В час, когда тьма обнимает улицы –
Город усталый спит.
Слышишь, родная, иль тебе чудится –
Кто-то в окно стучит.
Ты не печалься, не надо, родная.
Стуку тому не внимай:
То моё сердце, как птица больная,
Рвётся в утраченный рай.
Нас разлука больно ранила.
Горе горькое в дом принесла
И дорога печальная, дальняя
Между нами змеёй пролегла.
Но проходит время печальное.
Дето кончится и я – дома.
И забудем дорогу дальнюю,
Выпью рюмку, за встречу, рома.
Возвращусь, поседевший немного,
Обниму, поцелую тебя,
Расскажу тебе очень много.
Заживём мы вместе, любя.
А при царе – она была царицей!
Сейчас в неё помои, яды льют…
О, Боже, что же с ней творится!
Да ладно бы, если с ней, С народом нелады.
Как струны на гитаре натянули,
Пожалуй, так недолго до беды…
Ну, а в Кремле правители уснули,
Они за Нижний не ломают головы.
Полвека город на запоре.
Не видят, что ли, прорванные швы?
Не видят, что обман с надеждой в ссоре!
Вернулось величавое название,
Вернуть бы душу, смех, улыбки!
Тогда бы, пусть и с опозданьем,
Родная Волга накормила б рыбкой!
(Песня)
Издали нам крикнуло: – Ты прости, прощай.
Затоптали детство наше сапогами.
Улетела юность как шальная птица.
Крыльями взмахнула на излёте дня.
Растворились в небе дорогие лица.
Молодость умчалась, словно поезд скорый.
Где ты моя молодость – ты ответ мне дай.
Утащили милую, знать, лихие воры.
Жизнь как шутка глупая. Жизнь порой безжалостна.
Не склоняя голову, проживёте век!
Каждый день пусть будет человеку радостным...
Всё равно могилу запорошит снег.
печёною картошкой.
Солнце опустилось к нам...
Засинело молоко в кружке,
травы тают.
Так приятно и легко
Краски россыпью легли
на твои ресницы,
Фонарей летят огни
желтокрылой птицей.
Пьяную морду заката?
Вы видели белою ланью
Летела луна крылатая?
Вы видели парня хмельного,
Красивого, удалого?
Он шёл за девчонкой одной,
Не бойся, тебя не обижу.
Лишь буду тебя ласкать,
С тобой одной стану ближе,
Мёд твоих щёк целовать...
Девчонка та убежала
С ухмылкой на лице.
Звёздная нить дрожала
На синем небесном венце.
Весел я и больше не бунтую,
И весны весёлую улыбку
В самые я губы поцелую.
Подставляй мне губы, сад вишнёвый,
Белыми ветвями обними.
В шелест листьев, радостный и новый,
Стук сердечка моего прими.
Чему мы рады в Новый год.
Ведь жизнь с каждым годом тает –
Так что же радует народ?
Выходит – мы спешим проститься
С прекрасной жизнью своей.
Туда спешим, где крепко спится,
Откуда нет назад путей.
А, может быть, тому мы рады,
Что пережили ещё год,
И Бог за это нам в награду
Двенадцать месяцев даёт.
Вот и разгадка тайны этой –
Я сам её не разгадал.
(Как хорошо живут поэты –
Им Бог успокоенье дал).
И цветочки собирали.
Мы на горку побежали,
И лисичку увидали,
А лисичка рыжая
и, к тому ж – бесстыжая,
Хвост свой пышный распустила,
И была такою милой.
А лисята бегали –
Они не обедали –
Птичек маленьких ловили,
Ну, а птички их дразнили,
Не давались в лапы.
Мишка косолапый
Сразу появился
И всему вот этому очень удивился:
«Глупые лисята, птичек не ловите,
Лучше земляничку быстро соберите.
Земляничка так вкусна,
От неё мне не до сна.
Спать совсем я не хочу,
И от радости кричу».
А лисята глупые
Мишку не послушали,
Птичек стали всех давить
И мамаше приносить.
Мишка огорчился,
Взял и... удавился.
Лягу, поплачу немножко.
Тихо потом усну,
Видя во сне луну.
Звёзды над миром мерцают,
Милых не забывают.
Лягу на землю сырую –
Сон меня поцелует.
Тучки плывут, как лодки.
Мимо идут красотки,
Сердце моё терзают,
Сами про это не знают.
Если бы знали про это,
То пожалели б поэта:
Он их в слова рифмует,
Образы их рисует.
Ветер уносит горе.
Сердце её на запоре.
Ключика нет в колечке –
Нет для меня местечка.
Вот, написал куплеты,
Или про то, иль про это.
Сами секрет раскройте,
Если хотите – спойте.
* * *
Ах, какой уют:
Любочка и Анечка
На лестнице поют.
Вы не проходите,
Люди, мимо них:
Киньте в эту шляпку
Рублика на двоих.
Мы подружки верные,
Вместе всё поём.
Это Бог, наверное,
Посетил наш дом.
Улыбайтесь, люди –
Мы ведь любим вас,
Верим – счастье будет,
Счастье без прикрас.
Ох, какая прелесть,
Ах, какой уют:
Любочка и Анечка
На лестнице поют.
Как увижу – сердце не могу унять.
Милые вы птички, милые вы крошки,
Всех бы вас, девчонки, я хотел обнять.
Да кому я нужен, как вчерашний ужин?
Ножки, мне осталось... лишь по вас вздыхать.
Надо мной уж чёрный, чёрный ворон кружит
И ему недолго остаётся ждать.
Умирать придётся. Только ножки эти
Мне украсят этот очень грустный день.
И пожил довольно я на Белом Сете.
А теперь я просто очень Старый Пень.
Поэзия для смерти не подходит.
Зачем туманом кутать вечный сон.
Ведь смерть за каждым из нас бродит
И гонит потихоньку вон
Из жизни всех людей на свете.
Какая глупая судьба.
Тогда зачем на Свете дети,
Зачем за счастием ходьба?
Зачем мечтаем, строим планы?
Она в плаще идёт за мной.
Всю жизнь залечиваем раны…
О смерть, не торопись, постой!
Зачем тебе покос обильный?
Кто твой хозяин-господин?
Кто Он, скажи: Злодей Всесильный
Иль нашей жизни Властелин?
Ответа нет – молчит бесстрастно.
Смотрю назад – она молчит.
Жить надо. Спрашивать напрасно.
Жить и когда душа болит.
Я этот текст, романс печальный
На память друга написал.
А он… отправился в путь дальний,
И слов прощанья не сказал.
Деревенской улицей
Деревенской улицей, я иду неспешно.
Нынче воскресение – спит ещё она.
Петушки-будильники, знай, кричат прилежно.
Церковь восстановленная издали видна.
У избушки крашеной бабушки гутарят,
А меня приметили – замолчали вдруг...
Прохожу я мимо них – ласково кивают
(Не волнуйтесь, старенькие, я ваш лучший друг).
Слышу: зашепталися: «Кто это, откуда?»
Всполошились, славные, глядя на меня –
Оглянулся – вслед глядят, словно бы на чудо!
Вот задал загадку им я целых на три дня.
Всех переберут в уме, всех пойдут, расспросят,
Чтобы убедиться: я не с «ентих» мест...
Бабушки при встрече счастье нам приносят.
В них покой душевный, как на церкви крест.
Скоро возвращуся я в город свой занудный.
Я покину этот благодатный край...
Бабушки я знаю: путь ваш очень трудный:
За печали-горести попадёте в рай.
С днём рожденья, гениальный дяденька
Гениальный дяденька.
Тебя славят дяди снова,
Плотные и гладенькие.
Чем им плохо, «дядя Вова»?
По твоим ученьям
Они будут все здоровы,
А стране мучения...
Что ей делать теперь без него?
(Как любила его – не тайна,)
Бога ей заменял самого.
Ну а нынче она беспризорная.
Нет кормушки из сладких блюд:
«Эх ты, жизнь моя зазорная!
Как бы всё это мне вернуть!»
«Как прекрасно жилось при хозяине?
А хозяина звали ЦЭКА!
Эх, прекрасная была псарня,
Да и будка была велика!»
А теперь и хозяина нету,
(Добывай себе пищу сама),
Тут и вспомнить его котлету –
Эх, не жизнь, а сплошная тьма!»...
Так тоскует собака дозорная –
Без хозяина жизни нет:
Эх ты, жизнь твоя, твоя позорная
Сладких косточек и котлет.
И глупые вопросы задавать.
Офелия – Богиня моя, Нимфа,
Прости меня, что взялся унывать.
«Остановись, мгновенье – ты прекрасно!»
Пиши себе, издёрганный поэт!
И не гадай – что надо, что напрасно...
В стишке моём большого смысла нет.
Поэзия – рождение «ребёнка».
Не надо «матушку» за это упрекать.
А лучше дайте вы ей пищу и «пелёнки» –
Пусть будут «деточки» во здравии бывать.