,
Давящей нам на плечи...
На эти неугомонные,
На воздушные эти создания
Ну совершенно не действует
Закон всемирного тяготения...
* * *
Ну что Роден! – Родену было просто:
Он брал кусок мрамора,
Отсекал от него всё ненужное,
И получался шедевр искусства.
Попробовал бы он
Взять «Толковый словарь»
Объёмом в сто тысяч слов,
Вычеркнуть из него
Все ненужные слова,
И получить при этом
Что-то стихоподобное…
* * *
Всё думаю, думаю,
И никак не могу разобраться:
Дорога, ведущая к старости, –
Это подъём
Или спуск?
* * *
Колокол уже вот-вот осипнет,
Кто аукнется? Ведь ждёт святая рать.
…Я ещё не видел Миссисипи,
Значит, мне не время умирать.
Гуд струится бархатный и звонкий;
Вот ещё кому-то вышел срок…
…Я ещё не видел Амазонки,
Значит, рано подводить итог.
Жизнь прошла. Закончилась фиеста.
Есть конец у каждого пути.
…Я ещё не видел Эвереста:
Мне никак нельзя сейчас уйти.
Колокол настырно и упрямо
Всё звонит, кого-то всё зовет.
Я еще не видел Фудзияму,
Колокол! Ещё не мой черед…
Звон струится, звон-напоминанье:
Близится последний поворот…
Мы же повторяем, как шаманы:
Колокол! Ещё не мой черед…
* * *
Когда призовёшь меня, Господи,
Преврати меня в сахар – прошу Тебя,
И раствори меня в небе:
Пусть ему станет сладко.
А потом я прольюсь на землю –
Не манной небесною, нет! –
Сладким дождём или снегом.
Пусть земле станет сладко.
* * *
В Брюсселе,
В самом центре города,
Какой-то маленький,
Чёрненький мальчик
День и ночь напролёт
Все писает, писает, писает...
Ради этого нахалёнка
Сюда со всех уголков планеты
Из года в год съезжаются
Богатые ротозеи,
И глазеют, глазеют, глазеют...
* * *
Нет, вы только посмотрите:
В эту осеннюю холодину,
На пронизывающем,
Ледяном ветру
Деревьям приспичило раздеваться.
Совсем с ума посходили!
* * *
Дни стучат,
Как копейки на счётчике.
Нам отмерено в жизни
Каких-нибудь несколько тысяч
Таких копеек.
Дни впадают в недели,
Как копейки впадают в рубли.
Нам отмерено в жизни
Несколько жалких десятков
Таких рублей.
Живи, человече,
Копеек своих не считай.
Просто помни,
Что счётчик включён...
* * *
Каждый раз
При слове «ягуар»
Моё сознание
Устремляется в джунгли,
Раздвигает заросли кустов,
И из их глубины
Раздаётся рычание зверя.
А буйное воображение
Моего пятнадцатилетнего сына
Хватает красную ручку
И рисует «крутую тачку».
© Гурген Баренц, 2017–2021.
© 45-я параллель, 2021.