Джамбулат
Кошубаев

Яблоки Гесперид Поэма транзитного рейса   I  

Я опоясан поясом златым – 
          Семь звёзд горят в моей 
     простертой длани, 
          Стоустый меч покоится в 
     гортани, 
          Но соучастник в скорби – 
     недвижим. 
  
1.  
  
Баксанское шоссе уходит на север, 
Чтоб превратиться в половецкие степи. 
В жёлтом свете масляных фар 
Пылает пожар по обочинам. 
Осень одна тысяча девяносто второго 
Уползает в молочный туман – 
                              в 
     обетованное прошлое. 
Там – голосуем мы. И – ни души. 
  
2.  
  
Все дороги ведут в Рим, 
Эта дорога ведет мимо 
Бочек с пивом 
И молчаливых мужчин, 
Жаждущих горечь 
                     своей юдоли 
Ощутить в солоде 
И кристаллах соли 
С привкусом моря. 
  
3.  
  
Мне Ваше имя неизвестно, 
Но облик Ваш давно знаком, – 
Мы путешествуем совместно 
По всем дорогам всех времён. 
  
Я Вам служил под небом Нила, 
Я предан был в Помпеях Вам, 
Мой меч на рыцарских турнирах 
Вам никогда не изменял. 
…………………………………. 
Нас не обманет расстоянье, 
Ни эта ночь, ни бег колёс: 
У нас – дорожное свиданье 
Случайно встретившихся грёз. 
  
4.  
  
Прижимаясь к шоссе, 
Изгибается яростный ветер, 
В лобовое швыряет стекло 
Листья и километры. 
  
Осклабился век-волкодав, 
Догрызает разбитые кости: 
Места под солнцем для всех 
Хватит лишь на погосте. 
  
5.  
  
Сорок минут езды по прямой. 
Прямая – не есть кратчайший путь – 
Ловушка пространства и косной речи. 
В этой дороге без шор и пут 
Можно себя покалечить. 
  
6.  
  
Прежнее небо – свиток папируса 
В Александрийской библиотеке, 
Прежние волны плещут у пирса, 
В пепельных волнах галеры на рейде. 
  
Воинств бесплотных колеблются тени, 
Чайки вонзаются клювами в синее 
Прежнее небо, и в крике последнем 
Слышится: скиния! скиния! скиния! 
  
7.  
  
Транзитный рейс из тьмы во тьму. 
– Ты слышал? Кони Чингисхана 
Сожгли копытами траву, 
И степь кровавится, как рана. 
  
Быть может, наш транзитный рейс – 
Транзитный путь воспоминаний 
Тех поражений и побед, 
Что он одерживал над нами? 
  
И гул мотора, как хорал, 
Пока уносится дорога, 
Не очень честно славит Бога, 
Как это делал Чингисхан. 
  
8.  
  
Лицо скрывая в облаках 
Мне клялся ангел. 
Точилась мёдом речь в устах, 
Придав отваги. 
  
И было страшно и легко 
Отдаться вере, 
Отравы сладость ощутив 
В горящем чреве. 
  
     II 
  
          …Их стая уносилась на Восток, 
          И лязгали железные их крылья, 
          И в каждом взмахе был 
     последний вздох, 
          И в каждом клекоте – 
     непознанное Имя… 
  
1.  
  
Чёрный мраморный свод 
Звездой одинокой выщерблен. 
Жёлтым светом масляных фар 
Я из ночи вышиблен. 
  
– Может, возьмёте душу в залог? 
Мои карманы лыком шиты. 
– А на кой мне она, побери её чёрт! 
Мы этим добром по горло сыты! 
  
2.  
  
Ближе к полуночи 
слетаются ангелы 
в ожидании 
реанимации. 
  
3.  
  
Мерцают взгляды. В полумраке сонном 
качаются в автобусном салоне 
чужие лица. 
И Ваше отражение в окне 
скользит извне и следует за нами, 
и, шевеля стеклянным губами, 
мне изъясняется на мёртвом языке. 
  
4.  
  
– Мы говорим о завтра 
Или о том вчера, 
Которое будет завтра 
Такое же, как вчера? 
  
– К чему уточнять 
Грамматические обстоятельства 
                                        
     бытия? 
Неопределённые времена 
Не требуют обязательств. 
  
5.  
  
В голой лесополосе – 
                              ночью с 
     милым мило. 
А под каждым бугорком – 
                              тихая 
     могила. 
  
6. 
  
– Вы знаете, мисс, 
говорят, адыгов 
сгубил маис, 
а не испанские 
конкистадоры. 
  
7.  
  
Итальянский дворик – 
                    в пельменной. 
Мухами засижен век. 
Лицом в тарелке – 
                    уже не человек. 
Но ещё – не Анубис. 
  
8.  
  
А мы – по эту сторону реки – 
И псы, и чародеи, и убийцы. 
И от своих грехов – не откупиться, 
И от чужих – нам некуда уйти. 
  
И в этом ощущении вины 
Блаженны мы и не взыскуем града, 
И всё, что обещалось нам когда-то, – 
Тебе, наш Боже, возвращаем мы. 
  
9.  
  
Звезда останется ничьей, 
И ночь продлится. 
Исполнены слепых очей 
Предутренние лица. 
  
И, зрячьи простерев крыла 
Над тяжким телом, 
Скользит бледнеющая мгла 
В безмолвье белом. 
  
10.  
  
Ремаркой из чеховской пьесы 
Где-то гремит выстрел. 
В сером карликовом саду – 
шорох опавших листьев 
и гниль гесперидовых яблок. 
Живущего заживо 
не устрашит святость обряда. 
Кусок свинца 
обещает окончанье разлада 
всем за здорово умершим. 
Вот только под языком 
не оказался б фальшивым обол, 
а не то – не избежать 
возвращенья.