Андрей
Недавний

* * *

В месяц цветенья липы –

Сад ботанически прост.

Сумерки – словно всхлипы

Бусин вечерних рос.

Птичий тропарь куда-то

Благовестно звучит.

Смерть – это только дата,

Что на устах горчит.

* * *

Она наклеит марки на конверт

Допьёт свой чай и выйдет в неизвестность...

Когда зима, как волосы, седа.

Когда нет даже повода для счастья.

И крики отстранённых ярких нот

На музыку едва ли вдохновляют...

Мир выглядит обратной стороной

За мудрость незаслуженной медали...

* * *

Верю восходу солнца,

А не словам об этом.

Не перед свадьбой кольцам,

А сеновалам летним.

Верю дождю в июле,

А не слезам в юдоли.

Верю в случайность пули,

Но не в случайность доли.

* * *

Средь прочих улиц избегаешь ту,

Что к набережной Леты направляет,

И валидол монеткою во рту,

Под языком, не воодушевляет.

Шагреневая кожа разошлась

На мелкие победы. Тянешь нервы.

Умрёшь и ты, испивши горя всласть,

Харон найдёт не валидол, а евро.

* * *

Ты, чьи волосы, если судить о цвете,

Вспоминая мотивы от Дебюсси,

Оставляешь капли воды на паркете,

Выходя из ванной, как из такси...

Ты, чей вкус пересказан твоей одеждой, –

Скорее красива, почти проста...

В тебе узнаются бывшие прежде,

Но не более полуста...

* * *

Снег бел, как сны, где в никуда

Роняются слова. Наверно,

Все «нет», похожие на «да», –

Заманчивая суеверность...

И хочется нарисовать

Все тени мелом, свет – углём...

И будущему доверять,

Себя разыскивая в нём.

* * *

Чай. Вишнёвое варенье.

Обнажённость женских плеч

Летних. Глаз моих грустненье.

И сказать как будто неч...

Нечего. Печенье в блюдце.

Жуткий кактус на окне.

Слышно как в тебе смеются

Мысли громко. Обо мне.

* * *

Одинокость твоих ночей –

Безответность немого лета...

Тишина – канцелярский клей

Для приклеиванья сюжета

К ничему... Разыщи цветок

На Ивана Купалы в чаще...

И пусти по воде венок,

Чтобы сердце забилось чаще...

* * *

Вчера мы кажется доплыли

До берегов. Лицо на фото

Покрылось крапинками пыли,

А память – капельками пота...

* * *

Елене Гончаровой

К падению листвы невмоготу

Прислушиваться, делаясь старее...

Мотивом застывающим во рту –

Осеннее дыхание аллеи...

Сквозь шарф роняешь слово в пустоту,

Как будто в реку перстенёк с камеей...

И выбираешь сторону не ту,

Где на двоих была одна скамейка...

* * *

Переведи часы на те

Часы, что вместе провели –

Там, в друг-без-дружной пустоте,

Мы друг без друга жить могли.

* * *

Ткань разговора так отчаянна,

Что выжми чуть – исторгнет влагу.

Пятно, растущее от чая на

Столе, – под стать архипелагу.

А за окном – весна, черёмуха

Цветёт. И в небе след свалялся

От самолёта. Бьёт без промаху

Амур, но к нам – не пристрелялся...

* * *

Словно плывём – живём, тонет в реке весло,

Прошлое оттолкнув: нам с тобою везло.

Ива ли плачет там, где начинали путь:

Нас найдёт по кругам счастье когда-нибудь.

* * *

Повален шест, и чучело сошло

На да, дорожкой жёлтых кирпичей.

Железно наломали дров года,

И лев из-за кустов глядит, ничей.

И девочка (с собачкою) в страну

Волшебниц ураганом проникает.

А ты твердишь, что в жизни счастья нет,

И добавляешь: истина – в токае.

* * *

Сейчас уже запахло виноградом.

И желтизна шершавая айвы

Почти в окно вползает, ты не рядом.

И сам Господь глядит из синевы

Небесной. Словно «Страсти по Матфею» –

На улице пустой шуршит листва.

Посадишь на трамвай ночную фею,

И утренние промолчишь слова.

* * *

Угадывай любовь по первым нотам,

И сам люби, – затем и жить нам стоит.

Я в ненависти был, но так темно там,

Что смысл в ней не найти, – совсем пустое.

Пусть приближает смерть аккорды коды,

И музыка на реквием похожа, –

Любовь имеет все ключи и коды,

И даже за пределы жизни вхожа.

* * *

Садилась за фортепиано, снимала кольцо, играла.

А после не лейтенанта любила, но – генерала.

Когда говорила, бровью изящно водила левой.

И даже когда хоронили – выглядела королевой.

* * *

Упрямый праздник не закончишь рано:

Доедено, докурено, допито...

Допили даже воду из-под крана,

И мы сидим в столовой общепита,

Глядим в размытый вечер. Вечерок

Такой, что раз в году бывает весел.

И пьяный Дед Мороз, наевшись впрок,

Над рюмкою свой красный нос повесил...

* * *

Боль прыг-скок, прыг-скок, как кузнечик.

Тикают часики в тишине.

Время – осень, и крыть тут нечем, –

Оттого и болит вдвойне.

Да и сколько ни ладить крылья, –

Лето – прошлый аэродром.

Эту дверь для себя закрыл я

Тихо, плавно, как си-ди-ром.

* * *

И ты утонешь в этой тишине,

Среди библиотек и книжных лавок.

И тень твоя застынет на стене,

Приколотая тысячью булавок

Написанного. И сама собой

Забудется, а впрочем, и другими.

Макулатурщик с заячьей губой

Архив скрутит бечёвками тугими.

* * *

Того не миновать, чему случиться,

Не спрашивай оракул, ни к чему.

Жизнь то сладка, как поцелуй в ключицу,

То предлагает горькую тюрьму.

Но ты-то улыбнись, скажи соседу

По очереди в Тартар: «свой обол

Я потеряла...» – заведи беседу,

Мол, нравится огромный дискобол...

Какой теперь Аид, когда к тому же

Две тысячи шестой год на дворе...

О детях надо думать и о муже,

А не о древнегреческой муре...

 * * *

Захочется дождя и сигарет,

Улыбки в проезжающей маршрутке;

Какой там под петлёю табурет,

Какие там порезанные руки...

Пусть волосы закрутятся в узлы,

И дождь слезами по щекам стекает.

Пусть чай чернеет в теле пиалы,

И друг твой, вспоминаемый, икает...

* * *

Д.

«Я – не Орфей, а ты – не Эвридика...» –

Оглядываясь в прошлое твержу.

«Воротишься на родину...», «Анжу»

Купи на ужин и напейся дико...

И спьяну в телефон вскричи «иди-ка

Ты...» ...дай пинка в потёмках багажу.

Что прошлое – всего лишь киносъёмка,

И в ней любовь – кадр № 25.

Ах, время, время... – не заставишь вспять

Его идти. Так расставанье ёмко,

Как на фате невесты окаёмка,

Как по ветру струящаяся прядь...