Анна
Иванова

Черёмуховые холода  (Reincarnation*)

Кто виновен? – дурацкий вечный вопрос. 
Ветер к нам северный фронт принёс, 
Ты – пушечное мясо на этом фронте. 
Сумка, пакет, кошелёк и зонтик – 
Чтоб всё удержать, надо быть многоруким 
     Шивой – 
Иль Шизой? Нет, всё же Шивой. 
Климат паршивый. 
  
Плюс семь. И не будет окна в облаках, 
     очевидно. 
И благоухает, с норд-вестом шепчася 
     ехидно, 
В белой вуали, светла так, и 
     благообразна, 
Смеясь свысока над людской беготнёй 
     несуразной, 
Черёмуха – старая дева, корчащая юницу. 
Вдрызг бы напиться, в угол тёмный 
     забиться, 
И отрубиться! 
  
Расползается всё, одно лишь ясно 
     железно: 
Ты странна, бесполезна, 
Ты – ни к селу, ни к городу в этом 
     мире, 
Как соната Моцарта – в тире, 
В убогой эпохе, как сбитый «МиГ» в 
     болоте, увязла, 
Выжата, как вода из куска бутербродного 
     масла, 
Груз угля для Ньюкастла. 
  
Но фреской сквозь побелку проступит 
     тускло: 
Душа когда-то другую куклу 
Дёргала за нитки, другую плоть! 
И пером сквозь наволочку будет ночью 
     колоть: 
Как та, прежняя, кукла была одета? 
В кожу колета? Или в клетке корсета 
Томилась? Ведь свободны лишь те, кого 
     ещё нету! 
  
Как резинкой ни орудуй, видны бывают 
Тени линий, у Леты в водорослях 
     застревают 
Недовоспоминанье, недовидение, 
     недослово… 
Забыть? Если б это тебя обрекло 
     пережить всё снова! 
Ах, было когда-то! Как прописка была у 
     любого бомжа на вокзале. 
Из окошка раскрытого прёт картошкой на 
     сале. 
…Как-то, в Версале… 
  
«Отправили ли туда? Привезли ли 
     оттуда?» – 
Par Dieu**! Да ведь ты 
     же этого зануду 
Убила… Нет, конечно же, убил, на дуэли! 
Был май, и белым пламенем каштаны 
     горели, 
В тысяча шестьсот… Каком? У тоненьких 
     липок, 
Удар – и камзол мясницки красен и 
     липок... 
За Люксембургом? У обители кармелиток? 
  
Забыть? Всё ушло, и вкус вина 
     изгладился с нёба. 
Но легче вгрызться толедской шпаге под 
     рёбра, 
Чем выдернуться, в розовую кутаясь 
     пену! 
Пред кем преклоняла… Да нет, преклонял 
     колена? 
Галопом несли вас тогда – куда? – 
     золотистые кони, 
Пушистым крольчонком в твоей копошилось 
     ладони 
Солнце Гаскони... 
  
Очнись! Троллейбус, мат, репьястый 
     кобель, 
И от тождественности личности самой 
     себе 
Не избавишься, переехав на соседнюю 
     улицу. 
Семечки... небо брезгливо хмурится... 
Было! – беззвучный крик сожжённых 
     страниц, рисунков стёртых, 
Было! – пена кружев, цокот копыт, 
     камзол, ботфорты… 
К чёрту! К чёрту. 
–- 
* перевоплощение (фр) 
** Разрази Господь! 
     (фр.)