* * *
Урал – на севере.
Кавказ – на юге.
Потом – проверили
(Кивок разлуке).
Недолго ехали
На юг, под пули,
Назвав успехами
Свои прогулы.
Потом увидели,
Но было поздно:
Одним – действительно.
Другим – обозы.
Домой, бездомные,
Смогли, частично.
А там не вспомнили
О них привычно.
* * *
Карниз покинула весна,
Сугробы разнесла.
Но сразу выдалась честна:
Не выбила числа –
Десятки (холода, любви)…
Но здесь – не на весу
Уже звучали воробьи,
Чирикали вовсю!
* * *
Играй, тальянка!
Звучи, волынка!
Исчезни, планка!
Лети, косынка!
* * *
Берёшь меня под руку,
А я – открываю зонт
Вишнёвый. И дорого
Мгновение. Поворот.
Глядишь, кареглазая,
На мартовский светофор.
Чуть больше оказии
Наитие-договор,
С тобой заключаемый
От вспышки давным-давно.
Сквозь дождик нечаянный
Проходим без всяких «но».
* * *
Вышел на улицу. А на улице – апрель.
Господи! Милая, ты далеко ли?
Шутка ли? То есть – опять «накололи»
Ангелы? За город упорхнул свиристель?
Слышится ветер и представляется Уктус.
Милая, если бы – напропалую…
Шляюсь до позднего, но не целую…
Ладно. По-моему, отголосок Сиракуз:
Шорохи дворников, телефонов перезвон
Сотовых лёгкий. И доброе утро.
Шалые голуби, да не как будто,
Делят полётами знаменательный сезон…
Выбрался на люди. Уралмаш преодолел.
Светлый господствует единомерно
Штрих полувыдуманного Палермо.
(Сроду ни разу я не угадывал предел).
* * *
Привет тебе, дитя Караганды,
Прописанная в Новом Уренгое.
А я, на удивление, другое:
Сынок среднеуральской долготы.
К тебе, недовлюблённая, на «ты».
Какого квартирантского покоя?!
Какое вдохновение лесное?!
Но всё-таки – стремлением горды
Минуту. Появление Оби,
Нуры, и, обязательно, Исети
В глазах и голосах. И в этом свете
Синеют монолитные столбы.
И «если» отделяется от «бы».
Мы знаем о разбросанном на ветер.
Справляемся, апрельские, о лете,
Друг друга зазывая по грибы.
* * *
Пехота умирает на исходной,
Нежданно попадая под раздачу.
И сразу же становится свободной,
Но это ничегошеньки не значит.
Своя или чужая батарея…
История не ведает пощады.
Двусмысленна зловещая затея,
Покуда не расстреляны отряды.
* * *
Гипасписты, пэоны, гоплиты…
Ветер северный всех пережил,
Травянистый донской сухожил
Бесконечностей полуоткрытых.
Колесницы, тараны, сариссы –
Незапамятный лёгкий мираж.
Праазовский пасмурный пляж –
Очевидец прохладно-зернистый.
Эмбалон, эпитагму, фалангу
Облака не хотят продолжать,
Не стараясь вверху удержать
Древнепризрачную афинянку.
Но заметна, порой, от навеса,
В небесах, в тёмно-капельный дождь.
И теснят зеленёную рожь
Ковыли крымчака-Херсонеса.
* * *
День рожденья, день Победы – месяц май!
Милая, улыбнись!
Горожанка, синеглазка, обнимай!
Выберемся на ВИЗ?
Подожди, дозастегнусь. Ну вот и всё.
Главное – не бегом.
А на улице взволнованность несёт
Празднованье погон,
Обожжённых голосов передовой,
Действующих сердец.
И кружа над проводами, сам не свой,
Радуется скворец,
ЖБИ (то есть – окраины) дитя…
В общем, идёт народ.
Светлолицая, немного погодя
Сделаем поворот?
Мы окажемся в каком-нибудь дворе
Тихом, тёпло-цветном.
Я скажу тебе о маленьком добре:
«Главное, что вдвоём».
Примечания:
ВИЗ, ЖБИ – районы Екатеринбурга.
* * *
Лёгкий тёплый поцелуй
Окрещёной во Владимирском соборе.
Цзинь. И всё. И по селу
Ошалело перемахивай заборы.
Ломкий хлоп из-за стекла,
Где шершавый подоконник полвторого
Ночи. Плавная легла
В тишине иссиня-тёмная обнова.
Утро – белая звезда,
Оглядевшая прохладные подворья.
Цок – листва туда-сюда.
Непослушные оставлены по двое,
Вместе…Звуки – над землёй,
Оттолкнувшиеся к верху ударенья.
Вечер сумрачной Клязьмой
Завершает полевое измеренье.
* * *
В атаку по минному полю,
От жизни бегом, или смерти.
Я плачу, предчувствую, вою.
Я помню, хоть не был. Посмейте
Представить…Взлетает ракета
(Зажёгся фонарь в переулке),
И сердце заходится Летой,
Стучит обречённой бирюлькой.
* * *
«Давай сегодня выпьем за Кавказ», -
Знакомый лейтенант промолвил.
Коньяк – в стаканы. Хлопнули на раз.
Кафе не различало молний
Усталых, значит было в аккурат.
Накатываем так по новой.
«Они по нам лупили из засад,
А мы их – в ничего! – ковровой…
Брателла, это…просто – заебись…
Война…или приказ проклятый…»
Стояла тёплой облачная высь
Над летним «кабачком», над плато
Центральных улиц, парком, пустырём,
Соседнею влюблённой парой.
Подумал я, прикинув окоём:
«Конечно, охрененно старый
Расклад…», потом стаканчик опростал.
Летёха намахнул ответный…
И мне вдали казался пьедестал.
А другу – Алхан-Юрт предсмертный…
* * *
На баркасе выходим из Енисея в Карское море.
Бриз. Евгений Дога – из магнитофона («Вальс»).
Воронцово – по правому. Беззаветной классике вторя,
Солнце смотрит всё явственнее, сюда как раз.
Мы летим, принимая, пересекая эти пространства:
Свет, и воду, и ветер, невероятный звук,
Разнотонное северное – бурун, топляк – постоянство.
Знаем скорость и громкость. И никогда – на юг.
* * *
В голове играет музыка –
«Это всё», ДДТ.
Лейтенант, давай помянем
Башлачёва, Сопровского, Рыжего.
Наливай! Вот так, не бузгая.
Выдох-вдох, и т. д..
За любовь! Ага. В кармане –
По нулям. Безответная выжала.
Но один пузырь – то самое.
Третий тост – за друзей,
Что остались там, на юге,
Под Шатоем, Калиновской, Джалкою…
А кого-то тянет за море.
Ну и пусть…Смей, не смей…
Будь здоров! За жизнь по кругу,
Что явилась нисколько не жалкою.
* * *
Даргинские розы,
«Смерти эскадрон»,
Сияющий воздух,
Горный полусон.
Веденские маки,
САУ разворот.
Вздыхающим взмахом –
Скалы, небосвод.
Бенойские астры,
Срезаный десант.
Под шумом вихрастым –
Каменный талант.
Бамутские травы.
Бомбер – наугад
Свистящие сплавы.
Ночью – звездопад.
* * *
Сирень после дождя
Предсмертнее вокзала
Была, что означало
Присутствие житья.
От запаха уже
Соскальзывала «кровля»,
Цветение буровя.
Но стало посвежей.
Сквознуло, не скажи,
Овеяло прогулки.
Коричневее булькал
Воды за гаражи
Поток. Его не жаль.
Все окна и деревья
С прекрасного похмелья,
И свет по ним бежал.