Эльдар Рязанов

Эльдар Рязанов

Эльдар РязановАкцент-45. Интервью, которое дал Эльдар Александрович Рязанов для Международного и всероссийского ежемесячника «45-я параллель», опубликовано в нашем издании в номере 22 за 1992 год. Вот – активная ссылка: «Берегись автомобиля в небесах обетованных».

 

Из книги судеб. Эльдар Александрович Рязанов (18 ноября 1927, Самара – 30 ноября 2015, Москва) – советский российский кинорежиссёр, сценарист, актёр, поэт, драматург, телеведущий, педагог, продюсер. Народный артист СССР (1984). Лауреат Государственной премии СССР (1977) и Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1979).

Эльдар Рязанов родился 18 ноября 1927 года в Самаре (где жили родители матери) в семье работников советского торгпредства в Тегеране Александра Семёновича Рязанова и Софьи Михайловны Рязановой (Шустерман, 1902–1969). Вскоре семья Рязановых переехала в Москву, где его отец работал начальником винного главка. В 1930-х годах семья распалась, и в дальнейшем будущий кинорежиссёр воспитывался матерью.

Эльдар Рязанов с детства любил читать, собирался стать писателем, мечтал о путешествиях. После окончания десятилетки он даже отправил письмо – заявление в Одесское мореходное училище. Но шла война, и ответа он не дождался.

Волею случая Рязанов стал студентом 1-го курса ВГИКа (мастерская Г. М. Козинцева). К тому времени Козинцев был уже всемирно знаменитым режиссёром, автором таких фильмов, как «Шинель» (1926), «С. В. Д.» (1928), «Новый Вавилон» (1929), «Одна» (1931), трилогия о Максиме (1934–1939) (все – совместно с Л. З. Траубергом). Среди педагогов был и Сергей Эйзенштейн, который «выделил» юного Рязанова.

В 1950 году Эльдар Рязанов окончил ВГИК, защитившись (совместно с однокурсницей З. П. Фоминой) документальной лентой «Они учатся в Москве». Молодые режиссёры получили диплом с отличием. На протяжении пяти лет Рязанов работал в документальном кино. Он снимал киносюжеты для киножурналов «Пионерия», «Советский спорт», «Новости дня», несколько выпусков смонтировал целиком. Он также сделал киноочерки «Дорога имени Октября» (с Л. Дербышевой, 1951), «На первенство мира по шахматам» (1952), «Твои книжки» (с З. П. Фоминой), «Недалеко от Краснодара» (оба –1953), «Остров Сахалин» (с В. В. Катаняном, 1954).

В 1955 году Эльдар Александрович стал режиссёром киностудии «Мосфильм» и поставил (с Сергеем Гуровым) первый советский широкоэкранный фильм-ревю «Весенние голоса», в котором были и игровые эпизоды. А через год известнейший советский комедиограф, руководитель киностудии «Мосфильм» И. А. Пырьев буквально заставил Рязанова взяться за кинокомедию. У Пырьева было подлинное продюсерское чутьё: фильм «Карнавальная ночь» (1956) имел колоссальный успех. Знаменитый Игорь Владимирович Ильинский сыграл одну из своих лучших ролей – бюрократа Огурцова, а исполнительница главной роли, молодая актриса Людмила Гурченко стала кинозвездой. Песни композитора А. Лепина напевала вся страна! Трудно поверить, что Эльдар Александрович пытался четыре раза отказаться от постановки — но преодолеть плотную «опеку» Пырьева, к счастью, ему не удалось.

В последующие несколько лет Рязанов показал, насколько разнообразно его комедийное дарование. Он поставил лирическую комедию «Девушка без адреса» (1957), героическую комедию «Гусарская баллада» (1962), бытовую комедию «Дайте жалобную книгу» (1964), эксцентрическую комедию «Невероятные приключения итальянцев в России» (1974). А в 1961 году сделал две сатирические ленты: «Как создавался Робинзон» (по одноимённому рассказу И. Ильфа и Е. Петрова, новелла в комедийном альманахе «Совершенно серьёзно») и «Человек ниоткуда» (1961, в прокате почти не шёл из-за цензурного запрета). В «Человеке ниоткуда» успешно выступили Сергей Юрский и Анатолий Папанов. Папанов, уже известный в театральном мире, сыграл в фильме четыре роли, развеяв тем самым миф о своей «некиногеничности». В создании фильма «Гусарская баллада» большую помощь Э. А. Рязанову снова оказал И. А. Пырьев, добившийся разрешения постановки и уговоривший сниматься в роли поручика Ржевского Ю. В. Яковлева. Самому Эльдару Александровичу стоило огромных усилий убедить киноначальство, что лучшая кандидатура на роль М. И. Кутузова – И. В. Ильинский, что фильм вовсе не искажает русскую историю, а романтизирует её. Пьесу А. К. Гладкова «Давным-давно», послужившую драматургической основой для фильма, Рязанов сократил, в то же время ему пришлось дописать несколько стихотворных эпизодов. Сделано это было настолько корректно и в стиле диалогов пьесы, что не вызвало у автора никаких возражений.

В 1960-е годы стал складываться коллектив творческих единомышленников Э. А. Рязанова: сценарист Эмиль Брагинский, композитор Андрей Петров, оператор Владимир Нахабцев, актёры Юрий Яковлев, Андрей Миронов, Евгений Евстигнеев, Валентина Талызина, позднее – Лия Ахеджакова, Андрей Мягков, Олег Басилашвили, Валентин Гафт, Георгий Бурков, Светлана Немоляева.

Можно с полным основанием утверждать, что одна из лучших картин Э. А. Рязанова – «Берегись автомобиля» (1966). Несмотря на то, что фильм был основан на городском анекдоте про благородного угонщика машин, в нём точно прописаны все жизненные коллизии, характеры и диалоги. Целую галерею разноплановых, узнаваемых персонажей создали великолепные актёры Иннокентий Смоктуновский, Евгений Евстигнеев, Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Олег Ефремов, Ольга Аросева, Галина Волчек и др. Всё это, а ещё – замечательная музыка Андрея Петрова сделали фильм поистине нестареющим.

Самую широкую зрительскую аудиторию неизменно привлекали и дальнейшие работы Э. А. Рязанова: «Зигзаг удачи» (1968), «Старики-разбойники» (1972), «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» (1975, телефильм), «Служебный роман» (1977), «Вокзал для двоих» (1982). Его комедийный талант, жизнелюбие, наблюдательность и понимание интересов массового зрителя раскрылись в жанре «городской сказки».

Невероятный или экстравагантный сюжет постановщик погружает в реальную бытовую среду. В результате получается необычный сплав условного и жизненного. К особенностям режиссёрского почерка Э. А. Рязанова относится переплетение смешного и грустного, весёлого и печального. Его любимый жанр – трагикомедия. Почти все его фильмы напоены музыкой и стихами.

Определённую черту в творчестве Рязанова подвели фильмы «Гараж» (1979) и «О бедном гусаре замолвите слово» (1980, телефильм), оба остро критические по отношению к тогдашней действительности. В 1980–1990-е годы Рязанов работал так же интенсивно, как и прежде. Он снял фильм «Жестокий романс» (1984, по мотивам пьесы А. Н. Островского «Бесприданница»), вызвавший бурную полемику в прессе, а также «Забытая мелодия для флейты» (1987), «Дорогая Елена Сергеевна» (1988), «Небеса обетованные» (1991), «Предсказание» (1993), «Привет, дуралеи!» (1997), «Старые клячи», «Тихие омуты» (оба – 2000), «Ключ от спальни» (2003), «Андерсен. Жизнь без любви» (2006), «Карнавальная ночь-2».

Эльдар Александрович создал свой кинематограф, дал «путёвку в жизнь» многим молодым актёрам, по-новому открыл актёров известных. С ним любят работать кинематографисты, его обожают зрители. Он состоялся также и как писатель, и как драматург. Э. А. Рязанов был соавтором сценариев многих своих фильмов, написал несколько пьес. Опубликованы его книги «Грустное лицо комедии» (1977), «Зигзаг удачи» (1969, с Э. В. Брагинским), «Эти несерьёзные, несерьёзные фильмы» (1977), «Смешные невесёлые истории. Комедии для кино и телевидения» (1979, с Э. В. Брагинским), «Неподведённые итоги» (1983, книга выдержала несколько изданий), «Убийство в библиотеке», «Пять вечеров с Владимиром Высоцким», «TV Эльдар, или Моя портретная галерея», сборник стихов «Ностальгия», ряд других.

В 1979–1985 годах Эльдар Александрович прославился также в качестве ведущего телепередачи «Кинопанорама». Кроме того, им создано более 200 авторских телевизионных программ. Наиболее популярными стали телевизионные циклы «Восемь девок, один я», «Белоснежка и семь гномов», «Разговоры на свежем воздухе», «Поговорим о странностях любви» (цикл передач о выдающихся людях), «Парижские тайны Эльдара Рязанова» (ОРТ) (в этом цикле вышло, в частности, интервью Рязанова с Жаном Марэ). В 1993 брал интервью у Бориса Ельцина. Был членом жюри на финальной игре Высшей лиги КВН 1987 года. В 1991 году участвовал в телеигре капитал-шоу «Поле Чудес» с Владиславом Листьевым на Первом канале Российского телевидения.

В 2002 году Э. А. Рязанов стал президентом Российской академии кинематографических искусств «НИКА». 23 января 2005 года открылся киноклуб Эльдара Рязанова. Киноклуб задуман, по выражению самого Эльдара Александровича, как своеобразный центр отечественной комедии. В трёх залах, самый большой из которых рассчитан более чем на пятьсот мест, идут фильмы и спектакли как российских, так и зарубежных режиссёров, проходят творческие встречи, концерты.

Э. А. Рязанов преподавал на Высших курсах режиссёров и сценаристов (среди его учеников – режиссёры Ю. Мамин, И. Дыховичный, Е. Цымбал, И. Фридберг). В 1984 году Эльдар Александрович был удостоен звания народного артиста СССР, он дважды становился лауреатом Государственных премий: СССР (1977 – за фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!») и РСФСР имени братьев Васильевых (1979 – за фильм «Служебный роман»), награждён двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Дружбы народов и «За заслуги перед Отечеством» II и III степени, а также французским орденом искусств и литературы. Он – призёр Международных кинофестивалей в Мадриде, Дели, Брюсселе и др.

 

Первоисточник:

http://www.kino-tv-forum.ru/

Золотая мера мастерства

 

1 . И когда ещё уместнее всего пошутить, покаламбурить, покуралесить, как не в карнавально-новогоднюю ночь?!

 

Согласно собственному рассказу, Эльдар Рязанов, предлагая съёмочной группе стихотворения «У природы нет плохой погоды…» как текст будущей песни, сказал, что это… новый перевод из Уильяма Блейка…

Шутка имела серьёзную подоплёку: философия всеприемства, данная внутри стихотворения, именно и отсылает к английскому классику метафизической поэзии.

Стихотворение Рязанова, совмещая грусть, нежность, метафизику и осознание жизни как благодати (вдвойне ценно в атеистическое время) ушло в народ – что дорогого стоит, учитывая полное отсутствие негатива в данном случае, ибо в народ, к сожалению, часто уходит то, что пошло и низко.

Порою – в среде якобы высоколобых гуманитарных интеллектуалов раздаются голоса: мол, Рязанов… ну, какая это поэзия!

Вот игры постмодернизма…

Тем не менее, поэзия Рязанова – именно поэзия: тёплая и искренняя, исполненная с той мерою мастерства, которое заставляет забыть о любительщине профессионала.

 

В старинном парке корпуса больницы,
кирпичные простые корпуса...
Как жаль, что не учился я молиться,
и горько, что не верю в чудеса.


А за окном моей палаты осень,
листве почившей скоро быть в снегу.
Я весь в разброде, не сосредоточен,
принять несправедливость не могу.


Что мне теперь до участи народа,
куда пойдёт и чем закончит век?
Как умирает праведно природа,
как худо умирает человек.

 

Сколь просты корпуса больницы, столь же и зримы, конкретны они в представленном тексте; и сколько горькой мудрости и спокойного стоицизма скрыто в неспособности принять несправедливость…

Увы, большинству до неё нет дела: лишь бы собственное было в порядке: не прохудился карман да не урчало бы с голодухи брюхо.

Что, впрочем, тоже логично.

Разумеется, иные стихотворения Рязанова даны через тонкий иронический излом: как ещё мог представлять свой поэтический мир миру общему мастер комедии:

 

Когда-то, не помню уж точно когда,
на свет я родился зачем-то…
Ответить не смог, хоть промчались года,
на уйму вопросов заветных.


Зачем-то на землю ложится туман,
всё зыбко, размыто, нечётко.
Неверные тени, какой-то обман,
и дождик бормочет о чём-то.

 

…ибо через оные изломы виднее и чётче вся грандиозная проблематика мира – с необходимостью задавать вопросы, не имеющие ответов:

 

О чём он хлопочет? Что хочет сказать?
Иль в страшных грехах повиниться?
Боюсь, не придётся об этом узнать,
придётся с незнаньем смириться.

 

Банально писать о Рязанове – всенародном любимце, – как замечательном режиссёре; но то, что поэтом он был интересным, а может быть, и недюжинным, добавляет яркой краски к образу и так, казалось бы, очень яркому.

Яркому и светлому – что редкость в наши дни.


2. И когда ещё уместнее всего вспомнить об иронии, причудах, капризах судьбы как не в карнавально-новогоднюю ночь?!

 

* * *

 

Кино, пронизанное солнцем

Добра, и светлые стихи

С таким же драгоценным свойством.

А юмор посильней тоски:

Она порою тело жизни

Клещами чёрными сожмёт.

Жаль, нету драгоценной призмы

За всем, что есть, увидеть мёд –

Мёд смысла за любым изломом

Единственного бытия.

Мир совершенный вновь искомым

Предстанет – у него своя

Манера: в будущем скрываться.

Умны Рязанова стихи.

Плюс ими можно страховаться

От скуки, чепухи, тоски…

 

Александр Балтин

Леденящий душу обман...

Эльдар Рязанов: фрагменты воспоминаний

 

Я шёл по опустошённому осеннему лесу. Под ногами была затвердевшая от первого заморозка земля. Где-то сиротливо каркали невидимые вороны. Я вышел на опушку. Передо мной покатым косогором стелилось поле. Рыжая стерня, охваченная инеем, серебрилась. На горизонте темнела узкая полоска дальнего леса. Крыши деревеньки высовывались из-за косогора, на котором прочно стояли могучие двухэтажные стога. Освещение было тусклое, хмурое. Серо-синие, низкие облака недвижно повисли над озябшим полем. Казалось, я нахожусь не в тридцати километрах от Москвы, а за тысячи вёрст, и живу не в двадцатом веке, а лет эдак двести назад.

Свежий сухой воздух покалывал щёки, бодрил, походка была упругой, а душу наполняло беспричинное ощущение счастья. И вдруг сама собой в голове возникла первая строчка:

– У природы нет плохой погоды...

Не успел я изумиться этому явлению, как следом родилась вторая:

– Каждая погода – благодать...

Если учесть, что я уже около тридцати лет, со времен давней юности, не занимался стихосложением, – это было странно. Я подумал, что сейчас это наваждение пройдёт, но получилось иначе. Неудержимо поползли следующие строки:

 

Дождь ли, снег... Любое время года
надо благодарно принимать.

 

Я удивился. Честно говоря, мне показалось, что строфа недурна. И вдруг случилось необъяснимое: строчки полезли одна за другой. Не прошло и двадцати минут, как стихотворение сочинилось само, не обращая на меня никакого внимания, как бы помимо моей воли.

 

Отзвуки душевной непогоды,
в сердце одиночества печать,
и бессонниц горестные всходы
надо благодарно принимать.

 

Смерть желаний, годы и невзгоды,
с каждым днем всё непосильней кладь.
Что тебе назначено природой,
надо благодарно принимать.


Смену лет, закаты и восходы,
и любви последней благодать,
как и дату своего ухода,
надо благодарно принимать.


У природы нет плохой погоды,
ход времён нельзя остановить.
Осень жизни, как и осень года,
надо, не скорбя, благословить.

 

 Я быстро повернул домой, бормоча строчки, повторяя их, так как боялся, что стихотворение забудется. Войдя в дом, я немедленно перенёс всё на бумагу.
Мне было сорок девять лет. Последний раз я имел дело с сочинением в рифму, когда писал сценарий по пьесе А. Гладкова «Давным-давно». Но там нужно было осуществить подделку, написать стихи «под Гладкова», чтобы они не выбивались из текстовой ткани пьесы, чтобы в них не было ничего самостоятельного, своего. А потом ещё раз я тряхнул стариной – вместе с 3. Гердтом мы сочинили куплеты к юбилею М. И. Ромма. Это были «куплеты завистников», с мелодией, взятой напрокат у нищих, поющих в электричках, с нехитрой стилистикой, напоминающей «кич». К примеру:

 

А как поступил юбиляр с Кузьминою?
Пусть знает советский народ:
он сделал артистку своею женою!
Все делают – наоборот!

 

Однако после этих двух случаев наступило глухое многолетнее стихотворное безмолвие, и не было никаких признаков того, что в душе зреет нечто поэтическое.

Стихи «У природы нет плохой погоды» стали песней. О том, как я обманул Андрея Петрова, всучив свои вирши под маркой того, что, мол, их сочинил Вильям Блейк, я уже рассказывал.

После этого случая изредка (очень редко!) меня посещало эдакое странное состояние души, в результате которого возникали небольшие стихотворения. Как правило, грустные. Даже горькие. Я объяснял себе это тем, что веселые, жизнерадостные силы я трачу в комедиях, а печаль тоже требует своего выражения, своего выхода. Может, это объяснение ненаучно, но меня оно удовлетворяло.

Постепенно стихотворные «припадки» стали учащаться, и я даже завёл большую, толстенную тетрадь, куда вписывал свои поэтические выплески. Иногда стихи рождались почти ежедневно, иной раз пауза длилась по нескольку месяцев. Я стал анализировать своё состояние, когда меня «посещала муза», для того, чтобы потом попытаться вызвать искусственно аналогичное настроение. Но ничего из этого не получилось, стихи приходили или не приходили тогда, когда этого хотели они, а не я. Вероятно, подобное свойство – первый признак дилетантизма, любительщины. Однако, честно признаюсь, очень хотелось напечататься, так сказать, стать вровень с профессиональными поэтами. У меня уже накопилось несколько десятков стихотворений, а о них никто не знал. Появилась ещё одна песня на мои стихи в фильме «Вокзал для двоих» – «Живём мы что-то без азарта...».

И на этот раз Андрей Петров не подозревал, что ему понравились именно мои строчки (в данном случае я их выдал за строчки Давида Самойлова). И хотя благодаря фильму их услышали десятки миллионов, всё-таки здесь было что-то не то. Ведь публиковался я в конечном счёте у самого себя, да ещё и обманывал композитора. А хотелось проникнуть в толстое литературное периодическое издание! И я, наконец, решился! Составил подборку стихотворений (штук эдак пятнадцать) и отнёс в журнал «Октябрь». Предстояла подлинная проверка моих стихотворных попыток. Несмотря на то, что меня, конечно, знали, но всё-таки не как поэта. В этом качестве я представал впервые, пришёл, в общем-то, с улицы. Как ни странно, редакция «Октября» решилась на этот рискованный шаг. Дело тянулось довольно долго. Стихи раздали всем членам редколлегии, они делали замечания, что-то выкидывали, что-то предлагали переделать. В конечном счёте было отобрано восемь стихотворений и одна эпиграмма-четверостишие. Я тут же предложил название «Восемь с половиной стихотворений», но в «Октябре» работали люди серьёзные, они предпочли более оригинальный заголовок. Когда я впервые увидел экземпляр журнала, напечатанный в типографии, где было написано: «Эльдар Рязанов. Из лирики», я вздрогнул. Во-первых, это неординарное название было для меня сюрпризом, а потом, так назвать можно было, по моему мнению, подборку стихов человека, который печатался неоднократно.

Итак, состоялся мой поэтический дебют, и я стал ждать откликов. Признаться, я избалован вниманием зрителей. После каждой картины, после каждой телевизионной «Кинопанорамы» приходили сотни писем с отзывами, рецензиями, претензиями и похвалами. Чего только люди не пишут!

Но в данном случае было прочное молчание. Я понимал, что стихи могут не понравиться. Но тогда возникли бы негативные оценки. Не было никаких! Я не сказал ни одному человеку, включая друзей и знакомых, что я теперь вроде бы как профессиональный стихотворец, ведь меня напечатали! Я надеялся, что кто-нибудь из приятелей или коллег заметит этот факт и в крайнем случае хотя бы удивится. Всё-таки не каждый день кинорежиссёры публикуют собственные стихи! Но не тут-то было! Конечно, неважное качество стихов, без сомнения, имело значение для глухого безмолвия, но главный вывод, который я сделал: интеллигенция толстых журналов не читает. Я, честно говоря, не расстроился, ибо ставки на эту публикацию не делал никакой. Ну, потешил тщеславие, и довольно. Тем более я снимал «Жестокий романс», был занят, уставал смертельно. И вскоре вообще позабыл об этом случае. Но стихи порой пописывал. Тогда, когда они сами, без спросу, посещали меня.

Постепенно мои рифмованные грехи стали попадаться на глаза читателям довольно часто – публикаций в разных журналах было изрядно. И когда меня в те годы на так называемых творческих вечерах спрашивали, почему это я вдруг ударился в поэзию, я выстроил достаточно стройную теорию. «Заниматься не своим делом, – объяснял я, – добрая традиция нашей интеллигенции. Недаром Евгений Евтушенко увлёкся кинорежиссурой, а Роберт Рождественский стал вести телепередачу „Документальный экран“. Что же касается Андрея Вознесенского, то он соорудил архитектурную часть памятника, посвящённого 200-летию присоединения Грузии к России, автором которого был скульптор Зураб Церетели. Всем этим крупным поэтам, естественно, стало не до стихов. Они оказались заняты другими важными делами. И в нашей поэзии образовался некий вакуум. Кто-то должен был его заполнить. Этим „кем-то“ оказался именно я. Если вдуматься, я попросту спасал отечественное стихосложение...»

Подбирая стихи к «Жестокому романсу», я не смог найти стихотворного текста к одному важному эпизоду и вынужден был сам заняться сочинительством. Это был, пожалуй, первый случай профессиональной работы как автора текста песни. Нужно было написать в определённое место картины, передать конкретное настроение, да ещё всё это сделать от женского лица, так сказать, от имени Ларисы Огудаловой. Я написал стихотворение «Я, словно бабочка, к огню...» Композитору Андрею Петрову я представил дело так, будто эти слова принадлежат Юнне Мориц. Композитору стихотворение пришлось по душе, он написал мелодию, и уже на записи песни в тонателье «Мосфильма» я раскрыл свой очередной, леденящий душу обман... В эти дни мне кто-то сказал, что в «Крокодиле» появилась пародия на моё стихотворение. Я побежал в библиотеку и взял журнал. Это был, по сути, первый отклик на мой поэтический дебют, и я обрадовался. Наконец-то!

 

Эльдар Рязанов

 

Иллюстрации:

портреты Эльдара Александровича

и кадры из его всенародно любимых кинокартин

Подборки стихотворений