император в небе
император в небе
сам говорит с собой
это наш последний
это наш решительный бой
Господи Боже мой
Твой многоцветный рай
так похож на картинки
в японском стиле хентай
мы опять проиграли войну японцам
наша эскадра пошла на дно
в небе щурится узкоглазое солнце
небо стало похоже на кимоно
император – как сказано выше – в небе
мёртвые ангелы – на земле
поезд Ленина – на запасном пути
Россия Уэллса – во мгле
на добычу слетаются
трупные птицы
Германия, Англия и Китай
Господи, посмотри в эти лица
разве же это – рай?
император в небе
с дыркою в сердце
в военном френче и при усах
отрекается от престола
в пользу Архангела Михаила
и грезит о чудесах
дочери нянчат
неродившихся ангелов
царевич поднялся и полетел
Колчак обнимается с Врангелем
а ты бы чего хотел?
Новая Одиссея
– Эй-эй, одиссеева лодка, стоять-бояться!
Далёко едем? Цель путешествия? Что там в трюмах?
Итака, значит? С войны троянской? Продукты в трюмах…
Уже лет двадцать? Ну вы даёте! Там плыть – неделю!
Видать, несильно тоска по дому вас обуяла…
Ааа, Пенелопа… слыхали, как же! Да кто не слышал!
Сидит старуха, прядёт и плачет, прядёт и плачет.
Какой-то саван сто тысяч раз уже распускала.
Теперь же вяжет носочки правнукам и прапрапра…
И всё цитирует чьи-то вирши… ах, да – Гомера!
Из-за чего хоть у вас такая фигня случилась?
Из-за Елены? Ну как без бабы?! – Никак без бабы!
Ну, Менелай-то, пиздострадалец, с ним всё понятно!
А вы-то что же бросали семьи, тащились в Трою?
За ради дружбы? За ради чести? Чего за ради???
Ну, ладно, ладно! Валите с миром! А мы? – Таможня.
Мы проверяем таких, как вы, на наличье виски.
Все говорят, что они из Трои. Поют про битву.
А мы – работай, ищи спиртное… Сухой закон ведь!
Это – Америка! А вы подумали, что – Итака?
барабанщик
барабанщик не должен терять свои палочки
ни при какой погоде
он может потерять что угодно
ум-честь-совесть
и даже девственность
гонорар группы
любимую девушку
ключи от мерса
или мобильник за штуку баксов
но он не должен терять свои палочки
он должен жить с ними
спать с ними
заниматься любовью – с ними
его руки созданы лишь для того
чтобы держать палочки
палочки – продолжение его рук
его пальцы
его органы чувств
барабанщик без палочек мёртв
как солдат без командира
как бордель без секса
как музыканты без музыки
будь начеку, барабанщик!
береги свои палочки
не давай за них подержаться подруге
ей есть за что подержаться
не меняй их на водку
водка приходит и уходит
а палочки остаются
палочки лучше жены и друга
они накормят тебя в самый голодный год
они всегда найдут тебе девушку и кров
держись же за них, засранец
если ты конечно не умеешь играть на бонгах
донкихониана
крысиная тень Росинанта
охотится на седока
какого кихотского гранда
прославит сегодня строка
от Дуськи ни денег ни писем
и Санчо в запое давно
и есть ли какой-нибудь смысел
иль всё это полное вно
и сам благородный идальго
обложку романа жуёт
присыпьте хоть автора тальком
чтоб он не тащил его в рот
Ланцелот
я помню музыку но помнит ли меня
тень Ланцелотова с мазуркою в руке
что прежде вороном садился на коня
и дрожь стрелы стремглав бежала по строке
как всадник падает как женщина бежит
как у дракона отлетает голова
как Гвиневера разметалась неглиже
так я нижу тебе на ниточку слова
ты сам как музыка ты рос из живота
и всё грядущее провидел в немоте
как Камелот уничтожает пустота
как сам поклонишься предвечной пустоте
Орлеанская Дева
Здравствуй, друг – Орлеанская Дева,
Золотая игрушка богов!
Небо – это гигантская плева,
Сквозь неё не проходит любовь.
Как же ты на земле оказалась,
Невозможного неба дитя?
Ты – была? Или только казалась
Белым всадником в струях дождя?
Ангел шёл за тобою по следу,
Но тебя отыскать не умел.
Кто ж тогда приносил вам победу?
Кто победу в итоге имел?
Не ответишь, в огне засыпая…
Что ж, лети – остальное не в счёт!
Победитель горит, не сгорая.
Победитель и мёртвый – живёт.
Так лети, Орлеанская Дева!
Смерти нет. Меч карающий лжёт.
На пороге Господнего гнева
Ветер флаги победные жжёт.
пролитое: солнце
но, как и прежде, верит в нас Господь,
и любит нас, и в руки не даётся.
и бабочка и даже стрекоза
в наручниках идущая по трапу
вся перед Богом чистая слеза
которую пустили по этапу
а то что не распахнуто окно
и лампочка как снег под сердцем жжётся
всего лишь оправдание одно
что Бог распят и в руки не даётся
словарь души как день перечеркну
и буквы разбегутся как японцы
а ангелы уходят на войну
горячую как пролитое солнце
почему великие империи умирают
на древней земле бурят
в Усть-Орде
я познакомился
с художником скал
и лепщиком поз
мы пили тарасун
разбрызгивая его вокруг
в знак уважения к местным духам
и рассуждали о том
почему великие империи
умирают
потому ли что женщины
рожают мало детей
потому ли что жара
выжигает корм для лошадей
оттого ли что духи
теряют свою силу
за уральским хребтом
оттого ли что вино
привлекательнее новых земель
мы уснули обнявшись
чтобы утром продолжить
спор
о радости успешных набегов
о красоте захваченных женщин
о богатстве чужих городов
империи всегда умирают
но остаются великие предания
наскальные летописи
места силы
и позы
в которых
любили
повелевали
сражались
и умирали
герои
ставшие духами
этих мест
наш настоящий полковник
На Кавказе есть гора самая высокая,
А под ней течёт река самая глубокая.
он появился в редакции внезапно
без всякого повода
предложил статью о тульских оружейниках
это вполне сочеталось с его должностью
начальника военной кафедры
местного университета
потом ещё одну
и ещё
мы подружились
затем неожиданно
он принёс целое детективное расследование
о дуэли Лермонтова и Мартынова
с точки зрения специалиста по стрелковому оружию
мы печатали его с продолжением
расследованием заинтересовались лермонтоведы
даже приглашали нашего полковника
выступить у них с лекциями
так бы и продолжалась дальше
наша служебная дружба
если бы однажды он не пришёл
неожиданно
он долго стучал в дверь
а мы никому не открывали
поскольку пили по какому-то поводу с самого утра
потом стук прекратился и через паузу
кто-то открыл дверь чтобы доползти до туалета
он тактично стоял за дверью
попросил позвать хозяев кабинета
Константин Владимирович радостно закричали мы
я думал что вы вообще не пьёте ответил он
улыбнувшись в усы
открыл дипломат
там лежала бутылка
отличного грузинского коньяка
и она там лежала всегда
хладнокровно заметил он
со временем он втянулся в журналистику
начал писать статьи о своей любимой Грузии
куда изредка ездил сам
и откуда ему писали родственники
голодавшие и холодавшие
но не желающие уезжать из своей страны
он рассказывал что его дед
был архитектором в Тбилиси
строил мосты и дома
а в 37-м его расстреляли
авторские надписи архитектора
сбили со всех построенных им зданий
и наш полковник мальчишкой нырял в Куру
чтобы увидеть имя своего деда
сохранившееся на подводной части моста
он говорил нам
друзья если вам захочется
выпить рюмочку грузинского коньяку
или просто загрустите
только позвоните
и я уже тут
мы никогда этим не пользовались
но всегда радовались его приходу
наш настоящий полковник слёг
после очередной поездки в Грузию
его сердце не выдержало того
какой он её увидел
он буквально плакал от горя
нам так и не довелось
съездить вместе с ним в Грузию
как он обещал
его разбил паралич
и он не мог больше даже плакать
но я навсегда запомнил
каким должен быть настоящий полковник
таким как наш друг
Константин Владимирович Салуквадзе
великие старики
кот Фиделя дель Кастро
сидит в его кресле
курит его сигару
и обсуждает с его кабинетом министров
всемирную революцию
все бросили Фиделя –
дети бросили Фиделя
Россия бросила Фиделя
даже Америка махнула на него рукой
только кубинские женщины
по-прежнему честно отдаются первому встречному
чтобы прокормить детей
мужа-пропойцу
и дать немного денег Фиделю
на всемирную революцию
великий команданте
болеет всеми разновидностями маразма –
не отличает охранника от премьер-министра
здоровается с обоими
падает с трибуны
забывает слова
но народ продолжает верить
своему команданте
тоже когда-то верившему
во всемирную революцию
секретарь команданте
по заведённому распорядку
продолжает слать чёрные метки
старику Пиночету
тот читает очередное послание
от давнего неприятеля
и нет-нет да смахнёт
навернувшуюся слезу –
они всё-таки вместе
творили Историю
пусть и по разные
стороны баррикад
Пиночет тайно посылает цветы
на могилу Сальвадора Альенде
насвистывает в ванной интернационал
и грезит всемирной революцией
притворяясь безумцем
особенно когда зовут в суд
великие старики так похожи
страна победителей
в ночь с 8 на 9 мая
в ожиданье электрички 0 часов 16 минут
на платформе Царицыно
было много людей
многие были с георгиевскими ленточками
в приподнятом состоянии духа
с пивом и даже шампанским
поэтому когда появился парень
с гитарой через плечо
кто-то добродушно попросил его:
спой, брат
парень ответил: какой я брат тебе?
вообще-то я мусульманин
но я отрёкся от Аллаха
и принял Христа
и я уеду на поселение в Германию
потому что там – Европа
а вы здесь живёте в говне
страна победителей
он ходил взад-вперёд по платформе
и повторял свои слова громко
и никто не дал ему в морду
только пара мужчин
что-то тихо сказали ему
и отошли
На войне как на войне
…Ботинки мазать пулемётным жиром,
И пить глинтвейн, и рифмы называть.
И женщину, рождённую инжиром,
В вельветовые губы целовать.
Вот так бы воевать, пока живётся.
Покуда ни один окоп не сдан.
Пока любим. Пока под сердцем жжётся.
Пока болит лишь от любовных ран.
…Мы так устали от трофейной каши
Чужих любовей, торжища души,
Как будто ночью отступили наши,
А ты ещё пока что и не жил…
Уж лучше – смерть, штрафные батальоны,
Пехотные погиблые войска,
Чем знать, что – предан. Список поимённый
Сжимает твою голову в тисках.
Спасибо вам, предавшие! Спасибо.
За честь быть правым на любой войне.
За право честных – умирать красиво.
За пулю в сердце, преданную мне.
Экзюпери (военный лётчик)
I
лети, упрямый лётчик
товарищ Антуан
сквозь грозовые ночи
холодный океан
тебя планета слышит
тебе эфир стучит
и лишь Рене не пишет
твоя Рене молчит
что ей далёкий лётчик
летящий выше туч?
её задачи чётче:
дворец и принц – под ключ
а кто там разрывает
ночные облака
кого грозой сбивает
Господняя рука –
её ли это дело
в парижском далеке?
летит военный лётчик
и смерть стучит в виске
II
когда самолёт твой не вышел на связь, радисты сказали: бля!
опять Антуан завернул в кабак выпить стакан вина…
это всегда он очень любил – посидеть на краю земли
свесив ножки
в каком-нибудь городке
которого нет на карте
командир эскадрильи сказал: ну что ж, вернётся – уволю нах!
хотя все, конечно, его любили, потому что – как не любить?
ведь он умел очень складно рассказывать
о том, как упал в пустыне
и встретил там какого-то принца
ужаленного змеёй
когда самолёт твой не вышел на связь через второй и четвёртый час
командир накатил кальвадоса и понял: всё
и он сел в самолёт и взлетел орлом
помахав земле свысока крылом
он летал, пока врач не сказал ему:
отдохни
а какой-то немец сказал: вот плять! на хуа Антуана было сбивать?!
шуганули бы из берданки – и все дела…
у него была особая масть
без него мы все тут можем пропасть!
получилось, как с той княжной у русских…
ага?
III
когда ты понял, что ты подбит, что ты сделал, мой милый граф?
катапультировался? закурил сигарету? или хлебнул из фляги?
думаю, что последнее, ведь ты был романтиком,
а что может быть романтичнее, чем бесстрастно хлебать ром
в горящем самолёте над Атлантическим океаном?
когда самолёт твой вонзился в море, как штопор – в бутылку божоле, и стал батискафом
вспоминал ли ты южный почтовый, Леона Верта и планету людей?
видел ли парящих как орлы скатов, великолепных точёных акул
думал ли о судьбе твоей Франции?
что ты вспоминал тогда?
знакомую с детства молитву? глаза Рене де Сосин?
или как ты упал в Сахаре и увидел Маленького Принца?
конечно, это было всего лишь видение…
ведь ты был в бреду, мой дорогой Антуан!
IV
через шестьдесят лет у побережья Франции
твой самолёт обнаружили рыбаки
дети тех, кто служил с тобой в эскадрильи
такие подросшие дети
они так и не дождались от тебя продолжения
истории о Маленьком Принце
хотя какое у неё может быть продолжение?
ведь это история – без конца
тебя-то в том самолёте – не было…
Накануне
На краю Ойкумены пылает сухая трава.
Бледный Конь бьёт копытом. Коню Вороному не спится.
Всадник острым копьём открывает пустые слова.
Те пищат, словно устрицы, но не желают молиться.
И чем ближе к рассвету – тем ярче небесный распил.
Начинает уже перекличку последнее воинство.
А потом поднебесная стая гуляет в степи,
Собирая всё новых в отряды Его добровольцев.
Это – армия Света. …покуда безумствует Тьма –
Мы живём на краю, мы свистим на своей окарине.
В обалдевшем аду Дьявол крутит своё синема…
Но торопится Всадник. И я его слышу отныне.
После войны
Если Бог не найден, но труп опознан –
Значит, мы с тобой опоздали в Познань….
У жандармов – ласточки на погонах.
Нас из рая, видимо, всех прогонят…
Погоняй, земной паганель Шарапов,
Всех стрекоз и бабочек прямо в Краков.
Там в капелле мы на басах, как духи,
Будем пухнуть от местной бормотухи.
Бормочи мотивчик свой риоритный.
В небесах уже ничего не видно.
Не видать, как бедные наши души
Превратились в лёгких стрижей воздушных.
***
в последнем вагоне где гунны бушуют в крови
я слышу – в погоне гортанный погонщик ковыль
качается царствие Божье в орлиных когтях
вагончик-туктукалка мчит на железных локтях
в тартарских снегах нету обетованной земли
тартары под радостным игом её погребли
Восток полыхает волхвы собираются в путь
Господь утекает сквозь пальцы оставь мне чуть-чуть
а рельсы уходят под воду и дальше в песок
и голос Архангела влёт пробивает висок
и соль наслаждения смешана с солью беды
Спаситель уходит ты видишь в пустыне следы?
завещание Ланцелота
любимая
я завещаю тебе хвост дракона
которого я победил
в честном неравном бою
помнишь
одну его голову
забрал институт истории
другую
институт мозга
третью
поместили в мавзолей
под стеклянный колпак
тушу его
разделили поровну
неделю пировали победу
когти и кости
растащили собаки и дети
а крылья
да
крылья
я подарил на свадьбу
нашему королю
а мне
достался лишь хвост
который я отрубил
первым же ударом
спустя неделю после боя
он ещё дымился
а потом стал как будто копчёным
и совсем не портился
странный это был хвост
я поселил его в саду
и в нём свили гнездо
королевские ласки
а из-за чего я с ним дрался
уже не помню
битва детей и улиток
в тот день дворик Дома Волошина
был атакован виноградными улитками
они были повсюду
на дорожках на кустах роз
на перилах летней веранды
туристы никогда не видевшие
такого количества улиток
без умолку щёлкали фотоаппаратами
оживлённо рассматривали красавиц
их симпатичные рожки
и смешливые физиономии
трогали их хрупкие домики
между детьми и улитками завязалась дружба
дети переносили улиток в кусты роз
чтобы их не раздавили
невнимательные туристы
или вечно спешащие экскурсоводы
так продолжалось до вечера
а когда стемнело
во дворике слышался лёгкий хруст
непрочных улитиных домиков
дети играя забыли о тех
с кем они подружились утром
так была отбита эта атака
к следующему утру панцири неприятеля
высохли и слились с дорожками
так что уже ничто не напоминало
о жестокой битве
война и мир
когда в небо
поднялись
американские бомбардировщики
чтобы бомбить Северную Корею
ты только что проснулась
и вышла на кухню
в тонком атласном белье
приготовить
кофе себе
и бутерброды детям
когда северокорейские радары
засекли
американские бомбардировщики
ты приняла душ
а потом стояла перед зеркалом
и чему-то улыбалась
когда северокорейские партизаны
поднимали в воздух самолёты
чтобы таранить Нью-Йорк
ты прислала мне смс
милый я так люблю тебя
и я ответил
и я
люблю тебя
больше жизни
из кабины звёздно-полосатого
самолёта
Наполеон – Жозефине, о. св. Елены
Здесь, на каменном острове, я
потерявший твои очертанья,
распустив экипаж корабля,
приговора судьбы жду в изгнаньи.
Море бредит в безумстве своём,
с каждым годом оно неспокойней...
Как мы странно с тобою живём!
Пусть хоть смерть станет нашею сводней.
У судьбы столько слов, столько лиц,
улыбалась она и грозила.
Только слава не знает границ,
а в позоре и есть её сила.
Мне-то что, я стерплю, я – мужик.
А тебе-то за что эта кара?
Тень судьбы надо мною кружит,
и рыдает испанка-гитара.
Никогда ни о чём не жалел,
знал – всё будет, и шёл без оглядки.
Делал всё и с любым, что хотел,
как безумец в душевном припадке...
Был с судьбою и с веком на «ты»
и не ждал от судьбы перемены.
Но любовь заметает следы,
и бесчестье выходит на сцену.
Бьёт судьба то крылом, то кнутом
так, что после подняться не можем.
Если это мы переживём,
то Второе Пришествие – тоже...
Море бесится, скалы круша
и пуская от ярости пену...
Почему же спокойна душа
и простила обман и измену?
Просто это уже не земля,
это долгая лестница в небо,
ибо тот, кто стоит у руля,
никогда на земле-то и не был.
Этот каменный странный корабль
всё плывёт и плывёт в бесконечность.
Этот шторм, и печаль, и сентябрь
суждены мне, наверно, навечно.
Как ты там без меня? Продержись.
Я надеюсь – немного осталось.
Я вчера повстречал свою Жизнь,
и она мне в лицо рассмеялась.
ехали три девушки
(русская застольная пестня)
ехали три девушки где-то под Москвой
повстречали дедушку с дырявой головой
а дедушка тот бывший красный командир
пулями украшен весь его мундир
он кричит им: – девки, подвезите в лес!
а ещё четыре деда им наперерез
а четыре деда все без головы
золоты погоны да черны стволы
вот глядишь догонят и тогда конец
и тогда придётся девкам с ними под венец
тут навстречу тройка три богатыря
Лёшенька Попович да Муромец Илья
у Добрынь Никитыча говорящий меч
всё что движется в округе рубит нафик с плеч
а вот и Змей Горыныч как аэроплан
накурился джанки да к тому же пьян
Соловей Разбойник им теперь рулит
колет колет им уколы Доктор Айболит
а на метле летает всякая Яга
сотни три слетелись разозлить врага (ага!)
тут такое братцы лихо началось
вперемешку бабки люди прочий рукомос
ехали три девушки где-то под Москвой
повстречали дедушку с дырявой головой
ой
***
а девушки любят военных
потом они любят брюнетов
потом они любят поэтов
потом им уже всё равно
военные где-то воюют
брюнеты всё где-то гуляют
поэты всё пишут и пишут
а прочие вот они здесь
военные гибнут в атаках
брюнеты становятся старше
поэты уходят в бессмертье
а девушки хочут ещё
© Андрей Коровин, 1996-2011.
© 45-я параллель, 2011.