Елена
Иванова

* * *

А душа – молодая! Ей годы не в счёт.

И кажется, даже не в счёт ей столетья.

Лишь вспомню порой, когда жизнь припечёт,

Какие судьба мне расставила сети.

Как будто бы осени хмурой печаль

С собой унесла журавлиная стая.

Лечу, как на крыльях, в заветную даль

И даль ту растроганным взором ласкаю.

Беспечною ласточкой в небе кружу

И кажется, снова вернулась я в юность.

А станут пытать – ни за что не скажу,

В какой я родник и когда окунулась.

Голуби

Стайка белокрылых голубей

Взмыла ввысь, как будто для парада.

Созерцать – занятья нет глупей,

Если вам спешить куда-то надо.

Замедляю быстрые шаги…

Словно асы, в стройной круговерти

Пилотажа высшего круги

Голуби так виртуозно чертят.

Разойдутся и слетятся вновь,

То взовьются, то кружат над ивой.

Может в мире лишь одна любовь

Так парить – светло и горделиво.

Пусть грозится издали гроза,

Их ненарушим высокий праздник.

Чувствую, влажны мои глаза –

Отчего – 

расскажешь это разве?

О, полёт земной моей мечты!

Сбивчивым не объяснить мне слогом,

Как однажды я от высоты

Захлебнулась счастьем и восторгом!..

Эта память о былой весне –

Как родник, что смолк давно, заилясь.

…Голуби, приснились ли вы мне?

Светлые, куда  вы удалились?..

* * *

Исчезли тени с парковых аллей

И ящерками – в травы ли, в кусты ли…
Зелёные фонтаны тополей

Взметнулись ввысь

Да так вот и застыли.

Их золотят последние лучи…

Поверх вершин медлительной рекою

Текут пред тем, как опочить в ночи,

Мгновенья предзакатного покоя.

Последние мгновенья эти дня,

Который никогда не повторится,

Взволнуют на мгновение меня,

Как на черте незримой, на границе

Того, что знать нам, смертным, не дано,

Хоть станется всенепременно с каждым.

И кажется, что было так… давно…

Что ты уже здесь пребывал однажды.

И оттого так мило всё кругом,

Что узнаваем этот мир до боли,

Как будто ты пришёл в родной свой дом,

Но не в твоей

здесь оставаться

воле.

* * *

К чему  стремиться?..

              Если  сердце в шрамах,

Какие нам помогут скакуны?

И горизонты наши из-за рамы

Отселе и доселе – все видны.

Нам ворон уж поёт – не соловей.

С годами мы становимся всё строже

К бодливо-резвой юности своей,

Ну, а в душе… в душе одно и то же.

Ей хочется – о Господи! – любви,

Хоть юности покажется то странным.

Нам запоют внезапно соловьи,

Лишь взгляд в толпе отыщет взор желанный.

Вся радость жизни, может быть, лишь в том,

Чтоб в каплях росяного перламутра

Благоухать сиреневым кустом

Под тем окном, где мы милы кому-то.

Кому на Руси жить хорошо

На травке чёрная собака,

Дворовый свой оставив пост,

Блаженно вытянула лапы,

Откинут плетью чёрный хвост.

Несётся шумно по асфальту

Сплошной поток автомашин,

Она ж – лежит. И этим фактом

Как говорит: мы – не спешим.

Тогда как в жизни оголтелой

Я на ходу и сплю и ем,

В блаженной спячке это тело…

Ты оборзела, мать, совсем!

Стою уставясь, подбоченясь.

Каков пассаж, вот это да!

Счастливая, дуркует челядь,

А господа – туда-сюда!

Всех лучше ей, собаке, видно,

Жить ей вольготно на дурняк.

Глаз приоткрыла:

«Что, завидно?» –  

И потянулась сла-а-адко так.

Меня ж лишает равновесья

Ничто, о Господи прости!

И, говорят, что это весит

Не больше граммов тридцати.

И, говорят,  в собачьем теле

Живая тоже есть душа.

А если так на самом деле,

Мне не податься ль в сторожа?

А что? Лежала бы на лавке

И только – тихо, мерно грудь...

Ох, нет!Не вытянуть мне лапки –

Тут как бы ног не протянуть.

Мысли о смерти

Небытия страшны черты,

И сговорились мы, как дети.

Те, что боятся темноты,

Не поминать о ней, о смерти.

Взгляни, резвится детвора

С неподражаемым усердьем.

У взрослых тоже есть игра –

Играем в прятки мы со смертью.

Не видеть чтоб её, сгореть

Предпочитаем мы от водки.

А жизнь ведь, в сущности и смерть –

Мыс и корма единой лодки.

И ты получше вёсла смажь!

Мы все по воле Провиденья

Свершаем в вечность свой вояж

С момента самого рожденья.

Друзья сойдутся и родня,

Марш заиграют похоронный…

И поплывёт твоя ладья,

Веслу послушная Харона.

Кому-то ад, кому-то рай

В том лучшем мире обеспечен.

Со смертью в прятки не играй!

Не забывай – и ты не вечен.

А если ты ни в ад, ни в рай

Не веришь, то… какого беса!

Пусть мать родит тебя назад,

И попадёшь хотя бы в прессу.

* * *

Осенний вечер свеж, румян и чист,

Лишь в воздухе какая-то грустинка…

Не трепыхнётся ни единый лист,

Не шевельнётся ни одна травинка.

Кружится трактор под горой жучком,

Готовя почву для разгула мая.

Стоит в логу тумана сонный сом,

За дно ручья  низину принимая.

Махнув крылом малиновым земле,

Закат угас за тёмным косогором.

Крик птицы встрепенулся и сомлел

В предвосхищенье сновидений скорых.

И, словно ожидать уже невмочь,

Взметнув огнём прихлынувшие силы,

Осенний вечер ждёт смуглянку ночь,

Как любящий последней встречи с милой.

* * *

Признаюсь вам без всякой позы:

На том я, видите ль, стою,

Что жду от Слова вящей пользы,

Для пользы дела я пою.

Но для меня там только Дело,

Когда душа руководит.

И всё, что я стихом напела,

Мне было звуками молитв.

Молюсь в себе я этой тайне,

Которую – не знаю как –

Случайно ли иль не случайно? –

Мне кто-то дал, как Свыше знак.

Не многие доходят реки

До океана. Только речь

О том, что в каждом человеке

Жизнь – для того, чтоб течь ей, течь!

Признанье, слава – то пустое.

В себе Движение я чту.

Деревья умирают стоя,

Поэты – только на лету.

* * *

Свой тайный знак послал ты мне…

Отныне в сговоре мы будем.

Среди толпы мы – мира вне.

О, как в любви глупеют люди!

Сердец  им только б слушать стук,

Когда всем – зрелищ лишь и хлеба.

И эта глупость сходит с рук,

Ведь не земля судья им – Небо.

И каждый светел и могуч,

Вселенной целой он властитель.

Их двуединство звёздный луч

Прошил своей незримой нитью.

* * *

Скоро белая держава

Ахнет стужей!

А пока

Чешет степь скребницей ржавой

Ветру влажные бока.

Он повсюду веет-дует –

И в кустах, и средь отав.

Поросль щиплет молодую

Меж стеблей бурелых трав.

И, к ручью спустившись логом,

Над струёй текучих вод

Замерев  в раздумье долгом,

Грустно-грустно так заржёт…

А струе и горя мало.

Мчит ручей, прохладен, чист,

И листом играет палым,

И уносит жёлтый лист.

Юбилейное

(Шуточное)

Мне семьдесят. Ещё легка походка…

Анастасия Цветаева

Мне семьдесят. Всё так – легка походка!

Крыло на взлёте и стрелой – строка.

Взрезает бодро волны моя лодка,

И ничего, что шторм намял бока.

Как жизнь ни секла –

                     с чувством и с оттяжкой,

Переиначить чтоб,

                               но, видит Бог:

Лицо я не сдавала в перетяжку

Так, как сдают поношенный сапог.

Как рельсы, прям движения мой вектор,

И неизменным будет до конца.

Созревшего  морщины  интеллекта

Мне дороги, как шрамы для бойца.

Хоть в жизни есть опасные моменты

И всё вокруг безумия полно,

Не стала я, однако, пациентом

Лечебницы, где в клеточку окно.

Я счастлива: трамвай не переехал

И сук, что с дуба рухнул, не пришиб.

Какая замечательная веха –

Семёрочка с нулём. Ну, хоть пляши!

Пускай течёт судьбы моей водица

До океана Вечности.

Вперёд!

Я всё ещё на выданье девица,

А зеркало… оно, конечно, врёт.