Георгий
Яропольский

Попытка отречения

Ахи, вздохи, чернильная сырость, – 
ты избыт, сочинительский вирус! 
       Не потянешь меня за язык. 
Хоть я с прежним собою и вижусь, 
но из собственных чаяний вырос, 
       а живу – потому что привык. 
  
Полно пялиться в небо пустое: 
не отыщется в этом отстое 
       человеческих искренних чувств; 
остаётся глумленье простое – 
что ни яблочко, то налитое, 
       яду надо дорваться до уст. 
  
Эй, гибискус, фиалка и кактус, 
приобщаю вас к этому факту-с, 
       дым пуская в вас ночь напролёт: 
божеством остаётся лишь Бахус, 
осознание этого – лакмус 
       (посинеет любой, кто поймёт). 
  
Жизнь сгорает быстрее, чем клубы. 
Кто трубит в проржавевшие трубы? 
       Не берусь описать этот звук. 
Я бы мог заговаривать зубы, 
да к чему? Эти фокусы грубы, 
       кто бахвалится ловкостью рук? 
  
До свиданья, счастливые дети, 
тёти, дяди, – тепло вам на свете: 
       вы и в shit различаете sheet, 
ну а я разорвал ваши сети… 
Но откуда же строки вот эти?! 
       Да и в горле немного першит.