Елена
Колесникова

* * *

День оживал на триптихе оконном –
Пурпурно-зелен – ранний ренессанс,
И прожигало солнце холст посконный –
Роскошество для глаз.
Теплели рафаэлевские лики
Лукаво-купидонских облачков,
И сыпались, как стрелы, переблики
Сквозь вишенный альков.
Небесные питомицы-сирени
По-неофитски пламенно-ярки,
И глубоки сангиновые тени –
Послед ночной тоски.
Но ожил день, на триптихе оконном –
Листвы дрожаще-маслянистый блеск,
И взглядов, и речей твоих любовных
Таинственный гротеск.
Лишь ты один, как истинный маэстро,
Оттенки светлых чувств смешал во мне
И уподобил утренней весне
С цветочным ветром...

Облака

Переполнены верфи небесные –
Облака, облака, облака...
Горизонты весенние тесны им,
И бездонная гавань – мелка.

Рассыпается солнце оскольчиво –
Разбиваясь о мрамор бортов,
И горит белотканное точиво
Развевающихся парусов.

Блекнет день – за бессонье испрошенный,
Ветер в сумерки звёзды намёл,
Белый храм – с дальней верфи заброшенной –
На прибрежные воды сошёл.

Колыхнулось холмовье залесное,
А за ним – облака, облака...
Горизонты весенние тесны им
И вечерняя гавань – мелка.

* * *

Луны приоблачилась полугранность,
Облекла высь, умерив звёздный пыл,
И соловей свой серафимски странный
Напев – канона древнего – забыл.
И как не позабыть – такое солнце
Цветится – лепесток за лепестком,
И занавесь туманистая рвётся
Проснувшимся в неволе ветерком.
Исчезла – чёрным ходом – темь ночная,
Следы теней запечатлев в пыли,
Когда вернулась к нам очередная
Весна от сотворения любви.
Предчувственно сиреневеет затишь,
И небо розовеет зарево –
Сказать, что для меня ты много значишь –
Не рассказать по сути ничего...

Начало

В застенках мечется бетонных,
Взвесенясь, ветер, и блестит,
Клубится леденистой сталью
Колючепроволочный дождь.
Непостижимо мелкодонно
И обессинено почти
То небо, где светло мечталось,
Когда слепой низался дождь –
То мутный жемчуг – без разбору –
Ронял к ногам – перегрустив,
То – беззадумчиво-раскосый –
Сливался с солнцем, разомлев,
Кропил, благословляя споро,
Исповедимые пути –
Одноначатие всех вёсен
И расставаний на земле.
Святой осоливаясь болью,
В застенках безнадёжья спит
Душа, пленённая погодой,
Забыв полётов благодать.
И, наречёная любовью,
Весна – шутя – узорешит
От опостылевшей свободы
Меня опять, опять, опять...

О любви

Взолотилась за окнами нежность
И охлынула дом,
«Погуляем –
ты бросил небрежно, –
По прохладце вдвоём?»
Дремлет улица, ветки топорща,
Изомлев под дождём,
Розовеет наплаканно роща –
«Отчего же – пойдем...»
Наживлён белокипельной ниткой
К старым вишням туман,
С каждым шагом светлей у тропинки
Зеленится кайма.
Улетая рассеянно взором
За алеющий лес,
«Что за зори – вздыхаешь, – не зори,
А смотрины невест!»
И тотчас же притихшая нежность
Разлилась соловьём –
Я бросаю с улыбкой, небрежно:
«Хорошо нам вдвоём!»
Расшептал ветерок быстроногий
Мне секреты свои –
Посопутствуй, весна, нам в дороге –
К позабытой любви...

Сны

Стекло покрылось копотью седой –
Закат горел безудержно и жарко,
Из склепа пыльно-книжного Петрарка* –
Разбуженный – стоял передо мной.
Светлелся месс созвездиевых строй,
В окно сырым несло средневесеньем,
И стрельчатые башенки сирени
Из яшмы возводились голубой...
Как явны – смертью прерванные сны –
Живого сада – шум крылоплесканный,
И гул в крови – волнующе-органный,
И бледный пурпур тени у стены.
По длиннополой мантии ночной –
Акаций абрис нежно рисовался,
И в отблики пасхальных вспевов – «Славься!..» –
Вплетался локон – лунно-золотой.
Любви воскресшей – голос неземной
Шептал листвой в тиши заворожённой,
И билась, билась бабочка безвольно
В плену хрустальном звонницы резной...
Как странны – явью прерванные сны –
Закат горел безудержно и жарко,
И в переплёте бархатном Петрарка
Пылился в книжном склепе у стены.

___________
* Двадцатидвухлетний Франческо Петрарка
впервые увидел Лауру де Нов на пасхальной
мессе в церкви Святой Клары в Авиньоне.

* * *

На востоке сотканном адрасе*
Затянулась розовая нитка,
И блеснится – огненно-атласен –
Отблик – золоточешуйной рыбкой.
Сыплет пепел с фонарей настенных –
Очагов ночных самосожжений,
Все плотяней и живее тени –
Смугло-звёздной бездны порожденье.
Орхидей финифтевые крылья
Тронуты прохладно-влажным глянцем,
И покрыты камни терпкой пылью –
Волнами заласканные чадца.
Зонтики в просоленных сутанах
Усмиряют всклоченное море,
Мы с тобой – два отраженья странных
И уже не чувствующих боли.
Словно бы из плоти сердолика
Это солнце выточено в небе,
Слышишь – полуясный-полудикий
Мутных волн новорождённый лепет.
Тучи разверзаются бесшумно –
Цвета надвигающейся смерти,
Видишь – отблик золоточешуйный
Всё блеснится в рыболовной сети.
Если б рыбку вновь смогла поймать я,
Завопила б, замолилась в голос –
Выпросила новое бы счастье –
Наше-то совсем уж раскололось...

___________
* Адрас – восточная ткань из шёлка и хлопка.

* * *

Месторожденье тишины
Неявно душам непростившим –
Ты говоришь – весны не слышно,
Но всё – дыхание весны.
Рассвета бледный хризолит
Пронзён березоватой свилью,
И золотисто-синей пылью
Осыпан леса монолит.
Не разделяй любви моей –
Ей быть разбитой не пристало –
Она из лунного кристалла
И звёздных приисков светлей.
И все признания мои –
Одно огранчивей другого –
Верни в сокровищницу снова,
И все украденные дни.
Отколком мутным блекнет сон,
Небесный развернулся свиток,
И каждый миг, как жёлтый слиток –
Измерен, взвешен, оценён.

* * *

За сизую охапку сон-травы
Апрелю проданное первородство,
Во имя нас, во имя душ живых –
Весной оправданное вероломство.
Однорождённы – небо и вода,
Лучами распелёнутые солнца,
И раскололась звонко немота,
И веснословье пташье в уши льётся.
Переминаясь, кутают в туман
Берёзки – с глаз долой – худые стёгна*,
Но снова – блеск, и речь, и кутерьма,
Стеклённые – слепящей синью – окна.
Не в срок – патриархально-строгий лес
Предстал в обличье – неизменно-юном,
И рассветлел, и изошёлся весь
Волнами нарастающего шума.
Земля забыла болести свои
И всё спешит в небесный свет одеться –
Чтобы возможным сделалось любви
Воскреснуть в тёмной каменности сердца...

___________
* Стегно – бедро (церк.-слав.)