Андрей Харчевников

Андрей Харчевников

Четвёртое измерение № 11 (107) от 11 апреля 2009 года

Эпистолярии

 

Ниагара

 

Ни тебе ни звонка, ни полстрочки, ни будь ты неладен…

Допиваю февраль в полглотка и готовлюсь к прыжку

В Ниагару. Поскольку: уж если мне падать, то падать.

Потому что подобного рода материи вряд ли

По зубам даже самому прочному в мире стежку.

 

Потому что в ближайшем прогнозе погоды на завтра

Гидрометеоцентр, Главпочтамт, Дед Мороз, Президент,

Утверждая – кто что, лишь единственно в том совпадают:

Что, когда, обнажая серпы, подойдёт время жатвы,

Кредиторам души мне не выплатить нужный процент.

 

Никогда. Потому что, столкнувшись лоб в лоб с красотою

И обрекши себя на страданья и мытарства, вся-

Кий обязан за сердце своей заплатить головою.

И тогда, неминуемо, произойдут чудеса.

 

 

Февраль, 2006

 


Полёт Дракона

 

Полёт Дракона. Поцелуй

Прощальный в Поднебесном крае…

Трещит эфир. Алеет ртуть.

Последние из самураев

 

Карабкаются по отвесной

Скале, стреляя сигареты

У птиц, – и погребальной песни

Слова разносит горный ветер.

 

Великий Сёгун хлещет водку:

Его Дворец смело цунами –

Он гекзаметром пишет хокку

И складывает оригами

 

Из жести. Дым и смрад над Храмом.

Бесслёзно плачет Фудзи-яма.

 

Сентябрь, 2005

 

Рагнарёк

 

Чадят календари. На маковках апреля

Осела гарь. Все суммы сочтены.

Часы остановились на отметке «время».

И замерло дыхание. Грустны

 

Любые новости. И горек чай на завтрак.

И бьётся о бетонный пол хрусталь,

Как нервный перезвон колоколов на Пасху.

И гаснет крик. Воскресшая печаль,

 

Вгрызаясь в сердце псом цепным, сама рыдает

Осколками зеркал. И алый сок

По бархату на землю мёртвую стекает.

А там, где некогда кипел восток,

 

Зияет брешь: по форме — раковая клетка.

Борея прах порывом смёл Зефир.

Вспорхнув, пичуга чуть качнула ветку.

Взошла луна. Навзрыд завыл Фенрир.

 

Октябрь, 2005

 
Эпистолярии

 

1.

Доброго здравия, дядюшка Римус!

Как поживает Ваш Лис? Братец Кролик?

Ладно? И славно! А я вот с ангиной

Слёг и глотаю пилюли, на койке

Маюсь, поди уж, четвёртые сутки.

Доктор твердит, что иду на поправку.

Впрочем, лишь тем и держусь, что прогулкой

Нынешней осенью с Вами по парку.

Помните: клёны, каштаны и воздух

Сладостью ливня пропитан, как мёдом,

Скрип карусели и ясные звёзды

Над головою – всё дышит свободой:

Той необъятною и безграничной,

Что порождает собой красоту.

Как Вам моё предложенье? Отлично?

Значит – до встречи! Удачи! Adieux!

 

2.

Доброго здравия, Анжела Дэвис!

Сколько уж минуло зим с тех времён,

Как мы не виделись? Как мы, раздевшись,

Бегали от патрулей в Кроманьон?

Помните? Правда ли: незабываемо?!

И несравнимо ни с чем… А тогда,

Помните, как мы смотрели на пламя,

Что мотыльков обращало в солдат?

Как мы не верили обозначеньям:

Компасу, звёздам, пунктирам и снам?

Помните, всю ту нелепость стечений,

Что послужила преградой ветрам

В освобождении неба от солнца…

Помните? Очень скучаю по Вам!

Может быть, как-нибудь пересечёмся?

Жду с нетерпением — nopasaran!

 

3.

Доброго здравия, Генри Чинаски!

Пьёте и пишите? Вам ли не знать,

Что, отправляясь на Марс без запаски,

Шансы остаться в живых не сказать,

Чтобы великие, но от увечий

Вам не отделаться наверняка:

Так как отведав на завтрак картечи,

Прежде страдает всего голова

И, неминуемо, пищеварение.

Пьёте и пишите всё? Значит с Вас,

Минимум, новое стихотворение

И сногсшибательный новый рассказ.

И напоследок такая к Вам просьба:

Впредь осторожнее в выборе средств,

Связанных с выходом в открытый космос.

Пейте. Пишите. И до новых встреч!

 

4.

Доброго здравия, дядюшка Томпсон!

Слышал от Вальтера Вы не в себе:

Рвёте и мечете, брызжите злостью,

Целите всё в человека, да где

В Скотопригоньевске встретить такого.

Впрочем, спешу Вас утешить: один

Небезызвестный для Вас археолог

Всё-таки смог обнаружить следы

Оного. Только вот что удручает:

Им по подсчётам две тысячи лет.

Или чуть больше… Согласен, печально…

Но не теряйте надежды: совет

Мой Вам таков. Потому что однажды

Всякий захочет испить из ручья и

Тем утолить многолетнюю жажду.

Просто надейтесь и верьте! Прощайте!

 

5.

Доброго здравия, мил человеки!

Вы неизменны, как не погляди:

Не удосужив поднять свои веки,

Прёте всё, не разбирая пути,

Сослепу бьётесь о стены в припадках,

Свечи всё жжёте с обоих концов,

Бродите толпами по зоопаркам,

Тщитесь увидеть живое лицо.

Станется? Нет уж! Извольте, коль начал:

В полном отчаянье за провода

Всё норовите схватиться, за алчность

И равнодушие, как по счетам,

Платите временем, липкими снами

Маетесь… Впрочем, покамест не вечер:

Вот Ваша луковка – выбор за Вами.

Всё – я окончил! Бывайте! До встречи!

 

6.

Доброго здравия, Отче и Сыне!

Духу Святому огромный привет

Передавайте! А Вы всё поныне

Так и мараетесь глиною? Нет?

Надо же, странно… а с плотничьим делом?

Тоже не ладится? Странно весьма…

Что Вы сказали?.. довольствие телом

При изобилье дрянного вина

Нынче прельщает не только фигуры

Шахматной партии Вашей игры?

Ангелы спят в окруженье скульптуры

Райского сада все пьяные вдрызг?

Да, неприятно… но первопричина

Этой разрухи в умах и сердцах —

Небо? Земля? Где та страшная сила?

Что??… НЕ ПОШЛИ БЫ ВЫ САМИ ВСЕ НА Х..!!

 

7.

Доброго здравия, Дремлющий Присно,

Ныне и в Веки Веков и тэ дэ!

Ваше судёнышко, шедшее в пристань

Славной Победы, вернулось к Беде.

Ваш капитан обезумел, Ваш боцман

Нюхает кокс, эфедрин, гексаген:

Он про*бал эхолот и все вёсла.

Ваши матросы не ждут перемен.

Ваши затраты с текущего рейса

Вряд ли окупятся Вами сполна.

Ваше грядущее – пепел да клейстер,

Да погребальная песня.

 …Волна,

Берег лизнув чередой многоточий,

В море вернётся осколком луны.

Свидимся, Бог даст. Навеки Ваш Кормчий,

Пишущий с тёмной её стороны.


 

Весна, 2006

 

 

Сон в окрестностях древнегреческого форума

 

Отчаявшись, месяц застыл в серебре,

Сияньем своим озаряя скульптуру, –

История знала игру веселей,

Чем с Брутом лакать из горла политуру.

 

Он пьёт и хмелеет и, нервно смеясь,

Пугает окрестности. То, вдруг, сорвавшись,

Пускается в дикий, безудержный пляс,

То, рухнув на камни, лежит, распластавшись.

 

И тот, для кого он дороже, чем сын,

Сидит – молчаливый – в предчувствии ветра,

Что, жар раздувая, рождает лишь дым

И пепел Империй разносит по свету.

 

А Брут всё такой же, как тысячи лет

Назад: из-под туники выставив дуло

Внезапно, он жмёт на курок… пистолет

Разверзнулся пламенем пущенной пули.

 

Скульптура, распавшись, на сотни частей,

По коже живой полоснёт сотней лезвий.

Шатаясь, бредёт Брут во мраке аллей

И бредит убито: «Простите, мой Цезарь…»

 

Июнь, 2006

 


Verserez-vous sil vous plait encore, garcon


 

Что мне с того, что всё мне это только снится.

Что мне с того, что я всего лишь чей-то сон.

Сейчас я падаю, и я боюсь разбиться.

Verserez-vous sil vous plait encore, garcon.
 

 

Что мне за прок от челобитных, индульгенций,

От блеяния с ангелами в унисон.

Мне просто хочется своё наполнить сердце.

Verserez-vous sil vous plait encore, garcon.
 

 

И что мне за дело до ваших всех свершений —

Я сам карабкаюсь, да слишком крут уклон.

Да тяжело ярмо, висящее на шее.

Verserez-vous sil vous plait encore, garcon.
 

 

И в этом баре, в этом тусклом свете, в этом

Хмельном галдёже под стаканов перезвон

Устало говорю я, зажигая сигарету, —

Verserez-vous sil vous plait encore, garcon.

 

Налей ещё по маленькой, гарсон.

 

Январь 2006