Дмитрий
Быков

* * *

О, как всё ликовало в первые пять минут 
После того как, бывало, на фиг меня 
     пошлют 
Или даже дадут по роже (такое бывало 
     тоже), 
Почву обыденности разрыв гордым словом 
     «Разрыв». 
  
Правду сказать, я люблю разрывы! 
     Решительный взмах метлы! 
Они подтверждают нам, что мы живы, 
     когда мы уже мертвы. 
И сколько, братцы, было свободы, когда 
     сквозь вешние воды 
Идёшь, бывало, ночной Москвой – 
     отвергнутый, но живой! 
  
В первые пять минут не больно, 
     поскольку действует шок. 
В первые пять минут так вольно, словно 
     сбросил мешок. 
Это потом ты поймёшь, что вместо, 
     скажем, мешка асбеста 
Теперь несёшь железобетон; но это 
     потом, потом. 
  
Если честно, то так и с Богом (Господи, 
     ты простишь?). 
Просишь, казалось бы, о немногом, а 
     получаешь шиш. 
Тогда ты громко хлопаешь дверью и 
     говоришь «Не верю», 
Как режиссёр, когда травести рявкает 
     «Отпусти!». 
  
В первые пять минут отлично. Вьюга, и 
     чёрт бы с ней. 
В первые пять минут обычно думаешь: 
     «Так честней». 
Сгинули Рим, Вавилон, Эллада. 
     Бессмертья нет и не надо. 
Другие молятся палачу – и ладно! Я не 
     хочу! 
  
Потом, конечно, приходит опыт, словно 
     солдат с войны. 
Потом прорезывается шёпот чувства 
     личной вины. 
Потом вспоминаешь, как было славно ещё 
     довольно недавно. 
А если вспомнится, как давно, – 
     становится всё равно, 
  
И ты плюешь на всякую гордость, 
     твёрдость и трам-пам-пам, 
И виноватясь, сутулясь, горбясь, 
     ползёшь припадать к стопам, 
И по усмешке в обычном стиле видишь: 
     тебя простили, 
И в общем, в первые пять минут приятно, 
     чего уж тут.