Бронислава
Волкова

* * *

Давайте встретимся в стихотворении,
как в открытой книге.
Как в пылающем кустарнике,
как в потерянном слове,
которое теперь стучит в дверь памяти…

Мы падаем под тяжестью страха,
под тяжестью нужды на этой покинутой планете.
Мы глотаем ужасы плена,
покрытые передниками газет,
личных наслаждений и успехов –
для смеха.
Наш мир состоит из важных стен
и гнева,
из пренебрежения тем,
что на нас не похоже,
что нам сопротивляется,
что нас не понимает,
что не достигает нашего
предполагаемого превосходства.

Мы – тела из мяса, крови, костей.
И всё-таки:
Давайте перевернём страницу и подружимся
с другим инструментом, с другим
миром, с другим
зерном,
с другим
светом, который не знает ни шипов, ни
желчи,
ни плача.
Ни бессилия ночи…
Давайте станем
оттаявшими сердцами!

* * *

В Севилье, любовь, да, в Севилье
мы захватим тебя
в плен в мавританских
мечетях, в дыму
жаркого солнца,
в жëлтом песке за белой дверью,
в раскрашенных дворах, которые называют
патио.
Цветы передо мной и цветы за мной.
Постели мне перед ездой
на лошадке,
постели мне под оливой,
но не потеряй
свой ножик и мешочек
из мягкой кожи…

* * *

Шум ветра напоминает мне звук разрезаемой плоти.
Однажды здесь был, возможно, очаг,
стояли железные ворота – место было
хорошо защищено.
Падение птицы, случайно подстреленной,
разрушило стены.
Здесь негде развести
огонь.
Где твое пальто?
Уже настал предрассветный холод.

* * *

Насилие сегодня более распространено, чем хлеб и масло.
Оно более привычно, чем нежные слова наших близких.
Ничто не может больше восприниматься серьёзно.
Ничто больше не может иметь значение.
Дни уходят бесследно, наполненные виртуальной безвкусицей,
с персонажами, сражающимися за «лучшее будущее»,
которые любят и убивают своих партнёров на больших и малых экранах.
И мы всё это наблюдаем
с умеренным интересом,
без сочувствия.

* * *

Наши деточки спят на маленьких звёздочках в ночи.
Боже, не дай им упасть вниз!
Воздух не всегда достаточно плотный,
чтобы держать их крепко и безопасно.
Утром они становятся дождём
и плачут на землю,
скованную ночным холодом, и их слёзы
становятся твёрдыми,
превращаясь в кусочки льда, когда
ещё холоднее.
Только когда настанет тепло, они впиваются в землю,
чтобы поискать
следующий день…

Мост

Я древнее восклицание в глубинах твоих лет.
Я ужас желания.
Желания сметь, желания смеяться.
Зеленеть в лёгкости воздуха, слова, танца!
Я больна той любовью, которая не позволит мне
вновь мечтать, быть, пылать, жаждать.
Я больна любовью к страждущим и серьёзным.
Внутри меня живёт печаль, которая принадлежит им,
а не мне.
Я ношу их страдания везде.
Я перевожу беспокойный крик потерпевших
на другую сторону реки.
К берегу, лишённому тяжести,
разочарования, кровоточащих ран.
В моём мире нет детей, не уважающих взрослых,
играющих с огнём бездумно и дико.
Тут живут люди, склонные к благодарности,
те, кто в радости замечает вокруг себя и других,
а в других видит себя.
Люди, которые плывут, подобно воде, из реки в море,
и oтносятся к своему миру с чуткостью.
Люди, готовые решать.

* * *

Когда я захожу в рощу
немых отчаяний, безмолвных надежд,
я забываю, где свет спит,
где дремлет роза, которая мне милей,
где бой вечности без смущения звучать может,
где он с радостью звучит.
Забываю,
где мы идём – навстречу дорогам,
сияющим, превосходным, любовью насыщенным,
как птица из гнезда выпущенным,
жгучим бытиём пропахшим,

дорогам, которые ускоряют наш пульс,
дорогам, которые обещают звучать,
дорогам, которые дарят блеск глазам,
и темноте печаль –
забываю.

* * *

Мы белые комнаты,
притихшие в тоске от своего незнания.
Мы – новые здания.
Мы смотрим вдаль, и заранее, и всё больше
предвкушаем свои будущие проявления, откровения, волю,
неизвестную, неиспытанную.
Мы – комнаты, наполненные ароматом осеннего ветра,
мы – безмолвие покинутых стен.
Мы – неизвестность бездейственных рук.
Мы с трудом, как младенца, кормим свою жизнь,
утомлённую жаждой недостижимого.
Мы колеблемся в неполноте снова и снова
и небрежно отказываемся
от своего крова.
Лучи раздробленных дней
рушатся в безупречную бахрому невидимого,
и мы выполняем своё предназначение
звена в цепочке тайных сил.

Возможные варианты

Ну и хорошо.
В мире, который я вам теперь опишу,
всё возможно
и нет никаких границ
Одна только неизбежность осталась.
Люди в нём смертны
и, может, они происходят от птиц
и поэтому не должны ни птиц убивать,
ни держать их в тюрьме,
так как кровь птиц
течёт в их собственных жилах.
Даже супермен может быть пристыжен,
несмотря на свою грубую физическую силу,
или силу слов, которые могут
предотвратить или угрожать
судьбе.
Однако беспричинно
герои в этом безграничном мире
нарушают им данный закон,
и поэтому должны умереть.
Только кровь птиц…

* * *

Как солнечные вспышки,
нагим глазом
почти не наблюдаемые,
как движения скал,
нами
непостижимые,
как слова во сне,
редко передаваемые,
как свет –
безошибочные,
нестираемые,
являются шаги духа.

* * *

Я сгораю вся,
даже когда часто кажется,
что я только дымлюсь
со смущением –
и без сознания.
Улицы моих ночей
перескакивают огоньками нервных волокон,
как свечи без церкви.
Воск
жадно стекает
на мостовую…

* * *

Ночь может быть такой романтичной, но одновременно одинокой,
когда шаги притихли и дыхание застыло.
Вдруг ничего не осталось от существа,
которое ежедневно ложилось вместе со мной, не говоря ни слова, не переча.
То, что плыло, перестало плыть, прекратило быть.
Тонкий лёд бытия, однако, не может проломиться.
Нужно придумать новый вид бытия,
новую мечту, новое звучание, новый день после той ночи, которая
в тебе не резонирует, не поёт, не спит.

Немой свидетель

Пунчику

Тишина.
Мой свидетель ушёл беззвучно,
без предупреждения, без жалоб.
Внезапно силы его покинули, и он замер,
без объяснения подчинился неизбежному ходу событий.
Некоторое время он будет ежедневно меня провожать,
как будто он здесь,
и потом всё меньше и меньше,
пока станет трудно –
даже мыслью – дотронуться, дотянуться до него,
и будет тишина
без свидетеля, холодная, как сугроб.

* * *

Мягкая неподатливость воды…
Помни, помни!
Ею ты должен быть,
чтобы преодолеть твёрдость камней –
тех неподатливых, тех грубых, тех неумолимых,
тех отстранённых, тех отсутствующих,
тех рассеянных, тех озабоченных,
тех жестоких, тех бездумных,
тех потерянных, тех запоздавших,
тех неуважительных, тех глупых,
тех забывчивых и забытых.

* * *

Когда меня не станет
(почти как сейчас)
это будет красиво
(почти как сейчас)
я буду наблюдать
(почти как сейчас)
я буду видеть
(почти как сейчас)
я буду свидетелем
(почти как сейчас)
я буду с Богом
(почти как сейчас)
никто меня не увидит
(почти как сейчас)
всё будет отдано
(почти как сейчас)
всё будет смыто
(почти как сейчас)
я буду свободна как птица
(почти как сейчас)
всё будет великолепно
(почти как сейчас)
я буду приветствовать ангелов рукопожатием
(почти как сейчас)
ничего не будет жалко
(почти как сейчас)
всё будет молчаливо
(почти как сейчас)
я буду ликовать и звенеть колокольчиками
трогать губы
радовать других
любить в духе
(почти как сейчас)