L’Oreal. Ведь ты этого достойна!
написано в машине, стоя в пробке под рекламным щитом
На третьем транспортном кольце,
В мертвейшей пробке
Сижу я, как птенец в яйце,
В своей коробке.
Смотрю назад, смотрю вперёд,
Налево, вправо –
Табун стальных коней ревёт
Тысячеглавый.
А выше – подними лишь взгляд –
Лицо богини.
И «Жигули» под ним стоят,
И «Ламборгини».
От жажды сводит всё нутро,
И ноет тело.
А если б ехать на метро –
Иное дело…
Мой глаз завистливо следит –
Досадно всё же! –
Как, обходя рекламный щит,
Идёт прохожий.
Под ноги глядя, головы
Не поднимает,
И счастья своего – увы! –
Не понимает…
А взгляд с рекламного щита
Такой спокойный!..
Меня спасает Красота.
Ведь я – достойна…
Баллада о плывущей бутылке
Бутылка плыла по холодной реке,
осенней реке,
На прочих плывущих глядела в тоске,
в глубокой тоске.
А прочие плыли по важным делам,
серьёзным делам,
Бутылочной почтой скользя по волнам,
по тёмным волнам.
В какой-то бутылке виднелось кольцо,
златое кольцо,
В какой-то Кощеево было яйцо,
с иголкой яйцо,
Вон в той телеграммы: «Казнить зпт»,
«Нельзя зпт»,
Отрывок из драмы «И ты, Брут, и ты»,
неужто и ты…
Секретные планы, призывы спасти,
от смерти спасти,
В какой-то записка со словом «прости»,
ещё раз прости…
А эта бутылка пустая была,
без пробки была,
Она по реке очень грустно плыла,
печально плыла,
Её этикетку вода унесла,
давно унесла,
Бутылка боялась волны и весла,
не только весла:
Хохочущих чаек и рыбьих хвостов,
упругих хвостов,
И веток, и брёвен, и даже мостов,
представьте, мостов.
Но сколько ни бойся, погибель придёт,
однажды придёт.
Вода заливает распахнутый рот,
бутылочий рот,
И тянет, и тянет, и тянет на дно,
на самое дно,
А в мыслях бедняжки всплывает одно,
лишь только одно –
Что в ней ни письма, ни хотя бы клочка,
пустого клочка.
Закончилось время её тчк
……………………………
Блюдца
Разбившейся чашки сметаю осколки.
Короткий у чашек, как правило, век.
А целое блюдце поставлю на полку –
Для блюдца замедлится времени бег.
И так год за годом они остаются:
Отправить их в мусор не сможет рука.
Утраченных чашек забытые блюдца,
Они – как листы моего дневника.
Затеряны в тёмных глубинах буфета,
Неслышный ведут меж собой разговор.
Глазурь потускнела, надколота где-то…
Но словно влечёт паутинный узор
Неясных штрихов за собой вереницу,
Казалось, пропавших в волне перемен,
И в памяти вдруг воскрешает страницу,
Как с липовым чаем печенье «Мадлен»…
Как только на свет их достанут случайно,
Заметно лишь мне, как, незримо струясь,
Вплетаются в будни их скромные тайны.
Но вот я исчезну – исчезнет и связь.
И высятся блюдец разрозненных стопки,
Свидетелей хрупких растаявших дней.
Дневник ещё можно пустить на растопку,
А блюдца – увы! – уничтожить трудней.
Февраль 2012
В метро
Всё безжалостнее время,
всё стремительней отсчёт,
всё бесплоднее попытки удержать в часах минуты.
Даже после объявленья
«Поезд дальше не пойдёт»,
поезда неумолимо всё уходят почему-то…
Великим мореплавателям прошлого
Это было плохое судно, непригодное для открытий.
Христофор Колумб о каравелле «Санта-Мария»
За солнцем, по звёздам, по запаху,
маршрут сочинив из слухов,
они отплывали к Западу,
поминая Святого Духа –
раз носился когда-то над водами,
пусть покажет, где рифы, где мели,
между левиафаньими мордами
чтоб они проскользнуть сумели.
«Помоги нам, Святая Троица!
Мы хотим убедиться сами –
ну как правда за морем водятся
люди с пёсьими головами?
Помоги нам, Царица небесная!
Если с края Земли сорвёмся,
мы и в бездну лететь будем с песнями
и последними там посмеёмся!»
Хватаясь за хвост заката,
держась на плаву – вот чудо-то! –
они добирались – куда-то.
А мы всё бежим – откуда-то.
Воскресная прогулка
Отличная погодка!
Беспечно, налегке
гуляю я по городу
с мороженым в руке.
Вокруг идут нарядные
смеющиеся люди,
и может показаться вдруг,
что так всегда и будет…
Вспоминая Сицилию
От выходного до выходного
Хочу на море поехать снова,
Где от Мессины до Санта-Теклы
Циклопий берег – сплошное пекло,
Где в адский полдень на чёрном пляже
Один курортник безумный ляжет,
Где грузной жабой расселась Этна,
Где мы стареем так незаметно,
Где те вопросы, что мозг терзали,
Удастся вспомнить с утра едва ли,
А из ответов один лишь нужен –
Какое платье надеть на ужин,
Где так беспечно пчелы круженье –
От изверженья до изверженья…
Июнь 2013
Глобализация
разговор в супермаркете
Не видал ли где на карте
Ты Виргинских островов?
Для московского продмага
Это ближе, чем Тамбов!
Вот оттудова картошка,
Рядом – польский сельдерей,
Нам выращивал морковку
Добросовестный еврей.
Для бульона купим мясо
Австралийского бычка,
Духовитого добавим
Из Китая чесночка.
Из Голландии – капуста,
А из Франции – вода…
Только вот без нашей свёклы
Им в кастрюле никуда!
Так что ты не сомневайся,
Бровь не супь и лоб не морщь.
На обед у нас сегодня
Настоящий русский борщ!
Кекс с кешью
Упражнение на дикцию
Кекс с кешью. Ужасно звучит и царапает взгляд.
Об этом вам скажет любой привередливый критик.
Не стоит с ним спорить – вы просто его угостите.
Он сам отказаться от взглядов таких будет рад.
Кекс с кешью. И вправду коряво – сломаешь язык!
Язык же поэту по всякому поводу нужен.
Кекс с кешью украсит собою сегодняшний ужин –
А вы постарайтесь, чтоб он на тарелке возник.
Взять масла полпачки, с песком растереть добела
(Количество сахара, ясно, зависит от вкуса),
Яйцо положить и – прости, кулинарная Муза! –
Чтоб нежное тесто мука хорошо подняла,
Насыпать в неё разрыхлитель. А в целом, муки
На кекс двести десять по ГОСТу положено граммов.
Конечно, гораздо привычнее мерить в стаканах,
Но только от ГОСТа стаканы весьма далеки.
Столовую ложку добавьте теперь коньяка
И кешью – побольше! Кекс будет душистый и ломкий.
Готовьте, пишите – вам скажут спасибо потомки,
Когда вы для них сохраните рецепт на века.
Для выпечки разные формы в буфете стоят.
Не важно, что взять – не влияют они на готовку.
Весь фокус рецепта – не греть слишком сильно духовку!
Вам будет достаточно градусов сто шестьдесят.
И вот кекс печётся! Час с четвертью надо терпеть.
И, кстати, непросто сказать и «час с четвертью» тоже!
Раз есть у вас время, то слов наберите похожих
Чтоб скороговорки сложить для Настюш, Ксюш и Петь.
И пусть эти буквы терзают кому-нибудь глаз!
С улыбкою мудрой вы прочь отметите сомненья:
Есть в жизни минуты, когда не имеет значенья
Ничто –
кроме ломтика кекса на блюдце у вас.
Ковёр
Пока усталые глаза
Ткачу не застит вечный сон,
Ковёр рассматривать нельзя –
Узор ещё не завершён.
Но ты следишь, как узелки
Ложатся в ряд, ложатся в ряд,
Как прихотливо завитки,
Поймав, не отпускают взгляд.
Они сплетаются в цветы,
Они свиваются в слова,
Над смыслом будешь биться ты,
Их контур разобрав едва…
Гадай, гадай на лепестках,
Как в детстве – любит или нет? –
Пока нетвёрдая рука
Тебе не выведет ответ.
Новогоднее настроение
Час предутренний тёмен и глух.
Может, утра и вовсе не будет?
Но кричит электронный петух,
И в домах просыпаются люди.
И, цепляясь за отблески сна,
Все на хитрость любую готовы,
Чтоб туда, где царит тишина,
Провалиться…и вынырнуть снова,
Потому что обратный отсчёт
Гонит в путь, не дождавшись рассвета.
Он стучит им, что время не ждёт,
Время – деньги и времени нету.
Это счастье – проснувшись едва,
Не зависеть от времени хода!
И дают себе люди слова
Всё исправить – хоть с Нового года.
Но недели, одна за другой,
В суете исчезают привычной.
И будильник ленивой рукой
Так легко отключать безразлично,
Чтоб зевать в полутёмной норе,
На неубранной сидя постели…
Снова праздник на календаре.
Мы опять никуда не успели.
30 декабря 2011
Новое лесное кладбище в Стокгольме
Почему это кладбище не заставляет надеть
на себя выраженье лица поуместней, построже?
В мире – осень. Но в гамме пейзажа отсутствует медь
или золото. Впрочем, и гамма отсутствует тоже:
наверху – только серый. И только зелёный вокруг.
По дорожкам шуршат влажным шёпотом велосипеды.
Между сосен спокойных, в компании свежих подруг
моцион совершают вечерний спокойные шведы.
Словно трубы органа, уносятся в небо стволы.
Словно клавиш ряды – невысокие скромные камни.
И танцуют под музыку леса частички золы
и, устав, возвращаются в землю…
Туда мне, туда мне…
Постепенно, по капле, с привычным стокгольмским дождём
проникает в меня пониманье природы покоя:
не трагедия то, что когда-нибудь все мы уйдём.
Просто смерть – только отдых от жизни.
А это – другое.
О бумажных носителях
Прохожу мимо книжного шкафа, киваю друзьям и приятелям,
радуясь встрече.
В их компании я проведу с удовольствием нынешний вечер.
Не чинясь, не считаясь заслугами, все вперемешку
Ждут в гостиной. И я среди них забываю привычную спешку.
Между Кантом и Гоголем (странно, не так ли?) спокойно стоит
Марк Аврелий.
Как-то с ним мы обедали вместе. А что же мы ели?
Может, борщ? На странице, где он рассуждает об очень серьёзных
вопросах,
Три бордовые капли остались – но он не обиделся. Он же философ!
Рядом том Конан Дойля, зачитанный так, что без всякой дедукции будет
понятно –
В этой книге от блюда любого найти без труда можно пятна!
Открывается сразу в том месте, где встретился Холмс с Мориарти.
Помню я, как страницы листала быстрей и быстрей в детективном
азарте.
Вот и угол надорван – ещё бы! Я так волновалась: как сыщик прищучит
злодея?
(Даже после того, как узнала – у Дойля по поводу Холмса другая идея).
Здесь и книжка любимых стихов. Я, конечно, их знаю от слова до слова,
Но меж ними когда-то вложила я ветку мимозы…и что здесь
смешного?
Да, была…состояла…участия не отрицаю…
Да, вздыхала над строчкой «В эмалевом небе дразня журавлиные стаи» …
Точно, здесь! Эта вмятинка с жёлтым оттенком, и запаха терпкого
самая малость…
Ветки нету давно – а вот вмятинка, вижу, осталась.
Променять это всё на возможность читать электронную книгу?
…Подходящую рифму к строке предыдущей вы сыщете мигом.
Памяти Р***
В прошлой жизни? вчера ли? – так много пролистано лет,
что сквозь время я вижу лишь контура самую малость –
я просила у мамы включённым оставить мне свет,
и она оставляла – чтоб я темноты не боялась.
А теперь, когда книга закрыта и жизнь прожита,
когда, кажется, даже вдохнуть не смогу без усилий,
когда знаю, что скоро накроет меня чернота –
у кого мне теперь попросить, чтобы свет не гасили?..
Пережить ноябрь
Уже не осень.
Ещё не зима.
Ноябрь любого сведёт с ума.
Кого ни встретишь, в глазах одно:
В клубок свернуться.
Залечь на дно.
Ещё не шуба.
Уже не пальто.
Что ни наденешь – всё будет не то.
Что ни наметишь – всё не идёт.
Уходишь – лужи.
Приходишь – лёд.
На небо глянешь –
А неба и нет!
Вам тут не светит, читаешь в ответ.
Но луч внезапный прорежет муть –
Ещё не вечер.
Ещё чуть-чуть…
Психология
Посвящается всем одноимённым журналам
Ты с утра на работу ушёл.
Я позавтракать села за стол.
И, налив апельсиновый сок,
Твой увидела рядом носок.
Он лежал на столе – и молчал.
Явно что-то притом означал!
И, задумавшись, с соком в руке,
Я пишу этот стих о носке.
Что же этим хотел ты сказать?
Что мне надо бы чаще стирать?
Или дал мне заметить с утра,
Что на пятке протёрлась дыра?
Или это тончайший намёк,
Что мой вес от стандартов далёк,
И, быть может, при виде носка
Не возьму я с тарелки куска?
Размышления сводят с ума.
Я не справлюсь с проблемой сама.
Чтоб найти адекватный ответ,
Мне психолога нужен совет.
Разъяснил мне психолог тотчас:
В отношениях кризис у нас!
И должна я без страха и слёз
Радикально поставить вопрос.
Недопитый отставив стакан,
Я иду собирать чемодан.
Но не зря задрожала рука –
Я от правды была далека…
Просто утром, пока я спала,
Ты, уже погружённый в дела,
Не найдя носового платка,
Взял носок на замену пока…
Рука судьбы
Почти киносценарий
Улицы города. Ночь. Фонари.
Ливень снаружи. Уютно внутри.
Я в новой машине цвета огня.
Каждый водитель глядит на меня.
Мчусь сквозь пространство, по лужам шурша.
Ах, я хороша! И жизнь хороша!
Вот сквозь туман заблестел красный свет.
Я торможу. А кто следом – тот нет!
Въехал в меня, бампер в щепки круша!
Да как это так?! Ведь жизнь хороша!!!
Так вот как судьба постучалась мне в дверь!
…А вдруг это редкий, изысканный зверь?
Стремителен стильный его « ягуар».
Пиджак от Бриони. Запах сигар.
Вот мы у камина. В бокалах вино.
(Знаю, что просится рифма «кино»).
Мех соболиный. Брильянтов игра.
Японский фарфор. На нём фуа-гра…
Да нет, это «лексус»! Весёлый плейбой,
Гладкий, мордатый, довольный собой.
Всё без проблем. В руке телефон.
Гоним по встречке – не писан закон!
Вот мы в ночном клубе. Нет, в казино.
(Ёлки, опять эта рифма «кино»!)
Лосины в обтяг. Леопардовый принт.
Меж льдинок в бокале фреш пепперминт…
А может, «форд-фокус»? Интеллигент.
С этим контакт мы наладим в момент!
Воспитанный парень без лишних понтов.
Едем в кофейню – понятно без слов.
Болтаем, как будто знакомы давно.
(Да, надо завязывать с рифмой «кино»!)
Джинсы и джемпер – неброский комфорт.
«Что у вас утром?»
«Теннисный корт!»
Зыбкие контуры в свете огней
Бледных, бездушных ночных фонарей.
Я дверь открываю. В дождь выхожу.
К судьбе я иду. На машину гляжу.
Куда же ведёт меня рока рука?
(вздох). Называлась машина «Ока»…
Скатерть
Манифест в рифмованной прозе
Хочу
сиять заставить заново…
В. Маяковский
Нет в жизни счастья?
Рушатся планы?
Судьба чуть не гонит на паперть?
Всё – чепуха, если на вашем столе есть
скатерть.
Не салфетки, нет – пусть кому-то они смогут её заменить.
Сейчас объясню. Вот моих рассуждений нить
за иголкой тянется – я в это время шью,
подбирая сравнения, чтобы мысль расцветить свою.
Скатерть! Причём не клеёнка, хотя очень похоже на вид;
но к локтям прилипает и по-столовски жирно блестит
пропахший химией резиновый слой –
нет, суррогаты с наших кухонь долой!
Это как свадебное платье, взятое напрокат.
Практично, но напрочь лишает смысла обряд,
которого суть – одноразовость, в теории, по крайней мере,
и в тот момент, когда вы подходите к загсовой двери.
Так вот, не клеёнка, но и не модный грязеотталкивающий текстиль –
прости, господи, за рекламную рифму «стиль»,
но куда без неё? потому что стиль этот, точно, не наш.
Приятно, конечно, если сотрётся и карандаш,
и фломастер (дети!), и не страшен задетый гостем бокал с вином,
пятна жира на раз исчезают… но дело-то в том,
чтобы пятна и не появлялись.
На этом держится дом.
Не париться – главный лозунг нашей эпохи, а не
медицинский совет для сердечников в бане.
Надоело – выброси, сломалось – купи.
Кому придёт в голову вычислять число «пи»,
если есть интернет?.. Ты бросаешь в чашку пакетик чая,
одновременно свой windows в мир включая,
или сыплешь ложку растворимого кофе –
по сути то же, только в профиль,
и вот – планета на проводе!.. Или на поводке?
Так может показаться, когда ты с мышкой в руке.
Окликни любого, пошли всем картинку по невидимой нити:
«Вот я. Пью чай. Каково? Оцените!»
Этой важной новостью мир одарив,
летишь со звуковой почти скоростью на коралловый риф,
а если кораллы дороги, то, например, из Москвы в Питер.
Или из Питера в Москву – смысл не меняется от перемены литер.
Но – делай в час километров хоть тыщу,
что толку? Ты всё равно не Радищев.
Скатерть же замедляет темп, движение делает плавным.
Глядишь, и найдётся время поговорить о главном.
Скатерть заставит достать пару праздничных чашек,
украсить стол – этот труд усталой хозяйке особенно тяжек,
и здесь пожеланье не париться, вроде бы, кстати,
но не тогда, когда на столе – скатерть.
Под нею – ваш личный бастион Сен-Жерве!
Скажите «нет» полуфабрикатной жратве!
К чаю пирог испеките сами!
Что?.. Говорите, нет никого рядом с вами?
Тем лучше. Чем бесполезно витать в мечтах,
поставьте зеркало. Вы – у себя в гостях.
Молчите. Знакомьтесь. На фейсбук отвлекаться хватит.
И я помолчу – слова кончились.
И даже – дошита скатерть.
Старому речному теплоходу «Анна Ахматова»
Плачет «Анна», старея, ржавея,
Забывая год, месяц, число.
Время всё-таки властно над нею,
Даже имя её не спасло.
Два шага до речного простора –
Да не сбросить верёвочных пут.
И засыпана палуба сором,
Но стихи из него не растут.
А собратья качают цепями:
Все исчезнем, жалей не жалей…
И становятся реки морями,
Растворив имена кораблей.
У морга, за цветущими ветками
Я взял в палатке литр. С половиною.
Ну, пусть земля ей будет периною.
Пенёк накрыл культурно, газетками –
У морга, за цветущими ветками.
Полгода как с покойным приятелем
Вот здесь же поминали мы мать его.
Теперь сижу один, тишина вокруг.
Ни мамы нет моей, ни друзей-подруг.
Эх, выпить, что ли, за одиночество?
Да хоть какой компании хочется!
Но только потянулся к бутылке я –
Подходят санитары с носилками
И ласково ко мне обращаются:
«А ктой-то тут у нас расслабляется?»
Вдруг вижу я – за теми ребятами
Ещё какой-то, с харей помятою.
В руках весло, как в парке у девушки,
Подмигивает – платим, мол, денежки,
Поедем, красавец, покатаемся,
Давно я здесь тебя дожидаюся.
У нас всё включено, не соскучишься,
Ты, вроде, одиночеством мучишься?
Хорош сидеть, терзаться вопросами,
Поедем – развлечёшься по-взрослому.
Откуда здесь река – непонятно мне,
Неужто память с белыми пятнами?
А этот вёсла вставил в уключины.
Ну, дальше было всё, как озвучено.
А вдоль реки места всё знакомые –
На раз признал скамейку у дома я,
Где столько было выпито-сказано,
Где набирался я ума-разума.
А дальше, за двором, вижу школу я.
Эх, вот деньки-то были весёлые!
Там встретил я девчоночку-скромницу,
С ней тоже было весело, помнится.
Вдруг словно шибануло по венам мне –
Какие-то мигалки с сиренами!
Глаза они слепят, глушат песнями;
А может, так оно интереснее?
Вы спойте мне, сирены-красавицы,
Об мамочке мне чтоб не печалиться;
Забуду, что меня, одинокого,
Никто не встретит дома попрёками…
Куда же ты гребёшь, сволочь с вёслами!
Туда же можно только со взрослыми,
А мне годков всего сорок с хвостиком,
Не разрешала мамочка в гости к вам!
Я в борт вцепляюсь пальцами белыми.
Как много в этой жизни не сделал я!
Смогу поправить всё, подожди-постой –
Но ткнулась лодка носом в песок речной…
На берегу стоит делегация,
И лодочник велит выбираться мне,
И запах потянулся сиреневый,
И сжалось время кожей шагреневой.
Всё ближе эта группа встречающих,
Но лиц не различаю пока ещё.
Вдруг тень одна от них отделяется –
Да это ж мама мне улыбается…
Философия на каждый день
Философствует народ
У газетного киоска:
Дескать, жизнь у нас идёт
В чёрно-белую полоску.
И на лавках у пруда
Философии хватает:
Наша жизнь – как та вода,
Что меж пальцев утекает.
–––
Я фиалки на окне
Каждый вечер поливаю,
Разноцветным мулине
Все полоски вышиваю.
Через океан
Качается время, качается мир вокруг,
Качается даже твой спрятанный в сердце страх.
Но ты никогда не выпустишь руль из рук –
И лодка плывёт, качается на волнах.
И лодка плывёт – потому что ты так решил,
И побоку тех, кто лаял на караван,
И тех, у кого когда-то хватило сил
С улыбкой тебя отпустить в солёный туман.
Когда ж наконец ты окончишь свой зыбкий путь,
Оркестр по ушам шарахнет – только держись,
А в небе будет от чепчиков не продохнуть,
И лавров постелют скирду – почивать всю жизнь…
И мягок теперь твой хлеб, и душист твой мёд,
Есть прелесть и в том, чтобы жить в четырёх стенах.
Но сердце твоё всё плывёт, плывёт, плывёт.
Плывёт и плывёт, качается на волнах.
Читая сказки
Оставьте мне возможность парусов,
оставьте голос башенных часов –
карета не успеет превратиться,
и я домчусь, как ласточка, быстра,
до месяцев у зимнего костра,
попутно подобрав перо Жар-птицы.
Я одолею тысячи преград,
совсем как оловянный тот солдат,
что плыл навстречу собственному страху.
Как ясен сокол будет мой Финист,
и явится, как пред травою лист,
каурый Сивка, повинуясь взмаху.
Оставьте мне волшебные слова
и аленький цветок – а лучше два!
Пускай мне в сноске выделят курсивом,
что нет чудес – доказано давно.
Но верить в них ведь не запрещено?
…Аркадий! Говори со мной красиво!
Яблочный пирог
Рецепт специалиста
«Пачка сливочного масла,
Два стаканчика муки,
Двести грамм сырковой массы –
Всем диетам вопреки,
Но зато – поверь, хозяйка! –
Будет вкусно, видит бог!
Расскажу я без утайки
Всё про яблочный пирог.
Эти три ингредиента
В тесто быстро ты смешай
И, не упустив момента,
В две лепёшки раскатай.
Нижний слой – одна лепёшка,
Верхний сделай из другой.
Яблок вот тебе лукошко –
Это будет средний слой.
Пусть на вкус они с кислинкой,
И на вид нехороши –
Ты для фирменной начинки
Покроши их от души!
Кстати, сахар здесь не нужен –
Я в таких вещах эксперт...
Ты подашь на ужин мужу
Райский, в сущности, десерт!
И, пока пирог в духовке
Будет печься полчаса,
Озаботься сервировкой.
И ещё… Подкрась глаза!»
Так, устроившись на древе,
Змей давал советы Еве.