Григорий
Князев

1

В тяжёлые дни наши чувства крепчали:
Ни ночью, ни днём мы не знали покоя.
Спасибо тебе, что в минуты печали
Касалась меня своей тёплой рукою;

За то, что бывала немного нелепа,
Порой, как с ребёнком, со мною возилась;
За то, что не верила в худшее слепо,
Но верила в чудо как в Божию милость.

Спасибо тебе! Ты мне стала опорой.
С ума не сойти бы: «Он, кажется, бредит...»
Бросает в озноб от рыдания «скорой»,
Как будто бы к нам эта «скорая» едет.

Родней, чем в крылатые наши минуты,
Когда я с тобой был безумен-безбашен,
Ты стала мне – в близости смерти и смуты.
И кружится мир наш, прекрасен и страшен.

2

Уберёг ли Господь от чего-то,
Пожалел и отвёл от беды?
Ты сгорела, оставив мне фото
И неполный стаканчик воды...

Ты сгорела, как свечка, как спичка,
В лихорадке, в горячем бреду.
Ох, моя ненаглядная птичка,
Встречи нашей всю жизнь я прожду.

Верю я: ни в удушливом морге,
Ни на кладбище в жгучий мороз –
Нашу связь никогда не расторгнуть
Даже так, задыхаясь от слёз.

Наша связь – непостижна, незрима,
А разлука – на срок, не навек.
Ещё крепче и жарче любима,
В белый-белый шагнувшая снег...

3

Звучат слова немыслимой ошибкой:
Не верится, что Настя умерла,
Что на пороге жизни – хрупкой, зыбкой –
Земные вдруг оборвались дела...

Нет – вышла, нет – уехала куда-то.
Не повернётся каменный язык
Озвучить смерти и рожденья даты
Короткой жизни, пролетевшей вмиг.

Я твёрдо знал, что ты со мной навеки,
В одном лице – ребёнок и мудрец.
Не высыхают в одночасье реки,
И русла не меняются сердец.

Казалось бы, ничто не предвещало,
Могли бы вместе столько мы успеть,
Но жизнь прошла – всему учись сначала:
Ходить, смотреть, дышать, любить и петь.

4

В гробу, как мёртвая царевна,
Лежала ты передо мной.
Во мне отчаянно и гневно
Копился холод жестяной.

Не страх, не скорбь – благоговенье
Я испытал в прощальный час.
Телесные распались звенья,
Чтобы сплотить бесплотно нас.

Над голубой твоей могилой
Дрожал я в минус тридцать пять.
Столп света встал сквозь воздух стылый –
И небо стало вдруг сиять.

Так Бог по-своему управил,
Пути иные углядел:
Тебя забрал, меня оставил –
Для новой жизни, новых дел.

5

Нас было четверо: наш кот,
И папа, и жена любимая,
Но трое умерли за год –
Осталась боль неутолимая
В моей раздавленной груди,
Как стены рухнули несущие...
И что готовит впереди
Мне одному – моё грядущее?

Я не загадываю сам.
Хоть дом запри и опечатывай!
И только верю небесам,
В их отсвет, глянцевый и матовый.
Вдруг помощь явится с небес:
Решатся чудом неурядицы,
Вернётся к миру интерес,
И жизнь... не сразу, но наладится.

6

Когда б я знал, что ты умрёшь
Загадочно, скоропостижно...
По-прежнему колотит дрожь
При виде спящих неподвижно.

Засели в памяти слова,
В них и тревога, и отрада,
Одно: «Я жив, и ты жива.
Чего ещё для счастья надо?»

Предчувствие нас подвело –
Ты стала воздухом и светом.
Ещё темно и тяжело,
Но высший разум есть и в этом.

Сжимаю землю я в горсти,
За нас молясь, крепясь, мужая.
Прости, моя любовь, прости,
Простая,
               детская,
                             большая!

7. Письмо

Помнишь наших запретных свиданий огонь:
Как мы прятались, как шифровались от прочих?
Нам казалось: как вазу, любовь нашу тронь –
И она разобьётся, не склеить кусочки.

Как мы, дети смешные, друг другу клялись,
До озноба, до боли счастливые оба,
Что не на год, не на два – на целую жизнь
Будем вместе от школьной доски и до гроба.

Как меня исцеляла от страсти больной
Ты заботой сердечной, мой ангел-хранитель,
И на каждой ступени ты шла предо мной,
Протянув мне защиты незримые нити.

Мы прожили двенадцать подаренных лет
Неразлучно от комы твоей и до смерти.
И, посланий твоих ожидая в ответ,
Шлю тебе я стихи и молитвы в конверте.

8

...А сколько и путей, и планов
Нечаянно оборвалось,
Когда беда, внезапно грянув,
Единых, развела нас врозь?

У новой жизни на пороге
Я пробую начать с нуля.
Так жалко тех задумок многих,
Что забрала себе земля:

От всех твоих картин-поделок
До всех моих черновиков,
Где прост сюжет, где почерк мелок,
Где ярок мир, да бестолков...

Пусть замысел творится тайный,
Скрываемый от нас, людей,
Тем твой уход необычайней
В огромной череде смертей.

9

Возвращаюсь в дом, где прожил
Тридцать три с рожденья года,
Слышу поступь тихой дрожи
От буфета до комода.

Все твои цветы засохли.
Как в лесу, блуждает эхо
Между комнат, что оглохли:
За помехою – помеха.

Ранит отчуждённость взгляда:
Что казалось ценным самым,
С этим всем проститься надо,
Будто бы с ненужным хламом.

Вновь жильцы заселят дом наш,
Где мы жили и любили,
Где с порога веет – помнишь? –
Духом старой книжной пыли.

10

С тобой, но без тебя – так странно!
И обретеньем, и утратой
Мир стал негаданно-нежданно.
Мерцает образ твой крылатый.

За нашей дверью, словно эхо,
Как будто мы не расставались,
Я помню: колокольчик смеха
Всё льётся-льётся, не печалясь.

Не унывая и в болезни,
Ты мне, не много и не мало,
Наперекор открытой бездне
Жить полной жизнью завещала.

Вдруг на твои сороковины
Среди живых тебя замечу...
Я знаю: в духе мы – едины,
И сам Господь сулит нам встречу.

11

Ну кто сказал, что нет спасенья,
Что возродиться не дано?
Иду по улице весенней:
Сверкает каждое окно.

Ещё недавно, той весною,
Ходили вместе мы по ней,
А нынче? Нынче – всё иное:
Острее,
             выпуклей,
                              страшней.

Из уличной неразберихи,
Из марта сделав шаг в апрель,
Я загляну в твой дворик тихий
И первую услышу трель.

Не ты ли мне поёшь, голубка,
Твинь чередуя с ци-ци-ци,
О том, как жить легко и хрупко,
Пока мы дети и птенцы?

12

Слёзы светлой печали на память
От ушедшей на небо родни,
Но не спятил, не вышел на паперть,
Не замкнулся и в чёрные дни.

Как с ума ни сходи, как ни бедствуй,
Как ни думай о горе чужом,
Души близких живут по соседству,
Только выше меня этажом.

Вдруг припомнится милое что-то:
Разговор или просто словцо
Из семейного круговорота –
И ладонью прикрою лицо.

Круг умерших родных моих тесен,
Но и в этом растущем кругу
Дар печальных и радостных песен
Я до срока, даст Бог, сберегу.