Дарья Федосеева

Дарья Федосеева

Все стихи Дарьи Федосеевой

Ветер в бутылке

 

Могу я быть гвоздём в ладони

Или улыбкой на лице.

Могу поправкой быть в законе,

Раскаянием – в подлеце.

 

Могу быть флюгером на крыше

И направляющей оси.

Могу быть хоть пупочной грыжей –

Но быть женою не проси.

 

Я от тебя скрывать не стану,

Чтоб без труда во мне прочёл:      

Я только вихрь урагана,     

Присевший на твоё плечо.

 

Он ждёт меня над континентом,

Он мне гудит: «Люби – пора!»

Счастливые сквозным моментом,

Для танца сходятся ветра.

 

Я гул и свист, я тот же воздух.

Его двойник – я с ним одно.

Сомкнёт судьба разноголосых

Трясти земное полотно.

 

А ты живёшь согласно кредо,

Одетый в плоть – к земле пристыл.

Воздушной ласки не изведав,

Моих не ощущаешь крыл.

 

Зачем тебе законы эти,

Покой супружеских ночей?

Ведь запертый в бутылку ветер

Ещё не твой, уже ничей.

 

Двое ослепли

 

Шепчутся тени в тёмной прихожей,

Отблеск ласкает шкурки обоев,

Тёплого тела хочется ложу –

В съёмной квартире спрятались двое.

 

Капель текучих в ванной шуршанье,

В стёкла скребутся робкие стебли,

Рокот за окнами, рамы дрожанье –

Двое оглохли, двое ослепли.

 

Снится им осень в жаркой погоде –

Двое, обнявшись, верят в примету.

Завтра суббота; март на исходе.

Всё на исходе: спасения нету.

 

 

Капучино

 

Вот так, до последних глотков

не допив капучино

Из чашки с горьким осадком

почти на треть,

Выходит под утро замызганный

вдрызг мужчина,

Мужчина, не зная, куда себя,

тошного, деть.

Тебе остаётся на кухонке

заспанной роза –

Теперь нелепо увяла

в этом стекле.

Такая вот, видно, у бывших

любимых проза:

Такой погорелый театр,

хромой балет.

Ты смотришь, как он, чертыхаясь,

заводит машину.

И надо бы фото сжечь,

истошно реветь.

Но слышно, как радио где-то

гнусавит фальшиво –         

И ты не плачешь; и чашка

полна на треть.

 

Когда мне будет пятьдесят

 

Когда мне будет пятьдесят,

Я дом в деревне прикуплю,

Где кукареки голосят,

Лягухи исполняют блюз.

 

Кобылу Зорьку заведу,

Чтобы рассвет встречать в седле,

И сливу посажу в саду,

Чтоб с мужем завтракать желе.

 

А муж, ворчливый и в очках,

На полку, где пылится Кант

И Достоевский спит в веках,

Прочтённый ставит фолиант.

 

Сдирает бодрою рукой       

Репей, прилипчивый к штанам,

И с деревенской ждёт тоской,

Когда же сын приедет к нам.

 

А сын со стопкою газет,

В пилотке (издали видней),

Голубоглазых непосед

Нам привезёт на пару дней.

 

Все вместе утром – по грибы.

И, отдохнуть присев на пне,

Вздохну о странности судьбы:

Вчера же двадцать было мне?

 


Поэтическая викторина

Не простившим

 

А. К., потерявшему руку в Афганистане,

и многим другим

 

В наш век эгоизма

Сужается призма,

И видятся площе людские сердца.

 

На фоне, где скрестят

Орудия мести,

Робеет и лучик прощенья мерцать.

 

Под небом багряным

Упрёки упрямы,

И смотрятся прямо – да грани кривы.

 

Без кровопролитья

Просящих простите,

Ведь воздух единый вдыхаете вы.

 

Рассейте по ветру

Зубок пистолетный,

Герои лишь только прощеньем сильны.

 

Из многоголосья

Вас женщина просит,

Чтоб дети столетья росли без войны.

 

 

* * *

 

Окно открыто, но воздух высох,

И пот стекает со стенок лысых.

Дотла истомою подогрето,

Вздыхает небо скупым запретом.

Не бунт погоды, а где-то просто

Тела от ночи скрывает простынь. 

 

Ослица (из цикла «Абхазия»)

 

Как долго душный полдень длится

В глазах привязанной ослицы!

Хозяин твой, южанин жадный,

Так разодел тебя парадно,

Чтоб дядька, грузен и назойлив,

Тебе верхом натёр мозоли.

А после в играх дети чьи-то

Тебе разбили в кровь копыта.

Но подожди ещё немного:

Воды напьёшься из истока,

И тень твою укроет спину –

Терпеть недолго, животина.

 

Хозяин злится, не насытясь:

«Ослы не плачут, прокатитесь».

 

Стрела и мишень

 

Кобылицу ждёт в загоне конь,

Есть у правой – левая ладонь.

Пламя бережёт в углях камин,

Запахом влечёт пчелу жасмин.

В сердце разуверившись глухом,

Даже камень обрастает мхом.

Этот парный мир забыв, долой

Я лечу безвекторной стрелой.

Только если есть на свете ты,

Закрывающий бесстыжим рты,

Стань моей стеною и мостом,

Стань моим спасеньем и крестом.

Остриё сточив о сталь ножей,

Я ищу тебя, моя мишень.

 

* * *

 

У Земли уста разверзлись,

И, заметив эту дерзость,

Небо льёт ей дождь в уста.

Духота…

 

Телесами извиваясь,

Ей зачать бы только завязь;

Увлажняясь на холмах,

Стонет: «Ах…»

 

В дюнах Бог, смотря на грешных,            

Их венчал на склонах здешних,

Ведь таков любви закон

Испокон.

 

Полюбились – повенчались,

Вечно жить им без печали.

Радуга меж них стоит –

Монолит.

 

 

* * *

 

Храните первое и первых:

Им в памяти отведены

Те уголки, где гаснет вера,

Теряясь в сводах ледяных.

 

Мучитель! Первое верните,

Когда, от поиска изныв,

Узнаем: все душепролитья

Теряют чары новизны.