Глава 1. Долгожданная встреча
Вероятно, рассказанная история повергнет вас в шок, но я испытываю острую потребность излить произошедшее на бумаге, поэтому в позволительной степени я забуду о ваших чувствах.
* * *
Шёл 2017 год. Год для меня непростой, впрочем, как и все годы моего взросления. Тогда мне было двадцать два года, и я впервые встретил своего Мастера…
Чтобы хорошо представить себе картину нашей реальности согласно представлениям большинства, достаточно опираться на умозрительный опыт, который складывается из года в год пребывания на этой бренной земле. Но и древние мудрецы говорили, что большинство – это не лучшая опора для ума. Поэтому я решился поведать вам невообразимую для «нормального» человека историю.
Её следует начать с банальности… Дело в том, что в свои двадцать два я уже был женат. Это произошло в двадцать лет. Два года спустя после бракосочетания, как и следовало ожидать в нашем случае, пошёл разлад. Я часто ругался со своей женой и не мог чувствовать себя спокойно в собственном доме, из-за чего частенько возвращался в родительский дом, хотя бы на пару часов. Помню, мама любила эти часы, не потому что она желала моего возвращения, она любила кормить меня, как это было когда-то, и желала меня утешить.
В один из критичных дней, после очередного скандала я решил прогуляться и отправился в Центральный Парк. Это место меня умиротворяло, сколько я себя помню. Смею утверждать и сейчас, что созерцание деревьев – это лучшая и самая доступная медитация. Этой практикой я и занимался, когда требовалось восстановление сил.
Я сел на скамью на одной из небольших аллей и внимательно слушал журчание фонтана, стараясь отпустить все посторонние мысли, я смотрел на высоченную сосну и воображал сколько ей лет, свидетелем каких событий она могла быть и сколько ещё она простоит на своём месте после того, как меня не станет. Время текло медленно и мало-помалу я приходил в себя. Но у всякого человека есть физиогномическая особенность – наши думы, будь то радостные или грустные, так или иначе отражаются на наших лицах и оставляют долгий отпечаток. Именно он, этот неизгладимый след утомления от двухлетних семейных тяжб привлёк внимание моего Мастера. Во всяком случае, так мне показалось.
– Печаль ваша глубока и не может разрешиться. Вы пытаетесь найти решение, но вы ещё очень далеко, – услышал я сипловатый и низкий голос старика, подошедшего ко мне. Я не знал, что ему ответить. Смотрел, смотрел, смотрел… и моя скупая слеза позволила ему присесть ко мне. Его лицо было испещрено морщинами, но длинные седые волосы, собранные хвостом, вкупе с развитой мускулатурой придавали ему некоторое молодецкое обаяние. Однако, несмотря на хорошую физическую форму, было заметно, что старику не меньше семидесяти. Ростом он был чуть выше среднего, одет в длинный бежевый плащ, из которого выглядывала серая шерстяная водолазка и серые клетчатые брюки, одним словом, одет он был весьма со вкусом.
– Я бы хотел помочь вам, более того, я скажу, что вы нуждаетесь именно в моей помощи, – сказал старик убеждённо, но не нагло.
– Почему вы так решили?
– Дело в том, что ваш брак погубит вас. Для этого не надо обладать глубоким умом, достаточно всмотреться на то, как вы сидите, т.е. в каком положении – ваша спина тянется к земле, хотя вряд ли вы испытываете проблемы со здоровьем, а судя по выражению вашего лица, вы сильно измучены… Вам просто не хватает решимости перестать быть с человеком, которого вы уже не любите. Ну, что скажете? – он посмотрел на меня и подмигнул, в этот самый момент я испытал впервые то ощущение, которое впоследствии я буду называть «воспоминанием произошедшего», в миг мне почудилось, что я уже знаю этого старика, словно мы договорились встретиться именно здесь и именно сейчас.
– Скажите, я мог вас где-то видеть раньше? – неуверенно спросил я.
– Меня зовут Кристофер, и нет, раньше мы не виделись, по крайней мере, в этой жизни точно, – ответил старик и снова подмигнул мне.
– Вы очень хорошо говорите по-русски, Кристофер, – ответил я и внимательно осмотрел его одежду, которая и вправду показалась мне импортной.
- Не судите по именам, они мало что значат. Я разумею имена, которые дают нам при рождении. Вас к примеру…
– Иван.
– Иван. Рад знакомству, Иван! Но по сути это ведь очень привязывает вас к этой реальности. Нет ничего более приземленного, чем имя человека, данное ему при рождении. Как же тогда добиться свободы, спросите вы?
– А разве свобода возможна?
– Понимаю. Вы разумеете так, что нет абсолютной свободы, ибо мы имеем великое множество привязанностей, страстей, пороков. Но что если я скажу вам, что есть люди, способные добиться абсолютной свободы?
– А чем же питаются эти люди?
– Вы меня порядком впечатлили, Иван. Быстро вошли в колею! А ответ мой таков – этим людям, как вы их называете, вовсе не нужна пища… – шепнул мне Кристофер, и не знаю почему, но в его голосе я почувствовал несомненную убеждённость в словах, которые он произносит, поэтому и я был склонен ему поверить. Старик достал сигару, обрезал её с одного конца и закурил. Вероятно, он ждал должного эффекта от своей последней фразы. Спустя несколько затяжек он обратился ко мне:
– Хотите ли вы достичь абсолютной свободы, Иван?
– Что для этого нужно делать? – спросил я машинально.
– Для начала разведитесь со своей женой, а после я найду вас, – твёрдо сказал Кристофер и, пожав мне крепко руку, ушёл. Я был необычайно смущён и просидел несколько минут не шелохнувшись. Когда я повернул голову в ту сторону, куда ушёл Кристофер, его уже не было видно.
Вернувшись домой, я застал жену, оживлённо разговаривающую с моей тёщей. Не трудно было догадаться, что речь шла обо мне. Речь совсем не лестная. Но меня это совершенно не беспокоило, отчасти благодаря привычке, но в большей степени из-за впечатления после встречи с Кристофером. «Боже правый, я ведь всегда, всегда задавался этим вопросом – что есть свобода? Возможна ли безусловная свобода?.. хм… в конце концов, нас ведь ограничивают собственные тела… Как там было у Платона? – и говорит Сократ: ”Настоящий философ не боится смерти, ибо так он освобождается от тенёт тлена и идёт к богам…”. Разве не это та самая свобода, о которой он твердил мне?» – голова шла кругом, и я не знал, что мне делать теперь.
– Где ты был? – холодно спросила Анна.
– Гулял в парке.
– В парке? А предупредить нельзя было? Почему ты не взял мобильник? – повысила тон Анна.
– Просто забыл.
– Просто забыл… да, мам, вернулся. Позже позвоню.
С минуту я молчал и смотрел на Анну очень грустными глазами, я готов был вот-вот заплакать.
– Знаешь, Аннушка, по легенде у Сократа была ворчливая жена. Её звали Ксантиппой, и Сократ, сказал, что благодаря таким жёнам мужчины начинают философствовать, – сказал я вяло и тихо и рухнулся на кухонный табурет. Анна автоматически плеснула лапшу в тарелку и грубо подала её мне.
– Благодарю, – сказал я и приступил к трапезе, поскольку был очень голоден.
– Тебе не интересно, о чём мы говорили с мамой?
– Говори со своей мамой о чём угодно, только ради бога, оставь меня сейчас! – воскликнул я, чувствуя себя совсем обессилевшим.
– Доешь – убери за собой, – рявкнула Анна и ушла в зал. Там она включила вечернее ток-шоу, так что шум разноголосицы мешал думать, и казалось, на время забыла о моём существовании.
Да, мы были молоды и несчастны. Несмотря на нашу молодость, плотские утехи давно были забыты, и теперь мы вели совместную жизнь словно по принуждению, боясь родственного, да что там, общественного осуждения. Сложно было признаться себе, что развод необходим, что мы не сделаем друг друга счастливыми, поскольку уже стали несчастны от того, насколько мы разные и насколько наши сокровенные желания не совпадают. В свои двадцать два года я чувствовал себя утомлённым стариком, повидавшим век, да век несладкий, я чувствовал себя последним неудачником…
В первую ночь после моей встречи с Кристофером он явился ко мне во сне. Дело было всё в том же парке. Пели соловьи, звенел фонтан и было так ярко, свежо, уютно, так легко было мне в этом сне!
– Здравствуй, Иван!
– Здравствуйте, Кристофер!
– Позволишь присесть? – спросил он.
– Конечно. – Ответил я, но он словно и не дожидался ответа. Присев на скамью, он достал из своего рюкзака термос и две жестяные кружки.
– От кофейка ты, пожалуй, не откажешься?
– Это именно то, что нужно. – Я искренне обрадовался напитку. Кофе был приготовлен как надо – чёрный, без сахара, с корицей.
– Я не смутил тебя при нашей первой встрече? – спросил Кристофер тихим голосом.
– Вовсе нет. Более того, в тот вечер мне не хватало вас дома… Но как это всё закончить? Я не смею… я не могу…
– Пойми же… ты делаешь несчастным не только себя, но и её. Ты тратишь драгоценное время. Это твой долг завершить историю, в которой ты оказался по ошибке.
– Полагаю, вы относитесь к людям, верующим в судьбу?
– Именно так.
– Тогда, как же моя семья может быть ошибкой, если это судьба?
– Но ведь всякому дана свобода воли?
– Дана… Я никогда не мог разрешить для себя эту дилемму – как свобода воли сочетается с судьбой?
– Свобода воли – это твоё естество, а судьба – это закономерное следствие твоего выбора и выбора людей, с которыми ты соприкасаешься. Подумай вот о чём: по-твоему, Творец хотел видеть нас безвольными рабами предписанных решений?
– Как же хорошо мне с вами и ясно! Совсем, совсем ясно! – воскликнул я. Только спустя пару мгновений ко мне закралось сомнение, – однако, вот что меня мучит – мы повенчаны… а что Господь сочетает, того человек да не разлучает. Разве не так?
– По-твоему, Господь хочет, чтобы ты был несчастлив и был причиной несчастья другого человека? – спросил Кристофер и пристально вгляделся в меня. Я смотрел в его глаза и ясно сознавал, что знаю этого человека многие тысячелетия. Как объяснить это? Я просто знаю и всё. Я чувствую и верю в это. – Да, это так… – шепнул Кристофер и по телу моему пробежали мурашки, а в голове зазвенело.
– Что так? – спросил я, испугавшись.
– Ты знаешь. Уже знаешь… – ответил Кристофер, – посмотри на небо, – указал он пальцем вверх, и небо стало темнеть, словно сутки многократно ускорились, а затем мы как бы поднялись над планетой… я видел это своими глазами: другую планету с прекрасными существами, гуманоидами, древнее всякой живности на Земле и видел, как два высоких белокожих гуманоида обнимают друг друга, они клянутся в братской верности друг другу на своём языке, и странное ощущение – я понимал, о чём идёт речь, я всё прекрасно понимал…
– Так это мы?! – восторженно спросил я.
– А как же, мой друг? Наконец-то я нашел тебя!
В окне замерцало утро. Я не спеша поднялся. Анна спала. Сон всё еще был передо мной во всех деталях. На кухне я отворил окно, заварил кофе и закурил. Я просидел, тяжело размышляя, неизвестно сколько – солнце уже вовсю залило двор, когда Анна вошла ко мне.
– Иван, – тихо обратилась она ко мне, красивая и робкая, какой она, казалось, никогда со мной не была, – нам надо поговорить.
– Надо, – ответил я, потушив очередную сигарету.
– Кажется, это всё… – сказала Анна и глаза её наполнились слезами. Она протянула руку ко мне, и я положил свою кисть на её холодный кулачок.
– Ты права. Это всё…
– Прости меня, – шепнула моя жена и подошла ко мне, обняла и поцеловала в голову.
– И ты прости меня. Сегодня я соберу вещи, беспокоить тебя не хочу.
Я встал, помыл чашку, запер окно, из которого дул холодные осенний ветер, прошёл в спальню, наскоро оделся и вышел на улицу.
Как же хорошо было на улице, словно в этом сне! Свободно, свежо, уютно. Так завершился мой брак.
Глава 2. Следующий уровень
Я не вернулся сразу же за вещами, не отправился в родительский дом. Прежде всего я поехал в Центральный парк.
Всё благоухало и внушало мир. Журчал милый моему сердцу фонтан и ничто не могло обеспокоить меня. Был сделан шаг, не сделать который было нельзя.
Кристофер ждал меня на той же скамье, где мы провели нашу первую беседу. Увидев меня, он достал термос и кружки. Тогда я понял, что во сне был действительно он.
– Как же это можно объяснить? – опешил я.
– Иногда встречаются родные души. Кто сказал, что ими могут быть только влюблённые пары? – улыбнулся Кристофер. – Полагаю, ты не откажешься от такого же кофе и сейчас?
– Что вы! Это бесподобный напиток, – ответил я, снова радуясь предложению.
– Первый вопрос, – заговорил Кристофер, когда мы отхлебнули чуток чёрного кофе, – какую цель мы преследуем?
– Помниться, вы говорили об абсолютной свободе.
– Бинго! – воскликнул Кристофер, и только теперь я обратил внимание, что он стал гораздо моложе, лет на тридцать, – Не смущайся моему внешнему виду. Я могу быть каким угодно и кем угодно, ты верно и не заметил, что я нынче японец и зовут меня теперь Такеши?
– Ха-ха! Грандиозно, Кристофер! – я был невероятно ошеломлён. – Не знаю, чем я больше шокирован: тем, что ты читаешь мои мысли и приходишь во сне, или же тем, что ты теперь японец.
– Однако, вернёмся к нашим баранам. Что такое абсолютная свобода, по-твоему? – спросил Такеши.
– Обеспеченность, безопасность, свобода выбора, – ответил я, не задумываясь.
– Весьма удовлетворительный ответ для среднестатистического гражданина корпоративной страны, для эффективного винтика общества потребления… НО! Не для тебя!
– Что плохого в этих понятиях?
– Худо в самом основании этих понятий, когда они вместе в контексте текущего столетия. Я скажу, что ценность человека самого по себе дискредитирована, разумея его ценность вне этих понятий. Как воспринимается сам по себе человек необеспеченный, не обладающий должным (якобы) уровнем безопасности, не имеющий (якобы) свободы выбора? Полагаю, ты сможешь догадаться, что такой человек – это безликая сущность, выпавшая из пространства, проще говоря, это призрак. Так почему же ты держишься за эти понятия? Кто-то внушил тебе, что быть богатым не просто лучше, а необходимо, иметь автомобиль – не преимущество, но долг, а выборы твои должны формироваться, исходя из престижности целей, не так ли?
– Это из разряда – «как плох наш дивный капитализм»?
– Нет, дружище, это древнее, чем «служить мамоне». Но некоторые общества, к сожалению, особенно увязли в сети внешнего достатка. А как же достаток внутренний, Иван?
– Такеши, ведь штука в том, что семья при таком раскладе невозможна.
- Да, ведь ты, как и большинство людей восточного полушария, скажешь, что мужчина – это хищник, завоеватель, кормилец, что женщина, увы, не должна посягать ни на что другое, кроме как на домашний очаг, подконтрольный хищнику. Но если так, как же тогда отнестись к проблемам экономики, к безработице, к желанию женщины трудиться? Я знаю, что твоя жена и её семья не поддерживали тебя, потому что у тебя были финансовые сложности… но, может, ты силён в чём-то другом? Может, твоя задача, именно твоя, не задача, которую тебе навязывают, твоё призвание – быть не хищником, но кем-то другим?
– А как же питаться? – спросил я неуверенно и следом добавил, – хотя ты говорил, что есть люди, не нуждающиеся в пище.
– И вправду, такие есть. Тебе до них пока далеко… Я могу сказать лишь одно, Иван, грядут большие перемены, и кто не сумеет пересмотреть свои взгляды на жизнь, к сожалению, останется позади, и это в лучшем случае, – заключил Такеши, и вдруг я заметил, как он заговорил по-японски, ошарашено уставившись на меня. «Ты обрёл меня, а я тебя…» - услышал я голос внутри, в то время, как японец испуганно удалялся прочь.
– Куда? Куда ты делся? – смотрел я вслед убегающему Такеши. «Будь предельно спокоен. Считай, что мы вышли на следующий уровень. Теперь я всегда с тобой. Со временем я познакомлю тебя с другими представителями Ордена», – размеренно и тихо проговорил Кристофер внутри.
– Боже! Я схожу с ума! – воскликнул я и быстро, нервно отправился куда глаза глядят.
«Иван, слушай меня! Иван! Не паникуй!» – настаивал Кристофер. «Мы с тобой, Иван. Мы с тобой!» – услышал я другие голоса.
Я бежал абсолютно убеждённый в своём помешательстве. Я был уверен, что Кристофер есть плод воспалённого ума.
Перед глазами мелькали автомобили, и я боялся попасть под колёса, шли люди бесконечной цепочкой, и я боялся внезапного удара ножом или выстрела в упор, лаял пёс, и я боялся, что он непременно захочет разорвать меня в клочья. Мир был полем битвы. Все направили гнев и стрелы против меня. Я шёл, не зная дороги. Ледяной, сковывающий суставы страх пожирал мое сознание, искажавшее пространство. Я видел чертей в силуэте давящих громадностью деревьев…
Но загорелась ясная звезда, и мир разделился на семь уровней вверх и семь – вниз. Просветление, свежесть, кротость, благочестие и сила обволакивали лучами свыше, а зло и тьма сгущались к самому дну Вселенной. Шли войны в звёздах. Сражались духи и люди, пытавшиеся понять своё значение и смысл на земле…
Я брёл, уже забыв себя совсем, пока не оказался на дороге. Нестерпимая боль пронзила тело, и я потерял сознание. Меня сбил автомобиль.
Очнулся в палате. Трубки в носу, спокойное биение медицинской аппаратуры, флуоресцентный свет равнодушных ламп. На табурете лежало письмо.
«Уважаемый Друг! Прошу простить меня за поспешность. Я рано показал свои возможности, оттого и смутил твой ум. Прости… Твоя мама замечательная женщина. Готова была сторожить твой покой целую вечность. Отдыхай и будь благословен.
С Уважением и Любовью,
Твой Кристофер».
Я снова созерцал. Огромное и прекрасное полотно городской окраины раскинулось до линии горизонта. Не замечал, как принимал уколы и таблетки…
Это было астральное путешествие. Я покинул своё тело.
Когда-то устремлялись духом Колумб, Магеллан, Кук. Великие философы пытались узреть центр вселенной, пророки получали мудрость.
Я видел уровни и постоянные подъёмы душ по ним. И спуски тоже. Вечный свет сиял, и вечная тьма поглощала.
Я плыл в космосе. Играл орган. Умирали звёзды. Галактики неспешно шли, повинуясь центру. А там – Он. Трон и слава…
– Как ты себя чувствуешь? – интересовалась мама, наливая мне очередную порцию пельменей.
– Много лет… действительно много лет, мама, я чувствую себя превосходно! – ответил я восторженно.
Кухня наша возвышалась над миром…
– Ты мне ничего не говорил о своём новом друге. Забыла, как его зовут, – говорила мама, – напомни.
– Его зовут Кристофер. Чуть позже мне надо будет с ним встретиться, обсудить кое-что. Он предлагает мне работу за границей. Возможно, мне предстоит дальняя поездка.
– И далеко тебя занесёт судьба?..
После крепкого сна на космических просторах я встретился с Кристофером. На улице стояла ясная погода, солнце готовилось вот-вот зайти, и мне очень захотелось в тот миг встретить закат как-нибудь по-особенному.
– Позволь я исполню твоё желание. Для этого нам не нужно искать специального места. Достаточно найти где присесть, – предложил Кристофер, – к тому же ты уже пребывал в состоянии блаженства и покидал своё тело, что далось тебе невероятно просто для твоего уровня.
– С радостью соглашусь, Кристофер.
– Где ты хочешь встретить закат, дружище? – обратился ко мне Кристофер, в то время, как я взволнованно наблюдал себя со стороны.
– Есть одно замечательное место. В Парке первого президента есть небольшое возвышение с греческими колонами, откуда виден весь город. Закат как раз в той стороне, – сказал я, и Кристофер произнёс шёпотом неизвестное мне заклинание. Голубое мерцание, словно сияние небес на северном полюсе, окружило наши души и перенесло нас в названное мною место. Однако было сложно понять – то ли мир вокруг, повинуясь нам, передвигался, то ли наши души парили с невероятной скоростью. Я понял наконец, что в духовном измерении возможно всё.
Закат был значительно чудеснее, чем я видел когда-либо в обычном состоянии. Теперь я встречал его без призмы бренного тела, в тех палитрах, в каких он есть. Я лишь скажу, что я чувствовал… Закат без примесей телесных пороков и треволнений прекрасен. Сознание машинально проецирует самую подходящую мелодию; первую слезу восторга, первую влюблённость оно сочетает с чудом заходящей звезды. Как часто поэты, вероятно, стремились к подобной чистоте восприятия, и стоило им уловить лишь секунду этой чистоты, они творили (я убежден в этом) то, что история будет помнить вечно! Ничем не примечательно человечество, если в нем не будет этого божественного соприкосновения с великой красотой и чистотой!
– Здесь мы и условимся о твоём путешествии, Иван. Сроки его зависят от тебя. Завтра я приду за тобой, и мы отправимся в далёкий путь… путь духа. Гордись этим в рамках дозволенного, поскольку это великая честь – быть избранным нашим Орденом. В тебе пробуждается сила духа, наша задача помочь тебе направить её в нужное русло, в том направлении, к которому тебя назначило Начало.
– Я готов. Боже правый! никогда я не был так счастлив, я не был собой до встречи с тобой, мой милый друг!
– Это и есть наша главная задача – быть собой.
Глава 3. Демоны внутри нас
Нам предстояло отправиться в Прагу. Я никогда не был в Европе, но Кристофер предупредил моё радостное предвкушение, дав понять, что для осмотра местных достопримечательностей у меня попросту не хватит времени. Было чуток досадно.
– Но я ведь когда-нибудь компенсирую упущенные возможности? – досадовал я в самолёте.
– Вероятно, ты окажешься в таких местах, о которых не догадывается ни один человек на земле. Поэтому не торопись называть земные красоты упущенными возможностями. – Ответил улыбчиво Кристофер. Это меня приободрило.
– Знаешь, по мне, так Баху достаточно было сочинить Токкату и Фугу ре минор, но он вдобавок сочинил «Воздух» и «Страсти по Матфею». Чудесная музыка, не так ли? – смаковал каждую ноту Кристофер.
– И меня всегда привлекала классика. Ее гармония монументальна. Кажется, что сегодня уже не будет такой же мощи, – добавил я, – на днях у меня промелькнула мысль… смешная даже. Мне вдруг почудилось, не бог ли ты? Словно нет ограничений твоим возможностям.
– Есть ограничения, но их значительно меньше, чем у обычных людей. И ты относишься к категории счастливчиков с широкими возможностями. Запомни раз и навсегда, Иван, большая сила – это большая ответственность. Совсем скоро ты столкнёшься с обратной стороной нашей избранности и возможно снова задашься вопросами свободы. А пока ответь: как ты думаешь, насколько свободен человек, обладающий призванием?
– По-моему призвание – приятное бремя. Да, в какой-то степени оно лишает тебя покоя пока ты его не реализуешь, но стоит лишь ступить на свою дорогу, тогда и познается истинное счастье.
– Выходит, счастье возможно только когда человек обретает себя?
– Да, я думаю так, – ответил я.
– И ты верно думаешь. Ничто не вечно, правда? Ни человек, ни окружающие его люди, ни даже планета, на которой он живёт. Так за что же ещё держаться, кроме своего пути?
– А ещё говорят, что смысл в пути, но не в конечной цели.
– А ещё говорят, что конечная цель жизни непостижима настолько же, насколько недостижимо уловить её смысл в учениях, – сказал Кристофер. – Я безусловно старше тебя и могу кое-что подсказать. Так выслушай сейчас следующее. В своё время, когда мне пришлось в очередной раз столкнуться со своей настоящей природой, я чуть было не поддался соблазну. Мой мастер смог угомонить мой возгордившийся ум. Я очень надеюсь, что ты минуешь это препятствие, во всяком случае, ты всегда можешь положиться на меня. Когда я впервые понял, что могу творить чудеса, не сразу, со временем я также понял, что обладаю весомым преимуществом перед простыми людьми, – сказал Кристофер и нахмурился, лицо его помрачнело, и словно тень укрыла его серые глаза, превратив их в чёрные дыры. – Я скажу тебе, что у нашего Ордена есть сильный враг, древнее которого только свет Начала, давший жизнь всему. Тьма в данную минуту окутывает многие миры и только такие как мы способны что-либо ей противопоставить.
– О ком именно идёт речь? – встревожился я.
– Со временем ты всё узнаешь. Сейчас я бы хотел, чтобы ты понял, что спокойствие и мир – это то, что мы оберегаем, но не то, чем мы живём. Скоро мы приземлимся, а пока прочти послание, адресованное тебе.
«Уважаемый Мастер, Мы рады приветствовать Тебя! С пробуждением! Это великий праздник для нас, поскольку за каждым Мастером мы наблюдаем с его первого вдоха и ждём с нетерпением, когда Он снова сможет присоединиться к Нам. Поскольку Ты сейчас читаешь эти строки, то значит Ты в курсе, что не только Ты нуждаешься в Нас, но и Мы в Тебе. Как Ты уже понял со слов своего ментора – наш мир не только бесконечен, что уже давно установили физики, но и многослоен, что было известно ещё большее количество тысячелетий. Совсем скоро ты прибудешь в одну из Наших провинций, где Мы поможем Тебе полностью восстановиться после длительного прозябания, ибо всякий день вне пребывания в своей истинной природе для каждого из Нас является прозябанием.
Наша провинция в Праге представляет собой небольшое поместье близ столицы прекрасной Чехии. Для безопасности Мы предоставим Тебе место в общей комнате, в которой пребывают все Мастера, вне зависимости от сана. Пока ты являешься новичком, никто ни в коем случае не даст тебе повода чувствовать себя ущемлённо, поскольку каждый новичок, вне зависимости от своих способностей, является необходимым элементом Света. Свет и есть Начало. Парадокс не так ли? Исстари говорилось, что тьма – это отсутствие Света, следовательно, логично задать вопрос – не древнее ли тьма? не мудрее ли она? Отвечаем – нет! Свет, с которым тебе посчастливилось столкнуться в состоянии блаженства – есть самое древнее и мудрейшее везде, во всех местах бесчисленного множества миров!
Благословляем Тебя, Друг, и ждём Твоего прибытия! Впереди много битв и жизней, ибо если Ты прибываешь именно к Нам, значит Ты – рыцарь, коему суждено смело идти в бой всякий раз, как того потребует наш благословенный Орден!
С Уважением,
Верховный Совет Ордена Света».
В Праге стояла ночь, когда мы прибыли. Нас никто не встретил, более того, мы воспользовались общественным транспортом, что позволило хоть краем глаза взглянуть на город. Спустя час мы стояли напротив небольшого пригородного поместья. Оно напоминало бы средневековый замок, если бы не массивный трёхметровый забор с фонарями и сторожевая будка у главного входа. Из-за забора выглядывали престарелые дубы. Где-то ближе к дому виднелись три огромные голубые ели. Конечно, это меня обрадовало.
– Будет время для созерцания, – прекрасно понял меня Кристофер.
Он постучал в крупный ставень в виде головы льва, и спустя минуту дверь главного входа отворилась. За порогом стоял молодой человек лет тридцати, среднего роста, с аккуратно подстриженными чёрными кудрявыми волосами, с правильными чертами лица и глубоко посаженными карими глазами, которые в темноте казались темнее ночи. Чёрная кожанка поверх футболки с эмблемой «Металлики» придавали бы ему некую взбалмошность, если бы не его суровое выражение лица, даже угрюмое, что выказывало усиленную умственную деятельность.
– Рад видеть тебя, amice! – радостно приветствовал меня молодой человек, – я – Ричард, твой друг. Ох и долго же мы тебя ждали! – тон его был взволнованным, передавал явное ожидание чего-то важного. Только приехав в Прагу, я осознал, сколь тщательно готовились мои новые друзья к моему так называемому возвращению. Я почувствовал себя обязанным этому тону, ожиданиям, которые скрывались в действиях и словах моих друзей.
– Будет ещё время на сантименты, Рич. А пока отведи его подкрепиться, – наставительно сказал Кристофер.
– Разумеется, – ответил Ричард и предложил мне следовать за ним.
Мы вошли в замок. Нас встретил ненавязчивый свет камина и слабых электроламп в виде свечей на старинных бронзовых канделябрах. Довольно большая зала была увешана портретами августейших персон, мне неизвестных, классическое убранство внушало умиротворение. Шла оживленная дискуссия, суть которой я не сразу уловил. Ричард предложил мне присоединиться и указал свободное место на старинном кожаном диване красного цвета подле ещё двух молодых людей, я согласился присесть, и мне принесли вкуснейшее овощное рагу.
– Вы не совсем меня поняли, – ораторствовал страстно паренёк двадцати лет болезненного вида, – когда я говорю о свете христианства, я подразумеваю его наибольшее влияние на массы. Да, безусловно религии на сегодняшний день всё больше и больше дискредитируют себя, но нам ведь прекрасно известно чьи это проделки! Я полагаю, что свет Христа жизненно необходим именно в эту эпоху! У нас нет времени создавать новое учение и ждать, пока оно наберёт необходимую силу, чтобы вновь пуститься в изучение истоков духа, мы не можем позволить себе такую роскошь. Вспомним же, что и Христос был крайне необходим, и было чувство у всех нас, что мы почти опоздали!
– Твои тревоги похвальны, Милош, – отвечал седовласый мужчина, не старый, но внушающий почтительное отношение к себе, не без малого участия своих габаритов, – но, вспомни и другое, о чём мы толковали не раз, и не только здесь, со временем нам необходимо подвести людей к абсолютной толерантности друг к другу, что является единственным залогом мира. Ты говоришь так, словно и не был свидетелем жестокой манипуляции догмами. Любая, не терпящая малейших отступлений категория, приводит к появлению фанатизма. Это и не открытие вовсе.
– По всей видимости, наш милый польский друг после очередной беседы со своим прошлым я вновь поддался соблазну втиснуться в рамки одного учения? – сказал Кристофер, раскусив суть проблемы.
– Я лишь беседовал с одним из пророков, – отвечал конфузливо Милош.
– И ты даже не сумел распознать, что это был ты сам? – строго спросил седовласый мужчина.
– Не будем же слишком строги к нашему молодому другу. Милош, если для определённых людей учение кого бы то ни было и приводит к положительному результату, то нам всякая «твёрдая истина» вредна, ибо ни одна их них не приемлет в своём корне и толики того, что с нами происходит постоянно. Ты говоришь, что свет Христа необходим. Не спорю. Но не скажешь ли ты, что свет Будды лишнее или что ещё хуже – ересь, подлежащая геене огненной? Не забыл ли ты, дорогой Милош, что индийская, китайская, индейская, японская, когда-то эллинская культуры не менее самобытны, чем то, в чём ты формировался с рождения и потому считаешь это превалирующим началом? Я осмелюсь напомнить тебе вновь, Свет коснулся не только христианской культуры… Мы вовсе не стремимся уничтожить какую-либо религию. Цель состоит в том, чтобы каждый человек, вне зависимости от вероисповедания и цвета кожи, уповал на доброе начало, чтобы в нужный момент к нему лёгким ветерком пришла надежда на завтрашний день, чтобы он знал, что есть не только чёрный цвет и белый, но и множество других оттенков. Мультикультурность – вот наша задача! И я в сотый раз повторяю тебе, Милош, главная проблема человека – это неспособность принять и полюбить другое! – впервые я видел Кристофера в столь серьёзном воодушевлении, пусть и не суть дискуссии, но её дух я однозначно почувствовал.
– Так чем же мы будем заниматься? – шёпотом спросил я Ричарда, севшего рядом со мной.
– Всё будет открываться в нужное время. Положись на промысел, дружище. И этот диалог ты застал в самый подходящий момент, – любезно ответил Ричард.
– Здравствуй, Иван! – воскликнул вдруг седовласый мужчина, – мы так увлеклись нашим диалогом, что совсем забыли про тебя. Не хорошо это, прими наши извинения.
– Ничего страшного. Мне было очень интересно следить за ходом вашей беседы, хотя я не совсем понимаю, о чём именно идёт речь.
– А это не так важно. Всё открывается в своё время, к тому же ты уже заметил, что многое к тебе приходит во сне. Так и суть этого диалога обнаружится тогда, когда это будет тебе необходимо. Доверься своему подсознанию – оно есть связующее звено с центром мироздания, – заключил мужчина очень ласковым тоном.
– Знакомься Иван – это Фриц, родом из Мюнхена, – представил мне незнакомцев Кристофер. – Это Милош – бывший студент факультета религиоведения, из Варшавы. Его упорная душа завела его изучать то, в чём он был силён из поколения в поколение. Как ты уже понял, здесь пока не все, кто-то отлучился в город, кто-то сейчас вовсе не на Земле. И Ричард, с которым ты уже имел удовольствие познакомиться. Директором этой провинции является Фриц, поэтому вводную информацию предоставит тебе он.
– Собственно, к делу, – начал Фриц, встав со своего места и пожав мне руку. Минуту он не спускал с меня глаз и держал мою кисть, будто пытаясь что-то считать с неё, затем продолжил, – я должен принести свои глубочайшие извинения за чрезвычайную поспешность в твоём пробуждении, благо Кристофер – ментор на зависть другим провинциям, и ты обошёлся лишь лёгкими ушибами, но такова была воля Верховного Совета. Что ты должен знать прежде всего о нашей деятельности? Ты в курсе существования личности, которую мы всеми силами пытаемся обнаружить, но это далеко не все задачи, которыми обременена именно наша провинция. Если угодно, то Прага – это город Рыцарей, что и было сказано в письменном обращении к тебе, следовательно, наша задача всячески поддерживать мир, увы, без периодических столкновений с тёмными сущностями в этом деле не обойтись. Однако, смею заметить, что немало внимания мы уделяем образованию, именно поэтому временами толкуем о том, что было когда-то и о том, что, вероятно, может произойти и что мы непременно должны предотвратить, с исторической, с философской, с культурологической точек зрения. Просвещение… издревле этот факел Света выручал самых кропотливых сторонников нашего дела, многие из которых так и остались в неведении касательно своей истинной природы, что вполне можно объяснить самыми различными причинами.
Наша задача – не допустить нравственного падения человечества, поскольку именно по этой причине гибли гораздо более сильные миры. Основа твёрдого планомерного развития всякой цивилизации – есть здоровый, гибкий, но в то же время благочестивый дух общества, который, в свою очередь, формируется с помощью искусства, научных трактатов, новомодных тенденций… всё это, на первый взгляд, создаётся интуитивно и абстрагировано от всего и всех (ну, казалось бы, что могло помешать Канту в его добровольной изоляции?), если бы не духовный мир, к которому такие как мы имеют непосредственное отношение, а поэтому мы и отвечаем за чистоту и гармонию в высших сферах, довлеющих над цивилизациями. Это и есть наше главное поле битвы – борьба за высокую нравственность, – заключил Фриц и широко улыбнулся.
– С детства ты задавался вопросом своего призвания, и не спроста, Иван. Здесь теперь твой дом, – завершил обращение Фрица Кристофер.
– Но чем я могу быть вам полезен? Да, с вашей помощью мне приходилось уже видеть свои прошлые ипостаси, но сейчас… что я могу сейчас?
– Ты уникум среди уникумов, драгоценный друг! – ответил Фриц, – ты – Творец. Способности твои поистине чудесны и могущественны. Ты создаёшь идеи, которыми руководствуются люди и не только люди бесчисленное количество эпох. В каком-то смысле ты Муза для человечества. Запомни – твоя магия несёт не только огромнейшие возможности, но и величайшую опасность… Следи за собой всегда и будь осторожен! Наше дело на Земле зиждется на пяти творцах, которых мы бережем как зеницу ока. Пять творцов – пять провинций, и сотни стражей, готовых пожертвовать собой ради вас. Таков расклад.
Этого было достаточно для того, чтобы я опешил. Кристофер предложил мне отправиться в спальню. В первую ночь он остался со мной в одной комнате. Я не знаю, как описать состояние, которое я испытывал тогда – шок, тяжёлое обременение, озарение… но не радость. Я никогда не сталкивался с подобной тяжестью. Моё призвание быть творцом…
Я ожидал, что вступлю в мир постоянного блаженства, но оказалось, что блаженство доступное мне всегда, не останется со мной вовеки… по крайней мере так мне тогда казалось
.
* * *
Со временем я понял, что главная задача каждого члена Ордена, вернее негласная задача – это блюсти чистоту внутри себя. Мы – каждый своего рода волшебник, переплетены невидимой нитью, обязывающей нас заботиться друг о друге. Наш долг – не забывать, что мир с самого начала поддерживается нашей концентрированностью вокруг так называемых вершителей судеб. Формируя идеи, способные произвести революцию человечного ума, затем приходится искать наиболее подходящих исполнителей, которые, увы, не редко жертвуют собой, чтобы наши замыслы реализовались в той или иной цивилизации и поддерживали должный уровень прогресса, который в свою очередь невозможен без поддержания высокой планки культуры духа.
Познакомившись близко с деятельностью Ордена и став её частью (что, впрочем, не мыслимо одно без другого), я наблюдал воочию гибель нескольких выдающихся цивилизаций на земле. Греция, Египет, индийцы, шумеры, ацтеки, Майя, начавшие своё развитие выдающимся образом, неуклонно шли к закату и словно в конце своего царствования пытались кровью отомстить миру за то, что они покидают его, в то время, как сам он продолжает своё существование. Вспомните старание Рима, построившего свой фундамент на почве эллинской культуры, покорить всё, абсолютно всё, его разложение в самом основании, в тех, кто должен был подать пример, бросить вызов гибели своего народа! Это наблюдение опечалило меня, поскольку оно послужило доказательством пророческого сна, в котором я узрел неуклонность движения каждого человека и общества в целом к гибели, пусть это и противоречит основной цели нашего Ордена.
Спустя неделю пребывания в провинции, я уже привык к своей роли во многом благодаря поддержке своих старших братьев… Множество простых истин стали мне доступны. К примеру, как вы смотрите на совершенное общество? Полагаете ли вы, что капиталистический строй способен привести нас к гармоничному существованию? Орден наш считает, что максимально приблизились к этому страны, взявшие лучшее из социализма. Но особенно характерным для Гармонии эпизодом являются израильские кибуцы. Уникальное явление. Если вы не в курсе, что такое кибуцы – вот краткое объяснение: это община, в которой никто не имеет частной собственности, и в которой не существует денег. Люди в этих кибуцах трудятся во благо друг друга и оказывают услуги в обмен на услуги. Никакой гонки за престижем, стараний стать лучше и богаче своего соседа, лишь желание жить в согласии и мире.
В свое время один мудрец сказал: «Никто не может служить Богу и мамоне (богатству)». И это правда. Но согласно нашим наблюдениям, человечество неуклонно идёт к саморазрушению, которому мы отчаянно пытаемся противостоять, тем самым объясняется появление непомерного стремления к богатству и славе, что особенно выразилось в формировании капиталистического строя. Понимаю, это может навевать сомнительные мысли в связи с известным периодом существования СССР – живо представляются лозунги, не являющие истинную суть этой державы, но разве Равенство, Братство и Свобода – это что-то плохое, заслуживающее порицания? В конце концов возникли эти стремления вообще в другой стране. В конце концов, эта идея – венец нашего творения, и мы ни в коем случае не предполагали безбожное общество!
Повернуть историю вспять невозможно. Увы, мы захотели быть лучше своего брата, увы, мы позавидовали своему брату и убили его, чтобы быть лучше и богаче… Увы, мы хотим большего, чем то, что нам даёт каждый день. Мы забыли, что счастье – далеко не во внешних элементах нашей жизни. Счастье невозможно заключить в кузов нового внедорожника, в часы премиум-класса или же в огромный особняк. Так кто нам внушил, что счастье именно в этом?
Общество с дурными приоритетами порождает злодеев. Не нужно удивляться появлению Гитлера. Любой тиран – есть закономерное следствие искажения правды… Любой тиран – это следствие тысячи шрамов эпохи и конкретной жизни. Миллионы судеб переплетаются в огромном потоке времени. Не трудно представить, сколько боли способны причинить друг другу люди изрубленные, извращенные ложными целями, похотью, искалеченные, отчаявшиеся.
Когда я стал свидетелем всех человеческих эпох, одним ясным сентябрьским днем, Кристофер постучался в мою комнату.
– Прошу.
– Извини, если отвлекаю, но ты готов.
– Разумеется. Что следует далее?
– Я вынужден немного разочаровать тебя, – ответил Кристофер, понурив голову.
– Отчего же? Этого ещё не было ни разу. Что случилось?
– Тебе не удастся физически посетить другие планеты, как ты того желал.
– Пока я находился в нашей Провинции, речь шла об астральных путешествиях. Я и не предполагал, что возможны другие.
– Технологии достаточно развиты. А враг не дремлет… – загадочно произнёс Кристофер, подойдя к окну, – проблема в том, что ранее мы его контролировали, сейчас это невозможно. Надеюсь, до поры до времени.
– О каких технологиях идёт речь? Внеземных?
– И не только. У нас достаточно всякой дряни. Поэтому будь готов к тому, что я тебе скажу. На некоторое время, тебе придется покинуть нас. Надеюсь, это продлится недолго.
– Ты выражаешься слишком неопределённо. А как же… И где же я буду?
Я не успел получить ответа. Пространство стало растворяться в черноте космоса. Неужели всё это было иллюзией?
Продолжение следует
Иллюстрации:
картины, созданные нейросетью.
© Еркебулан Улыкбеков, 2022.
© 45-я параллель, 2023.