Евгения
Баранова

Рыбное место

Цареубийцей вырвался закат 
(бежал по бухте, отражаясь в иле). 
Вся Балаклава – стянутый канат, 
который незаметно отпустили – 
 
расширилась, слегла, изнемогла 
под взглядом нарождающейся ночи. 
Сливалась с небом алая игла – 
и был союз до жалости непрочен. 
 
Лишь генуэзцам грезился луфарь, 
но не Лифарь, а, связанная кротко, 
морская тварь – обеденный словарь, 
случайная подруга сковородки. 
 
Литой Куприн – зелёный, золотой – 
молчит в причал на ржавчине понтонной. 
Шаланды с мягкотелой мелюзгой 
давно не приводили листригоны. 
 
Над Чембало гортанный говор стих, 
от итальянцев мало что осталось… 
И лишь на нас, счастливых и живых, 
задумчиво поглядывала старость.