Екклесиаст, XIII
Кислотный дождь разъял меня на части,
Нейтронный пепел пересыпал трон…
Зачем, скажи, я избегаю страсти,
Добра и зла исследуя закон?
Но сколько бы ни гневался Создатель
Магнитных бурь и радуги в траве, –
Я по своей природе – созерцатель
С бесстрашным сейсмописцем в голове.
И рад бы я продлить томленье дрожью,
Звать суетой погрешность бытия,
Но смертному вернуться невозможно
В объятья страсти – из небытия.
Но Дух ещё способен к состраданью,
Хоть видит смысл лишь в распорядке слов,
И я слагаю гимны и рыданья,
К затменьям и прозрениям готов.
Стекает время бесноватой лавой,
Неудержимой лавой по траве…
Жизнь не стреножить ни мечом, ни славой –
Лишь только сейсмописцем в голове.
06.06.1996
Памяти поэта
У живого поэта нет отчества,
Нет пристанища, нет друзей, –
Только тлеющий дар пророчества,
Только тягота вещих дней…
Вот умрёшь, и – очертят отчество
Чёрной рамочкой в полкреста,
И продолжится одиночество,
И ключиц не найдут уста.
Вот умрёшь, и – не хватит паперти
Размозжить вердикт о гранит,
И в утробе народной памяти
Чёрт-те что молва сохранит.
Вот умрёшь, и – вручат отечество
Домотканым стягом в ногах,
И угрюмое человечество
По нему пройдёт в сапогах…
7.05.1996
Разбег
Тем и вечен оскал золотого огня,
Проходящего сферы любви,
Что мгновенья считаем с зачатия дня,
Наводящего ужас в крови.
Есть в пульсациях жизни животная связь,
Тронный Хронос и ток хромосом,
Уводящие нас в безвременную вязь,
Где ременный разбег – невесом.
Невесёлая участь гончарной Земли –
Сдвинуть стрелки на круги своя,
Чтоб пришли на сквозняк маяка корабли
И прошла сквозь иголку швея,
Чтобы намертво сшитые наши тела
Затянуть в жернова шестерён,
Но живою любовь всё ж остаться смогла
В погребальной купели времён...
19.10.1995
Дорога
Хоть в воде не тони, хоть в огне не сгорай,
Если даже в аду есть свой маленький рай,
Если даже в раю есть свой маленький ад –
Плачь, стенай и моли о дороге назад!
Плачь, стенай и моли о дороге туда,
Где высокое небо не жгут провода,
Где свободные листья, сметая, не жгут,
И в ночи не наложат смирительный жгут.
Если прошлое выше и проще стократ
Бриллиантовых сфер в миллионы карат,
Если ты оглянулся и вышел за край,
Хоть в огне не тони, хоть в воде не сгорай!
Бессмертие
Серым утром и виденья серы,
Сердцу не хватает мегаватт –
Тлением злокачественной веры
Я на два бессмертия разъят.
Мне в одном даровано веселье,
Солнце в полыхании рябин.
Во втором – отравленное зелье
Льётся в окровавленный рубин.
Я изъеден ложью. Привкус серы
Патиной слетает с серебра.
Тлением злокачественной веры
Я разъят на завтра и вчера.
Мне вчера даровано прощенье,
Поцелуй в усталые уста.
Завтра – бесконечное отмщенье
Вглубь на две лопаты от креста.
И сидят вокруг меня химеры
Злобной стайкой ласковых совят –
Тлением злокачественной веры
Я на две вселенные разъят…
Стержень
…И обернулась жизнь тягучею нугой,
Падучею дугой до судорожной дрожи.
Я вырос из себя. И вот бреду нагой –
В кровавых лоскутах растрескавшейся кожи.
Я вырос из себя. Но крепких два крыла
Не облегли собой кровящий позвоночник.
Я вышел из себя. Но жизнь мне не дала
Свободы заглянуть в любви первоисточник.
И вот теперь, когда тягучая беда
Наматывает мир на оголённый стержень,
Где силы взять дожить до страшного суда,
Когда я так смешон, измотан и несдержан?
Когда я так давно не говорил: люблю!
Когда я полюбил душевную остуду,
Когда в который раз я сам себя ловлю
На том, что ничего уже менять не буду…
Сердцебиение
1) Систола
…Пошатывало старенький вагон
На стыках полуночного разъезда,
И застила продольный свет окон
Слюдою припорошенная бездна.
Лисёнком приютившись в уголку
Катящейся норы, отдавшись снегу,
Ты проживала на своем веку
Вторжения неистовую негу.
И я ловил бесплотный поцелуй
Сквозь мелюзгу метельных километров,
И прорастал в ласкающую мглу,
Не требуя от вечности ответов.
Поскольку, сквозь волшебную тщету
Вторгаясь, нам дано просеять звуки,
А древнюю нагую красоту
Взяла слепая вечность на поруки.
2) Диастола
Теперь и смерть не причинит вреда:
Уж лучше сталь щербатая внутри, чем
Не встретиться с тобою – как тогда,
Когда ты называлась Беатриче!
Как ты меня любила! Боже мой!
Ты мне была наперсницей, соседкой,
Когда певец бежал по мостовой
За вечною черемуховой веткой.
И голос мой вплетался в локон твой,
И губы пробегали в поцелуе
Вдоль, поутру горчащему травой,
Босого сквознячка в любовной сбруе.
И кубарем с ворсинками ковра
Восторг соединял пушок на локте,
Являя Афродиту из ребра,
По щиколотку в пене, в птичьем клёкоте…
* * *
Там, где сумерки вещи
И дыхание чаще,
И разбросаны вещи
По сиреневой чаще -
Там любовь длится стоном
Обоюдного счастья,
И в дыхании сонном
Твоего соучастья
Нет ни боли, ни страха,
И трепещет пощада,
Как прекрасная птаха
В недрах райского сада…
© Арсений Конецкий, 1996.
© 45-я параллель, 2020.