Олегу Вулфу Снова неясно: вижу тебя не на дне, а в окне часто. Вагон колёсен, чугунно двуосен. Стекло отуманено. Ты не кричишь, молчишь как-то ранено с улыбкой гибкой, ни в чём не хлипкой, ибо тоже узнаёшь меня в ложе моей сторожки. Я вижу и, видимо, знаю, что происходит. Встречаю. Провожаю. Мысль бродит. Проехал – и через час снова в который раз та же картина, смыслом едина: по шпальной дорожке те же дрожки. Я это видел уже где-то в пятьдесят третьем холодным летом легко одетый. Их было много – одна дорога. Миловидный конвой над головой и, смеха ради, впереди и сзади. Вагон самоходен, судьбе соприроден, движет по кругу, пишет другу всем существом чернильных масел сейчас и потóм с закрытым ртом. Лжецó закольцовано и обвальцовано. Смысл ясен, домкратно ужасен и бесчеловечен, премного вечен, а если не так, убери знак или все знаки, чтобы не было драки внешних схождений и положений с внутренними, такими утренними, где люди – тени. А ты всё глядишь и в четвёртый, и в первый, такой многомерный, и даже в шестой, такой холостой, и тому так далее: тихий, спокойный, всегда многослойный, в окне большой и давно смекалистый, кислородом закалистый. Так свобода вокруг наважденья в окне меломанит сдвиг твоего исхода вовне не только в тебе, но и во мне накануне 2010-го года.
Популярные стихи