Елена Зейферт

Елена Зейферт

Четвёртое измерение № 24 (156) от 21 августа 2010 года

Верлибр: вера в Liebe

 

* * *

 
Различные начала и продолжения
встречаются
и не исключают друг друга…
 
Бог и человек.
Сила и нежность.
Весна и снег.
Обновление и уход.
Чаша терпения и полная чаша.
Вечность и тлен.
Основа и хрупкость.
 
* * *             
 
Я ярко помню,
как у меня умерла любимая игрушка –
мишка вытянулся и застыл.
 
Как потом выяснилось,
расплавились его прорезиненные внутренности,
когда он лежал после ванны на батарее и сушился…
 
До сих пор храню его нетленные мощи.
Здравствуй, мишка – мои первые детские боги!
 
Дары
 

Сеттер Макс дарил брызги.
 
Я лежала на шезлонге у самого моря.
Бродяга Макс, окунувшись в воду,
выбегал на берег и радостно осыпал меня брызгами.
Я вставала, перетаскивала шезлонг в сторону,
снова ложилась.
Тогда и Макс забирался в море поближе ко мне…
И щедро дарил брызги!
 
Еды он, голодный, никогда не просил. 
 

* * *

  
Перевести произведение –
как полюбить чужого ребёнка.
 
Поверьте, это не трудно.
Нужно только уметь любить.  
 

Из цикла «Грузинский серпантин» 

 
* * *
 
Время впадает в Риони…
 
Продавщица глиняной посуды
у самой кромки автострады.
 
Машины наезжают на носки её кожаных туфель.
Рождённая из глины, она поджимает пальцы.
В туфлях мягкая сухая трава. 
Мальчик внутри огромной амфоры для вина.
 
Время, словно чьё-то детство, впадает в Риони…
Возле притока Риони – Дзирулы –
купальня, деревня, дети.
 
* * *
 
Свечевидные кипарисы
созданы для того,
чтобы поднять голову к их вершинам
и удивиться необъятности неба.
«Надо же!»
 
* * *
 
Земля Грузии плодородна.
Стихи здесь рождаются, как орехи и лимоны…
Скорлупа и кожура на них прозрачны.
Ядра и мякоть – тоже.  
 

Танец: Он и Она 

 
Между ними нет даже воздуха,
хоть и поодаль друг от друга
живут их лица, плечи, руки…
 
Девушка – белое вино в закупоренной бутылке.
Мужчина – патронташ.
 
Они свободно дышат воздухом между его ладонями,
которые он поглаживает одна о другую.
 
Она тихонько превращается в фарфоровый памятник страсти, 
пока узкий сапог его обнимает голень. 
 

* * * 

 
Виток за витком
идёт черновая работа Бога.
Люди становятся похожи на горы,
горы на ветер.
 
Пока не остановишь взгляд внутри себя,
вертишься волчком.
 
Но Бог несёт тебя по серпантину.
Тебе решать – стать человеком, горой или ветром.
Несомым.
Несущим.
Не сущим.
 

Из цикла «Армения – камень и камнерез» 

 

* * * 

 
Здесь всё – камень.
И даже деревянный домик Мандельштама.  
 

* * *
 

Камень и камнерез дают хачкару жизнь.
Мать становится ребёнком.
Отец – стариком.

 

* * *

 

Рождаясь, хачкар кричит.
 
Если он молчит,
значит, он ещё не родился…
Или родился мёртвым.  

 
* * * 

 

Когда ложишься спать,
между землёй и небом
в воздухе возникает хачкар.
 
Его все видят,
но сказать о нём можно только в стихах.
 
Он межевой знак.
Знак водораздела между правдами.
 
Кто-то видит светлый крест,
кто-то – тыл холодного камня,
а кто-то – ребро падающей на него плиты.
 
* * *
 
Если камни здесь бывают младенцами,
то люди – уже нет.
Они реликты.

 

* * * 

  

Как больно камню
и как резок взгляд мастера,
когда на камне проступает цветок креста. 
 
Армения, ты и камень, и камнерез.  

 

О странной независимости предметов 

 

До утреннего кофе
он спешил открыть её электронное письмо…
 
(Нежные, тёплые письма почти каждый день…
Если их не было, он бил в набат, и они приходили.)
 
Время шло.
Кофе и письмо постепенно менялись местами.
 
Заварив утром кофе, он с наслажденьем пил его
и читал очередное письмо.
 
Маленькими глотками выпив утром кофе на кухне,
он шёл вникать в новое послание…
 
Но однажды устал от полноты бытия!
 
«Да погоди ты с письмами!
Дай мне спокойно попить кофе!
Что за беда пошла – письмо вместо кофе…»
 
Выпив свой утренний кофе, он ждал её письма…
 
Назавтра
с чашкой кофе в руках он всё ждал письма…
 
Он так и не дождался письма, и кофе после ожидания был горек. 
 
Как хотелось письма вместо кофе… 

 

Я и верлибр

 

Ночь в Интернет-кафе не дороже, чем номер в гостинице.
 
Знаешь, я пыталась найти место между слов в немецкой газете,
в которой умерла рок-легенда, и я вместе с нею…
Я ведь уже тогда была мертва,
и мои легенды и мифы тоже.
 
Слышишь, я хотела обрести покой между звуков в отрывке из Россини,
звучащем в твоём подсознании,
но я абсолютно глуха, если рядом слово.
 
Видишь, я мечтала приклонить голову на клубочке дыма от твоей сигареты,
но он проседал от тяжести моих грёз.
Я не магнитная песчинка!
 
В полночь разрядился мой мобильный,
и последняя карета скорой помощи превратилась в тыкву.
 
Пусть ты уснёшь на коленях любящей дочери,
пока клавиши невесомо вбирают тепло
моих застывающих пальцев.
 
Смерть тоже сон, только лёгкий.
 
Buona notte.
Спокойной ночи.

 

В Филёвском парке   

 
Ю.

 
Лечила душу
поиском смыслов,
аллюзиями,
интертекстом,
авторским кино…
 
А оказалось, не хватало
юбки горчичного цвета,
случайно купленной
на прогулке с тобой,
и забытого ощущения полёта
на качелях
в Филёвском парке.
 
* * *
 
Я не успела написать
невероятно глупое стихотворение
о том, что ты Юний, Юлий, Август.
 
В июне – нежный,
в июле – грозный, 
в августе – опять великодушный.
 
Красивая женщина,
которую я вижу по утрам в зеркале,
сказала, что ты ослеп в июле.
 
Август не наступил.
 
* * *
 
Между нами – пятнадцать лет.
Между нами – по-весеннему юная,
прелестная девушка…
Она ещё озирается по сторонам жизни,
ищет себя
в зеркалах витрин и луж на асфальте…
 
И если ты обнимешь её,
то сможешь приблизиться ко мне,
но она, ощутив твоё тепло,
тебя уже не отпустит… 
 
* * *
 
А ведь только узнав тебя,
я остро осознала благодарность Господу
за
слух – как бы я услышала твои песни?
зрение – как бы я увидела твой рот и веки?
голос – как бы я рассказала тебе об этом?..
 
* * *
 
Ю.
 
Оставить на полдня Москву,
проплыть на спине больше, чем
путь от метро до работы,
разглядеть песчинки,
из которых состоит песок,
и обнаружить на голени любимого
ковш Большой Медведицы
из родинок. 

 

Репетиция

 

Задерживаясь вечером,
я потом выбегаю из входа-выхода
новой серо-каменной станции метро
во французском стиле,
с остающимися за моей спиной
изогнутыми фонарями
и скамейками, как на бульваре
(возле них так не хватает деревьев!),
и всегда вижу
напротив открывающихся дверей
встречающего тебя…
 
Ты делаешь стремительное движение вперёд.
И, обнявшись, а затем взявшись за руки,
мы идём домой.
 
Но сегодня разрядился мой мобильный,
я не стала звонить тебе с другого телефона
и предупреждать, во сколько освобожусь.
 
Я прошла по бульвару внутри метро.
По мокрому асфальту плит,
в котором отражались
то ли звёзды,
то ли светильники. 
 
И вышла в пустоту.
 
Даже такая репетиция жизни без тебя
меня напугала
и долго держала в страхе.
 
А у входа в иную подземку?..
Ты встретишь?
 
Без звонка по телефону.
Заслышав мой приход в еле слышном шёпоте деревьев,
которых не было в метро.    

 
Москва 

 

Он покорил Москву.
Он завёл сотни нужных знакомств,
Взял на приступ лучшие издательства
И книжные магазины.
 
А, оказалось, что он случайно попал
В зеркало Москвы,
В её черновую копию, 
И настоящая Москва его не узнала.
 
Жизнь впустую. 
 
Недостёршееся слово Liebe*
 
Когда сбываются сказки,
разбивается небо.
 
Я в Германии. 
 
Еду в чужом автомобиле по чужим дорогам,
а душа моя, сжавшись до километра боли,
вселяется в игрушки, прикованные к лобовому стеклу.
 
Пеппи Длинныйчулок, Заяц с морковкой и Гном.
 
Девочке спокойнее всех, только жёлтый локон,
прицепившийся к Гному,
не даёт ей покоя.
 
Зайца, серо-грязного,
судорожно сжимающего бутафорскую морковку,
нещадно бьёт по стеклу.
 
Отвожу глаза.   
 
Гном на верёвке, в сидячем положении,
смешон и страшен.
Его улыбающийся рот –
антоним грустных глаз.
 
Трое висельников – человек, животное
и сверхъестественное существо –
приветствуют меня на обетованной вотчине.
 
Таксист смеётся с немецким акцентом.
 
Под скрежет тормозов
я подаю ему евро,
щёлкаю непривычное «Danke»,
хватаю трёх бедняг в свою добрую жменю
и под хлюпанье их присосок
выпрыгиваю из красного жерла «мерседеса»…
 
Глаза таксиста превращаются в ромбы.
 
Я сумасшедшая русская
оттуда,
где была сумасшедшей немкой.
 
В области сердца у спасённого из неволи Зайца
вижу недостёршееся слово «Liebe».
---
*Die Liebe (нем.) – любовь.

© Елена Зейферт, 2000–2010.  
© 45-я параллель, 2010.