* * *
Наверху у соседей пробили часы
ровно двенадцать раз.
Уравновесила полночь весы.
Ноуменальный час.
Лает собака. А кошка спит. –
Мудрость – равно – покой.
Взглядом скит Божий тревожит пиит
и вопиет с тоской.
Может, он Бога тревожит зря:
он – конкурент Творца,
сам потому что – творец. Заря
сходит с его лица
и освещает вселенную ту,
что он сотворил, скорбя
или ликуя, лепя пустоту –
Бога портрет – с себя.
И кто его знает, созреет плод
плотскою теплотой
или наитье в Ничто уйдёт,
словно лесной сухостой...
19-20 января 2011
* * *
Империя в преддверии конца
скукожится шагреневою кожей
до абриса Садового кольца,
в пяти шагах от коего прохожий
другому улыбнётся: «Добрый день!»
Ему ответят на гремучей смеси
китайского с фарси... Эреба тень
над бывшим торжеством имперской спеси.
20 января 2011
* * *
Смерть любая – жуть; однако,
заклинаем в болтовне:
только б не от рук маньяка,
не от страха, не от рака,
а, желательно, во сне.
Ну, а жизнь – не сон ли тяжкий?
Все друг другу снимся мы
с назидательной замашкой...
Август, Павловск, луг с ромашкой,
переход во тьму – из тьмы.
20 января 2011
* * *
А может быть, вся жизнь была ошибкой?
А может быть, стихи мои грешны?
Но может быть, посмотрит Бог с улыбкой
из недр великодушной тишины
и скажет: «Было очень интересно
за озорством и дерзостью твоей
нам наблюдать. Молитвословье пресно.
С солёной шуткой вечность веселей!»
26 января 2011
Возрождение
Последний день январский сам Господь
благословил, его наполнив солнцем
и запахом весны. Ликует плоть,
душа ликует. За моим оконцем
деревья красным золотом горят,
подсвечены улыбкою заката.
Я надеваю праздничный наряд
и бусы из балтийского гагата.
Я вывожу на девственном листе:
«Господь, прости, что боль Тебе чинила».
И светится бумага в темноте,
и расцветают розами чернила.
31 января 2011
Памяти Мандельштама
Как в советской ночи
развелись стукачи,
мать Россия легла под Иуду.
Посиди, помолчи,
есть вино и харчи.
Что до крыс тебе? Крысы – повсюду.
Кто-то плачет в ночи.
Посиди, помолчи
и подумай: ну, чем мы поможем?
Где сильны палачи,
там сиди и молчи,
и святой стихотворец ничтожен.
7 февраля 2011
Майский дождь
Туда, где май в ночном пространстве,
окно широкое откроем мы,
где дождь, как дож венецианский,
блистает лужами и кровлями –
парчою, золотом и перстнями,
мигая зоркими сапфирами.
Рапсоды пьют-гуляют с песнями,
в обнимку с липами и лирами.
Вина в стакане пламя алое –
Синай, покрытый анемонами.
Целует ночь ланиты впалые
пророка, очи беззаконные
поэта и Психею русскую
с косой, в цветастом сарафане,
ей вымывая тропку узкую
в сыром тумане и бурьяне
меж строгих строк библейской прописи,
туда, где свет надеждой брезжит:
к воротцам тем в зелёной окиси,
что открываются всё реже.
6 февраля 2011
Зимняя ночь
В небе дышит звезда на озябшие тонкие пальцы.
Пред иконой латунный подсвечник, и в нём свеча.
Тени бронзовых будд совершают неспешные плавные танцы.
Что до растений в кадках – они молчат.
Зато в приоткрытую форточку хрипло бранится ветер,
и город грохочет, как пьяный рок-фестиваль.
Но спят безмятежно в кроватках ничейные дети,
не зная, что смерть – не такая уж дальняя даль.
Я знаю. С российских полей бесприютностью веет,
и воздух свободы, увы, воспалением лёгких грозит.
Венера зловеще над кровлями розовеет,
и чья-то душа совершает межзвёздный транзит.
Собаки восторженно лают, а слышится – плачут.
Котёнку во сне крутит фильму небесный Дисней.
Кряхтят в Подмосковье пустые промёрзшие дачи.
Нездешним квадратным цветком голубеет дисплей.
И строки плетутся, как прихоть античного бога:
венком не лавровым? из русских ромашек венком?
И грезится: росное поле и в поле дорога,
и речка вдали, и туда я иду босиком...
14 февраля 2011
* * *
Сознание дыряво, как дуршлаг,
и сквозь него проносятся кометы,
и звёзды падают, и знаком того света
мерцает греческий архипелаг.
И, вызывая ужас, бьёт под дых
пространство бесконечное без смысла.
Но нежно брезжат асфодели Стикса
и душу бередит лесбосский стих.
Медвяный хмель на солнечном пиру
Эллады, юной, как сама Киприда.
Но покидает пир кариатида,
чтоб поддержать светило ввечеру
кудрявою своею головой.
Поёт Эол в раздутой парусине.
Эх, жить бы жадно, как червяк в малине.
А после кротко прорасти травой.
17 февраля 2011
Ицукусима
Я омываю руки в водоёме,
чтобы войти в святилище богов –
людей, ушедших к предкам, ставших ками,
живущих в каждом дереве и камне.
Служитель в белом так похож на чайку,
и красен клён не потому, что осень...
Ты нарисуй на рисовой бумаге
мне бабочку – как иероглиф счастья,
овей меня листом, как опахалом,
чтоб отогнать печали и тревоги,
и сделай из листа фонарь бумажный,
его повесим мы на ветку клёна,
поярче сделай пламя, потому что
уж сумерки сгущаются, сгуща...
28 февраля 2011
Александра
Мой котёнок – Божья свечка,
что дарит приветным светом –
в стужу милосердным летом
бьётся честное сердечко.
А в глазах – озёрах горных –
столько нежности хрустальной,
столько мудрости потайной,
сколько, верно, в братьях горних.
Ты живёшь, не выбирая,
на имперских пепелищах,
но в сияющих глазищах
веют маем травы рая.
Бог, должно быть, воплотился
в тельце с шёрсткой золотистой,
чтоб любви источник чистый
в жизнь жестокую пролился.
Так играй, мой нежный светик!
Мышь не тронь и таракана.
Вот браслет из Ватикана:
строгих пап – игрой приветь их!
27 февраля 2011
* * *
С.
Глазами мудрыми богов
мы поглядим с тобой оттуда
на нас, упрямых дураков,
во прахе отрицавших чудо
посмертия. А вот оно!
Открыты время и пространство,
как раньше – пыльное окно
в тщету земного окаянства.
Теперь смотри и выбирай
под новым небом, новым солнцем,
куда пойдём (повсюду рай):
к японцам или черногорцам.
А хочешь, навестим И.Б.,
Сапфо или кого другого,
пока играет на трубе
архангел «Let my people go...»
Вот деревенька, речка, луг,
здесь ходят все друг к другу в гости.
И не оглядывайся, друг,
на кости наши на погосте...
15 марта 2011
Прошлое-будущее
За пивом вечернюю скуку вдвоём коротая,
уносимся мы в золотую эпоху Китая,
где мудр император, народ его чтит, даже любит,
особенно в дни, как чиновникам головы рубят.
Построено много дворцов, ну а пагод – не счесть их.
И жёнам китайским, и воинам свят кодекс чести.
И спорят буддийский монах с вдохновенным даосом
по самым насущным – божественным то есть – вопросам.
Так спорим и мы, разливая по яшмовым чашам
кокосовый сок, о посмертном присутствии нашем
у Жёлтой реки или вовсе отсутствии полном,
и дым благовоний над лаковым стелется полом,
как горный туман, не застлав голубые вершины.
Я глажу мизинцем твои дорогие морщины
в тени балдахина, на шёлке полночного ложа:
я – юная жрица, ты – старый опальный вельможа.
Мы вместе навеки, раз так нам И-Цзин напророчил,
и наши объятья, как в небе луна, непорочны,
и красный гибискус, из кос моих чёрных упавший
тебе на ладонь – он из строчки Ли Бо, нам запавшей
в сознанье, о том, что чужды Поднебесной изъяны.
С таким ликованьем кричат на заре обезьяны!..
24 марта 2011
* * *
В кресле на кухоньке, как в звездолёте,
я рассекаю пространство и время.
Тело недужное в смертной заботе
давит на газ – на Пегасово стремя.
Сколько лучистых миров во Вселенной
неизъяснимых и неисчислимых!
Но черноморский прибой белопенный,
бриз, шелестящий в кудрявых оливах
прочих чудес мне родней и дороже:
в маленьком домике около моря
жить бы и жить с Александрой, с Серёжей,
смерти не зная, не ведая горя.
Чистой водицей одарит колодец,
аист на крыше порадует танцем.
В гости заглянет какой инородец –
будем щедры с ним, как с Божьим посланцем.
В гости под видом бродяги, скучая,
может пожаловать сам Всемогущий. –
Звёзды, беседа за чашечкой чая
полночью вешней под вишней цветущей…
4 апреля 2011
Благая весть
Не от попов узнала я о Боге:
Он Сам позволил мне Себя узнать
и воспретил церковные пороги
мне обивать: «Не в этом благодать.
Да, Я бессмертный, да, Я сильный, крепкий,
Я создал жизнь, небытие поправ.
Так разгляди Меня в простой сурепке! –
начнёшь ходить, не приминая трав».
28 февраля 2011
© Элла Крылова, 2011.
© 45-я параллель, 2011.