Дмитрий
Ханин

* * *

Здесь всё тяготеет друг к другу:

И солнце, и листья, и век,

Здесь лошадь сливается с плугом,

Как рыбы – с течением рек.

Всесилен закон притяженья

Меж светом, травой и людьми…

К душе тяготеют сомненья,

И жмутся к земле ковыли.

Пока не довлеют итоги,

Но ветром притянута грусть,

И я, тяготея к тревоге,

Печалью своей тягощусь.

Поверить сложнее, чем прежде,

Что мир посвящён красоте...

Но жизнь тяготеет к надежде,

Как птичий полёт – к высоте.

* * *

В доме моём беспорядок не нов –

Впору, к себе обратясь,

Вымести будничный сор из углов,

Вытереть в комнате грязь.

Станет светлей и опрятней чуть-чуть,

Но, все дела завершив,

В зеркало я не посмею взглянуть –

Вдруг оно чище души?

* * *

Июль не прошёл стороною,

Горячее время суля.

Душа пересохла от зноя

И стала твердеть, как земля.

Всё меньше в надеждах трепещет,

Всё реже страдает навзрыд.

И сетка безжалостных трещин

На ней, как на почве, лежит…

Но лёгкие капли, робея,

Под вечер с небес полетят

И вдруг перемену в себе я

Почувствую, выгляну в сад,

Где травы в обнимку с корягой

Воспрянут, беспечно шурша…

Земля размягчается влагой,

Как тихой любовью – душа. 

* * *

Ночью – словно наяву –

От хлопот в сторонке,

Снится мне, что я живу

В старенькой избёнке.

Никого в округе нет,

Кроме птиц и Бога.

В трёх окошках – яблонь цвет,

А в одном – дорога.

Всюду истина видна,

С Родиною схожа.

В трёх окошках тишина,

И в четвёртом – тоже.

Над дорогой небосвод,

Вдоль неё – осока.

А куда тот путь ведёт –

Не узнать до срока.

* * *

Искрился дождь. Я августовским днём

Вдоль речки шёл по глиняной дороге.

И небо было – словно чернозём,

А вдалеке светился летний дом,

Где возвышалась осень на пороге.

Деревья говорили мне о том,

Что нужен дождь – и яблоням, и людям.

И дождь сиял над сумрачностью буден.

И созревали яблоки потом.

Теперь пытаюсь в прошлое всмотреться –

А видится безоблачность на сердце,

Где жизнь умыта утренним дождём,

Где гром – не гром и смерть – ещё не гром…

* * *

Что случилось? Ветер, ветер.

Человек живёт на свете –

Человеку страшно жить.

Он идёт по тротуару

С обречённостью на пару,

Хочет истине служить.

Впрочем, нет – совсем не хочет,

Просто голову морочит,

Забавляется в пути.

Просто ищет оправданье

Своему существованью –

Только где его найти?

Горечь сердца безыскусна –

Человеку очень грустно.

Он так немощен и мал,

А с небес луна большая

Смотрит, будто вопрошая:

«Что ты, мальчик, ожидал?»

* * *

Понурые дни. В магазине «Продукты»

Лежат на прилавке сезонные фрукты,

Стоит продавщица с лицом отстранённым,

Болея неврозом и кашлем сезонным.

Я к ней подхожу, точно поезд к перрону,

С тоскою протяжной, согласно сезону.

…А помнится, было недавно, в апреле –

Сезонно грачи надо мною летели.

Причины надежд и печалей резонны.

Так что остаётся в душе внесезонным?

Задумаюсь – нет в размышлениях лада…

Но греется сердце о кисть винограда.

* * *

Душа о зле ещё не знала.

И снег летел меж детских дней,

Как будто светлое начало,

Как будто жизнь, где смерти мало,

А больше ёлочных огней.

 И было радостно неясным,

Зачем летит он и зачем

Ребёнок, выросший из яслей,

На снег, бескрайний и прекрасный,

Глядит, взрослея между тем.

А снег спешил. Приняв свободу,

За ним летели на ветру

Надежды, страхи и невзгоды.

Душа взрослела с непогодой.

Но всё растаяло к утру...

Конечно, вновь зима расстелет

Свой белый цвет и торжество,

Но как по-детски жить в метели

Не ради выдуманной цели,

А ради снега самого? 

* * *

К наивным дням судьба нас не вернёт,

Меняют мысли форму и окраску.

Всё меньше жду чудес на Новый Год,

Всё больше ожидаю их на Пасху.

Крепись, душа, о вечном хлопочи –

Тебе так трудно истины даются!

Смотри же, как огромны куличи,

Хотя и умещаются на блюдца.

Как много нынче воздуха вдохну

У маленькой часовни белостенной,

Где чувствовать чудес величину

Я только начинаю постепенно.

* * *

Л.Х.

Казалось бы: вот день и он не вечен.

Вот сонный мрак, ползущий, как змея.

А вглядываюсь – нет противоречий,

Есть разные оттенки бытия.

Стоим, смеясь, и всюду видим дали…

У нас любовь огромнее весны,

Но мы с тобой – две маленьких детали

На том холсте, где истина и сны.

 Не знаю я, что время нам готовит,

Прижму тебя – глазам твоим в ответ,

И в радостном пульсированьи крови

Почувствую кружение планет.

В движении всё связано друг с другом:

И стук в груди, и космоса простор –

На синем шаре, мчащемся по кругу,

Несутся вдаль моря и глыбы гор.

 Поверь в наивном сумраке, что где-то

Рождается звезда, свергая тьму...

А я, пока ты думаешь об этом,

Тебя земною жизнью обниму.

* * *

Чего-то мне всегда не достаёт,

И я гоню судьбу за идеалом,

А на окне мурлычет мудрый кот,

Умеющий довольствоваться малым.

Его лишь поприветствую рукой –

И он уже, от счастья неотступно,

Глядит на мир с влюблённостью такой,

Какая мне пока что недоступна.

Не верю я крикливым голосам,

Которые вошли в людской обычай.

Пускай того не ведает и сам –

Спокойно кот о вечности мурлычет…

Так часто речь заумная пуста,

Хотя она и кажется почтенной,

А тихое мурлыканье кота

Наполнено гармонией Вселенной.

* * *

Опять кругом волнения и шум.

Кипят года меж рифмами и бытом,

Но чаще всё приходит мне на ум,

Что я напрасно городом воспитан,

Что, может быть, в одной из деревень,

Где небо с человеком не в разладе,

Облокочусь когда-то на плетень

И так замру, на дождь вечерний глядя.

И долгий час ни шага не ступлю,

Как будто в землю врос я, точно ясень…

И запою – хотя не во хмелю –

О том, что дождь отчаянно прекрасен.

А буду стар – всему есть свой черёд –

В закатный свет окрасит солнце крыши,

Душа к спокойной истине придёт:

Я для земли не первый и не лишний…