Эдуард Струков

Эдуард Струков

Все стихи Эдуарда Струкова

Баллада о лучниках

 

В битве при Креси в 1346 году

небольшая армия англичан

благодаря лучникам-наёмникам

из городка Ллантрисант

одержала победу над вчетверо

превосходящими силами французов,

положив конец эпохе рыцарства.

 

Мы стоим под дождём по колено в грязи,

ждём, за пазухой пряча клубки тетивы.

Мы пришли из Уэльса с обозом в Креси,

чтобы здесь умереть – коль прикажете вы.

Вы за мельницей, в пёстром шатре, мой король,

ароматен ваш эль, спят борзые у ног.

На войне есть у каждого важная роль –

королям подчиняться обязан стрелок.

 

Мы исполним свой долг, никого не щадя.

Да украсится август кровавым жнивьём!

Тяжелеют последние капли дождя –

мы под градом болтов арбалетных встаём.

«Натянуть тетиву!» Надвигается враг,

и лучами сверкает закат на броне.

Отбивать нам придётся немало атак,

чтобы рыцарству Франции сгинуть навек...

 

Время мельницей вертит судьбы жернова,

и от страха становится кровь ледяней.

Но упрямо у щёк шелестит тетива,

стрелы валят железных баронов с коней.

Каждый лучник работой доволен и горд.

Мы чертовски устали. Сереет рассвет,

Чёрный принц вынимает свой мизерикорд,

добивая эпоху – ей тысяча лет!

 

Нам плевать на гербы, мы не слышим мольбы –

поскорей бы вернуться в родительский дом.

Пальцы с перстнями срезав, как будто грибы,

мы валлийские стрелы с полей подберём.

Нас землёй и свободой одарит король,

заживём, за собою не зная вины.

Ллантрисант, за труды уважать нас изволь!

 

...Это первое лето Столетней войны.

Лордам Францию грабить – до стыка времён,

еретичке – гореть, будоража Руан,

а Парижу подарит балладу Вийон,

и падёт от ножа, вечно весел и пьян.

Срежет чёрной косою чума, хохоча,

бело-алые розы с ухоженных клумб,

непокорных дорубит рука палача,

и отправится в Новое время Колумб.

Мы в легендах останемся жить на века!

 

...Неприметные парни – спецы ЧВК.

 

Беглый

 

За стеной острога – злая зелень мая.

Дальняя дорога, сторона глухая.

Дикая природа – сопки да маньчжуры.

Тигры ночью бродят над рекой-Амуром.

Кончилась Россия – ни полей, ни пашен.

Скован, обессилен, сам себе я страшен.

С высоты утёсной в рек разливы – махом!

Грянуться бы оземь, обернуться птахой...

 

Смолоду любил я буйное веселье.

Дали мне бы крылья – глупым свиристелем

Я летал бы пьяным, спал да куролесил –

Сыт хмельным дурманом, тароват да весел.

Дружно, хоть несладко, жили мы с Натальей –

Семерых по лавкам завести мечтали,

Силы не жалея, промышлял извозом.

Зря дружил со сватом, вечно нетверёзым.

 

Сват мой был отчаян, слыл в селе смутьяном.

Барина случайно мы убили спьяну,

И – как заводилу – свата в петлю сразу.

Выжил я насилу, каторгой наказан.

Молод да приметен, приучился к нарам –

Кандалы да плети в каторгах недаром.

Много было спето песен под метели...

За зимою лето – годы полетели.

 

Разорвал мне душу журавлиный клёкот –

Никому не нужен я в краю далёком,

Сердце беспокоят криком птичьи стаи,

Изошёл тоскою по родным местам я.

Изревись белугой – дело не поправишь.

Ночь – моя подруга, а туман – товарищ.

Спите, караулы! Путь я выбрал долгий –

С берегов Амура по лесам до Волги.

 

...Вот село родное. На Покров – пороша.

Волком серым вою – дом давно заброшен.

По погосту тщетно я брожу, как пьяный.

Холмик неприметный позарос бурьяном.

Как жилось ей, милой, кто ж теперь узнает?

Увела в могилу лихоманка злая.

Головой качает леший из-под ели:

– Ты пошто в печали?

– Всё просвиристелил...

 

В тягости да скверне жить ещё так долго!

Мне б хоть каплю веры – я пошёл бы к Богу.

Я, виной измучен, в монастырь подался б...

Всё-таки везучим сват мой оказался.

Шепчет он, неладен:

– Жить – себе дороже!

Через балку в хате перекинь-ка вожжи.

В петлю, как Иуда – враз, и полетели!..

 

...Поживём покуда. Вожжи-то – истлели.

 

 

Новогоднее дежурство

 

А кому какое горе,

Если бросила жена?

Лейтенант Тарасов Боря

Думал – жизнь налажена.

Он мечтал – вернётся с «точки»,

Пролетят, как сон, годки.

Поначалу шли цветочки,

Подтянулись ягодки.

 

Быстро Насте надоела

Роль «соломенной вдовы»:

«Вот, завёл своё бы дело –

Жили б как Давыдовы!

Ты возил бы помидоры

Круглый год с материка.

От тоски тут сдохну скоро,

Полюбила дурака.

Новый Год – привет ракете! –

Встреть, приказу следуя.

Развлекаться на Пхукете*

Завтра с Петей еду я».

 

Улетела бизнес-классом

Пить коктейли жарких стран.

Лейтенант Борис Тарасов

С горя «прыгнул на стакан».

Каждый Богом стать мечтает,

Всяк летал бы – нету крыл...

В Новый Год – душа простая! –

Боря в шахте люк открыл.

 

«Прячьте, гады, перископы –

Впарю пару мегатонн.

Вместо ёлки вышлю “Тополь”!

Страшно, город Вашингтон?»

И огромная сигара

Испугала рёвом ночь.

Техник видел из ангара –

Спьяну было встать невмочь.

 

...Просыпаться Боре скоро.

Вот он дал кордебалет!

Нет жены. И нет позора.

И Пхукета больше нет...

___

* Пхукет – курортный остров в Таиланде

 

Простая женская история

 

Девочка гаммы играет в квартире,

Стонет дешёвое фортепиано.

Март её манит полётом валькирий,

Дарит волшебное меццо-сопрано...

Мир добротой и покоем наполнен,

Дворники щурятся из подворотен,

И наслаждается солнечным полднем

Кот на завалинке дома напротив.

 

Девушка клавиши ласково тронет,

Музыка льётся почти невесомо.

Лето в истоме, и август на троне –

Вечно бы слушала марш Мендельсона!

Воображение сердце пугает

Близостью сказки, таинственно-зыбкой,

Где Маргарита, став ведьмой, нагая,

Бал Сатаны открывает с улыбкой...

 

Женщина в зале грустит у рояля,

Чёрные клавиши гладя на ощупь.

Гости вчерашние дивно играли.

Шуман? Рахманинов? Что-то попроще...

Дождь за окном, и красотка-рябина

Жмётся к забору, ветрами раздета.

Сладко с экрана поёт Керубино.

Жаль, но похоже, закончилось лето...

 

Внучка едва достаёт до педали.

Звуки знакомы – куда от них деться?

Только бы клавиши не западали...

Гаммы для старости – лесенка в детство.

Стужа и снег, воцарив над землёю,

Дарят надежду, того не желая –

Ель новогодняя плачет смолою,

Вечнозелёная... Вечно – живая!

 


Поэтическая викторина

Прощальное письмо из Сирии

 

При раскопках местечка Каранис, современного

Ком Аушим в Фаюмском оазисе, было найдено

большое число древних папирусов, некоторые

из которых принадлежали римским солдатам.

Сравнительно недавно эти письма наконец-то

удалось перевести.

 

В Египте выкопали клад.

Разбила амфору лопата,

А в той – послания солдат,

Что не дошли до адресата.

Истёртых букв скупая вязь,

В папирус вложена фалера.

Как жаль, что мать не дождалась

Прощальных слов легионера.

 

«Привет последний шлёт солдат

Отцу и матери в Кирену.

Когда послание вручат,

Убит я буду непременно.

О вашем здравии молюсь,

С богами равно почитая.

Да будет лёгкой ваша грусть!

Смерть для военных – вещь простая.

Нам жизнь – венец любых потерь –

Не зря Юпитером дарима,

Принадлежит она теперь

Сенату и Народу Рима.

Легат командует: “Пора!”

И горн зовёт солдата к бою.

Не зря приснилось мне вчера

Кирены небо голубое...

Восток навеки покорён,

Но вряд ли станет Рим щедрее.

Гней Септимус, центурион,

Пришлёт должок – два аурея.

Пусть мама передаст привет

Красотке, что зовут Беллона.

Беллоне смысла больше нет

Ждать письмецо из легиона».

 

Развеял ветер горький прах,

Ждать сына смысла нет отныне –

Убит на дальних рубежах,

В сирийской каменной пустыне.

Открытию историк рад.

Есть повод написать в романе:

«Прощался с близкими солдат

И верил – смерть свою обманет.

Увы, судьбы не обмануть –

Вопрос лишь времени, в итоге...»

Когорта шла в последний путь,

С небес смеялись злые боги.

 

Прошли столетья. Плачет мать,

И ждёт известия от сына.

Сын улетает умирать

Туда, где так же даль пустынна.

Там то же солнце, тот же зной,

Заря закатная багрова,

Летает пепел над страной,

И боги жаждут крови снова.

Пока идёт извечный спор

Креста, Талмуда и Корана,

Плодит пророков и раздор

Незаживающая рана.

 

Пушкин. Спас

 

Русское лето, лесная симфония –

мерин, телега, дорога, жара.

С дедом на вызов мы едем в Афонино,

редкие гости у них «фершала».

Рады сельчане.

Вкушаю вельможею

яблок дарёных налив золотой,

жёлтые капли под белою кожею

как гематомы.

У деда запой.

В каждой избе наливают.

Обрадован,

дед пропадает надолго в сельпо,

Пушкина «Сказки» несёт мне наградою.

Граждане нас провожают толпой.

Ель с укоризной качает макушкою,

мерин плетётся домой – кое-как –

и, вне сомнений,

заслушавшись Пушкина,

с кладбища машет вослед вурдалак.

В бархате неба,

подсвеченный звёздами,

тает таинственный иконостас...

 

...Всех нас спасёт

Тот, которому воздано.

Тот, что для вечности 

Пушкина Спас...

 

Разговор по скайпу

 

Доченька! Мама освоила скайп!

Плох интернет? Не проходят пакеты?

Вот, говорит, а про что – поди знай...

Нынче приедешь? А будущим летом?

 

Что ты сдавала? Как? И-эл-тэ-эс?*

А получила что? Семь с половиной?!

Ты ж моё золото! Тут из невест

Местных ты выглядишь самой завидной.

 

Русская девочка – доктор наук,

Учит студентов китайских в Пекине!

Видела всех твоих школьных подруг,

Кто – в педагогах, а кто – в магазине...

 

Да, и вторых нарожали уже!

Как-то живут, не скребут по сусекам,

Нет, кабала нынче дело мужей.

Только и слышно – кредит, ипотека...

 

Что с комбинатом? Вокруг – будыли...

Кто побогаче, давно уж уехал.

Доченька! Ты ж там за краем земли,

Как ты одна там? Да что ты всё смехом...

 

Папка? Таксует, базар да вокзал.

Бабка всё так же, давление скачет.

Сто лет протянет – наш доктор сказал.

Нет, моя милая, что ты, не плачу...

 

Ты не вернёшься, наверно, сюда?

Завтра в Гонконге, сегодня в Сеуле...

Не было лета – дожди, холода...

Так и живём вот. И тут обманули...

 

Если ты встретишь кого-то – решай!

Что? С Эквадора есть? Из Пакистана?!

Мама всех примет... Целую! Прощай!

Доча! Молюсь за тебя неустанно...

 

...Возненавидев веселье подруг,

На полсекунды от чувств обессилев,

Плачет девчонка, обняв ноутбук,

Маме лишь нужная в новой России...

___

* IELTS (англ. International English Language Testing System)

– международная система оценки знания английского языка.

 

Сабдак. Демон

 

Ненавистью выжжен изнутри,

маюсь – всё давно идёт не так.

Что же ты со мною сотворил,

злобный забайкальский дух – сабдак?!

Одурманил путника в степи

и ужом в сознание пролез...

Сколько раз в вине тебя топил –

всё хохочешь надо мною, бес!

Юзом едет разум под откос,

сны мои – падение без дна.

Для чего, шаман, в меня ты врос?

Где мы бродим оба допоздна?

 

Мёртвый демон, душу не трави!

Что ни вечер – насылаешь мрак.

А наутро руки все в крови,

и дрожат, и не отмыть никак.

В голове звенит истошный крик,

шлют мембраны отголоски бед.

Глубоко сабдак в меня проник,

впился метастазами в хребет...

 

... Полночь. Фары. Девушки. Июль.

Пассажир «пежо» молчит – завис.

Потная ладонь сжимает руль.

Колесит по улицам таксист.

Жадно ожидает жертву ад.

По стеклу стекает липкий зной.

Пассажир совсем не виноват.

 

Он наутро снова станет мной.

 

Сабдак. Дух красных камней*

 

Я устало бреду в забайкальской степи,

и до места давно бы добраться пора.

Равнодушное солнце глаза мне слепит,

степь – свежа, как невеста, цветами пестра.

Но шагаю я снова по тем же местам,

где уже проходил – и не раз и не два.

Понимаю – всё это со мной неспроста!

Странный голос мне шепчет чужие слова.

Я – крупица иных, чужеродных миров,

иноземец – не местного пазла деталь.

«Слышишь, злобный сабдак –

дух, чей норов суров –

не води меня за нос и зубы не скаль!»

Кровью брызнет в глаза мне отчаянный гнев,

и под ветра напев я устрою дуэль –

закричу, хохоча,

руки к небу воздев:

«Я великий шаман из далёких земель!

Вот сорву со степи новобрачной убор,

чёрным жаром урана спалю ковыли,

обвалю рудники краснокаменских гор –

но тогда о пощаде меня не моли.

Если я проиграю – не дрогну лицом,

я содеянным буду доволен вполне...»

 

...И рассеялся морок.

Подумалось – сон.

Но проклятый сабдак поселился во мне.

___

* Сабдаки – (бурят.) злые духи местности,

которые вселяются в путников и сводят их с ума.

 

 

Свиристель

 

Стынет лунный остов. Звёзды как монисто.

Правлю за погостом к елям серебристым.

Настом под полозья мне простор расстелен.

В чаще грянусь оземь – стану свиристелем.

Сок ядрён у клёнов. Плачет за овином,

Январём калёна, сладкая калина.

Полетим ватагой от рябин к омелам

Хвастаться отвагой воробьям несмелым.

 

В дом войду с мороза, обожжённый стужей:

– Что ты сразу в слёзы?! Или муж не нужен?

Растопляй-ка печку да звени ухватом.

Жизнь моя – копейка, незамысловата...

Вот бы стать богатым, хватким да весёлым,

Бражничать по хатам да гулять по сёлам.

Путь давно накатан. Надоело, братцы!

Может, нам со сватом на разбой податься?

 

Эх, посвиристелим! Сват – весёлый парень.

Бором запустелым с дамой едет барин.

Засапожник выну: – Поделись-ка лаской!

На сугробе стынут капли крови барской.

Из-под старой ели леший смотрит сумно:

– Что ж не пожалели, братцы, толстосума?

– Спьяну – лютый зверь я. На руки плесни-ка!

На крови созреет во бору брусника...

 

...Жалко, выдал случай.

Сват считал, что леший.

Сват – мужик везучий, он давно повешен.

– Спой, кандальный, что ли?

– Мы своё отпели...

Не поют в неволе боле свиристели.

 

Стоянка поезда одна минута

 

Два фонаря, обшарпанный вокзал

Да заспанная тётка-проводница.

Одну минуту поезд простоял

На станции, где выпало родиться.

Ни детство не припомнилось никак,

Ни прелести фабричного барака...

И тихо плыл вагон в полночный мрак,

И дождик за окошком грустно плакал.

 

От ветра замерзая на снегу,

Сбежавший из домашнего уюта,

Я в юности боялся – не смогу

Успеть забраться в тамбур за минуту,

И суждено мне будет навсегда

Остаться злой судьбою обделённым,

И снились мне большие города,

И я бежал по шпалам за вагоном.

 

Но ровно жизни линия легла.

Тепло в купе, и я бы ехал вечно...

 

...Сдаю постель. Улажены дела.

Что ждёт меня на станции конечной?