Борис
Поплавский

Чёрная мадонна

Вадиму Андрееву 
  
Синевели дни, сиреневели, 
Тёмные, прекрасные, пустые. 
На трамваях люди соловели. 
Наклоняли головы святые, 
  
Головой счастливою качали. 
Спал асфальт, где полдень наследил. 
И казалось, в воздухе, в печали, 
Поминутно поезд отходил. 
  
Загалдит народное гулянье, 
Фонари грошовые на нитках, 
И на бедной, выбитой поляне 
Умирать начнут кларнет и скрипка. 
  
И ещё раз, перед самым гробом, 
Издадут, родят волшебный звук. 
И заплачут музыканты в оба 
Чёрным пивом из вспотевших рук. 
  
И тогда проедет безучастно, 
Разопрев и празднику не рада, 
Кавалерия в мундирах красных, 
Артиллерия назад с парада. 
  
И к пыли, к одеколону, к поту, 
К шуму вольтовой дуги над головой 
Присоединится запах рвоты, 
Фейерверка дым пороховой. 
  
И услышит вдруг юнец надменный 
С необъятным клёшем на штанах 
Счастья краткий выстрел, лёт 
     мгновенный, 
Лета красный месяц на волнах. 
  
Вдруг возникнет на устах тромбона 
Визг шаров, крутящихся во мгле. 
Дико вскрикнет чёрная Мадонна, 
Руки разметав в смертельном сне. 
  
И сквозь жар, ночной, священный, адный, 
Сквозь лиловый дым, где пел кларнет, 
Запорхает белый, беспощадный 
Снег, идущий миллионы лет.